...а мы - с Земли
Шрифт:
— И что же это?
— О-о-о. Это кое-что очень интересное. И мы прямо сейчас этим займемся! Только, с одним условием.
— С каким?
— Ты мне доверишься и в ближайший час будешь делать все, что я скажу.
— Хм-м-м… — Женя сощурился и подался назад. Выглядел Гера загадочно, хотя бы потому, что лицо старался держать предельно серьезным, но смеющиеся мимические морщинки вокруг глаз его выдавали. Явно что-то затеял. Явно что-то интересное. — Только если…
— Без если. Или да, или нет, — он стал выглядеть еще хитрее. Глаза напротив в темноте походили на кошачьи, так же светились изнутри, алым пламенем. В их глубине
— Согласен, — не смог не согласиться Женя. — Но на обмен. Если потом ты тоже сделаешь то, что я скажу.
— Ладно. Идет, — сдался партнер.
— Мне раздеться?
— Нет. Наоборот! Одевайся, да потеплее, и летим ко мне!
— Я никуда не хочу лететь! — возмутился он.
— Я никогда на это не сяду! — возмутился еще раз, минут двадцать спустя, стоя в теплом жилете из чернобурки в пещере Геры. Оранжевые отблески огня плясали на стенах, в стороне мигал экран, за стеклом простирались мерцающие в свете луны заснеженные пики, а партнер с диким грохотом что-то выдергивал из-под кучи хлама, сваленной в углу. И это «что-то» доверия не внушало совершенно — продолговатая конструкция на широких полозьях, с бортами по краю, цельностальная.
— Сядешь-сядешь, куда ты денешься, — самоуверенно заявил Гера, дернул конструкцию еще раз и с ней наперевес повалился на пол. — Есть! А теперь, озаботимся вопросом безопасности.
— То есть, мы полетим обратно?
— А-хах, не. Садись, — партнер оставил конструкцию и подполз к Жене. — Волосы. Их надо надежно спрятать. Ты же не против, если я тебя переплету немного? А хотя зачем спрашиваю, ты же подписался делать все, что я скажу… — он надавил на плечи, и волей-неволей пришлось приземлиться на шкуру медведя. — Вот так, сейчас, пара минуточек… Расслабься.
Пришлось прикрыть глаза и напрячься. Все происходящее, мягко говоря, не очень нравилось, и Женя не совсем понимал, как так вышло, что он, здравомыслящий человек, покинул лес ради неизвестно чего, да еще и позволяет делать с собой что-то. Сначала с него сняли капюшон, потом в районе затылка пошли мягкие рывки — Гера развязал косу и теперь ловко ее распускал, пропуская пряди через пальцы. Быстро-быстро добрался до верху, пригладил волосы — волнистые локоны, упругие и блестящие, рассыпались по спине и по плечам; отошел на пару шагов и всплеснул руками:
— Почему распущенные волосы — это так красиво?
Вид у него был такой восторженный, что Женя сам заулыбался.
Партнер опять зашел сзади и, ловко орудуя руками, собрал волосы сначала в хвост, потом скрутил оставшуюся свободную часть в жгут, который закрепил на голове. Подобрал пропущенную прядку с виска и накрутил на нечто, напоминающее пучок. После спрятал все это безобразие под капюшон, завязал шнурки, чтобы он наверняка не слетел, намотал на шею шарф, смахнул невидимые пылинки с Жениного плеча и довольным голосом изрек:
— Вот теперь — тепло и безопасно! Идем.
— Что ты со мной сделал? Почему я участвую во всем этом? — запричитал Женя, послушно следуя за Герой по темному проходу.
— Что ли ты мне не доверяешь? Надо же как-то тебя тормошить, пока ты мхом в лесу своем не покрылся. Вот, смотри, отличный склон, пологий, проверенный, — Гера притормозил снаружи и бросил сани на снег. Развернул их лицом к спуску вниз и обернулся. — Садись.
— Нет, — кровь заранее стыла в жилах. Высота —
— Ну Женечка, не бойся. Давай, ты вперед, а я толкну и сяду сзади.
— Я. Ничего. Не боюсь, — буркнул Женя, с опаской приближаясь к конструкции. Зашел сбоку, осторожно приземлился, мертвой хваткой вцепился в бортики и зажмурил глаза.
«Что же я делаю?!» — ужаснулся, когда Гера с победоносным кличем разогнал санки и запрыгнул сзади. Сердце ухнуло, невесомый холод заполнил нутро, и захотелось заорать от страха; но партнер крепко обхватил его за грудь, придавил к себе и голову положил на плечо. Рядом с ним стало не так страшно, но открыть глаза или расслабиться все равно не получилось.
Но вот прошла секунда, другая — а ничего ужасного не произошло. Ветер хлестал в лицо, в ушах свистело, полозья с хрустом летели по снегу, равновесие, вопреки ожиданиям, держалось устойчиво, а партнер не ослаблял хватку. И очень быстро страх растаял, уступив место новому, неизведанному доселе чувству. Оно по нарастающей поднималось откуда-то из центра груди и разливалось по всему телу, щекочущее, и чем быстрее летели санки, тем сильнее буйный восторг разгорался в крови. Женя приоткрыл глаза и тут же захлопнул их обратно. Не потому, что испугался, а потому, что так он полностью погружался в ощущение полета наяву. Захотелось развести руки в стороны — он отпустил бортики — Гера, наверное, испугался за него, и стиснул со всей дури — а Женя поднял руки. Тугой поток воздуха пытался отбросить их назад. Захотелось встать на ноги — казалось, что так ощущения станут полнее — но тут сани слетели вниз, уткнулись в сугроб, по инерции его отбросило вперед, а Гера приземлился сверху.
— А-ах, — выдохнул Женя, ползком выбираясь из-под партнера. Лицо угодило в холодный снег, и теперь щеки горели. Он развернулся, рухнул на спину и уставился на звезды. Здесь весь открытый небосвод был как на ладони — огромный и бесконечный. Нависал куполом, а по горизонту тянулись горы.
Сердце все еще стучало с бешеным ритмом, и хотелось повторить.
— Ну как? — Гера подполз и упал рядом.
— В целом, я ожидал худшего, — уклончиво ответил он. Холод добрался до кончиков пальцев и щипал их, снег забился за капюшон и таял, стекая за шиворот — мерзко — а вокруг не простирался любимый лес и Фима рядом не бегала, но несмотря на все неудобства Жене давно не было так хорошо. А чтобы стало еще лучше, он дотянулся до Геры и положил его на плечо. — Ладно. Твоя взяла. Мне очень понравилось. Спасибо тебе, — зарылся носом в щелочку между щекой и смешной шапкой, похожей на шарик. Там было тепло и влажно, ворсинки щекотали ноздри. Женя не заметил, как по привычке прикусил кусок веснушчатой кожи.
— Э-эй, да что с тобой? Что ты делаешь? — партнер содрогнулся от щекотки.
— По-моему, сейчас, в данный конкретный момент, я тебя люблю. В активном смысле слова. В процессе, — последние барьеры спали, и сказать такое оказалось совсем не трудно. Наоборот, само собой слетело. — Гера. Ты что со мной наделал?
— А я что? Я же ничего, — он натянул Женин капюшон так сильно, что окружающая красота полностью скрылась там, снаружи, за меховой преградой. Остались только он и он, лицом к лицу, в очень маленьком пространстве и в почти кромешной тьме.