...а мы - с Земли
Шрифт:
Убийца Бени побледнел и попятился назад.
— Саша, Сашуля. Ты сам меня довел! — заблеял монстр.
Вот только смысл произнесенных слов уже не понимался.
А после произошло такое, к чему жизнь Киру ну никак не готовила. Он догадывался, что, вероятно, не стоило трогать злополучный куст, потому что Саша на это отреагировал слишком уж остро. Партнер словно обезумел, хотя, не «словно», а на самом деле обезумел: его глаза налились кровью и неестественно выпучились, лицо с огромными темными кругами исказилось маской гнева, и он, шатаясь, двигался навстречу.
— Саша, ты порезался. Сашуля, у тебя кровь течет. Саша, ты нормальный, нет?! — попятился он назад. Казалось, партнер не понимает, что ему говорят, едва ли вообще хоть что-то слышит. — Саша! Очнись!
Спина уперлась в стену. Внезапно Кира осознал, что партнер не притворяется, а на самом деле ничего не слышит и не понимает. И ведь было бы из-за чего! Вот Саша медленно, как в приторможенной трансляции, отвел руку назад. Вот он прищурился, присматриваясь к его груди. Вот остановился, замер, вот окровавленная рука с зажатым ножом рывком подалась вперед.
И только сейчас Кира сообразил, что именно намеревается сделать партнер. Сообразил, но поверить в подобное не смог, потому что это было чем-то непостижимым, невероятным, потому что никогда и никому на всей планете и близко не приходило в голову, что человек может нанести физический вред другому человеку; потому что две аксиомы — помоги другому и не трогай другого — с младых лет прочно вбивались на подкорку. Потому что дети, не усвоившие элементарное и незыблемое правило, не могли получить статус взрослого человека. Потому что это в целом шло вразрез с устоявшейся картиной мира, с нормами морали и со здравым смыслом. Но вопреки всему прошивка Саши слетела напрочь — со свистом нож полетел прямиком в Киру. Годы упорных тренировок и безупречная реакция сделали свое дело — он машинально увернулся, и лезвие всего лишь чиркнуло по плечу, вонзившись в стену сзади.
Кира растерялся так, что некоторое время не мог пошевелиться. Бывало, он шел один на зверя. Бывало, лез в опасные места. Нередко рисковал, ходил по грани, но чтобы ему было при этом страшно — никогда. Тогда он знал, что и как необходимо делать, а сейчас — не знал. Маленький и хрупкий Саша, всегда послушный и удобный, сейчас олицетворял собой чистое зло: невменяемый и с красными глазами, непредсказуемый, он развернулся. Шатаясь, двинулся по коридору, к той комнате, где громко кричал Мэл — и Кира догадался, что, если он и дальше будет здесь стоять, то ребенок скоро умолкнет. Не так, как бы хотелось, а навсегда.
Опять на автопилоте — немедленно спасти другому жизнь! — Кира помчался в детскую. И вовремя: партнер переложил визжащего ребенка на взрослую кровать, сам отошел, привычным жестом отвел руку, но не успел утихомирить Мэла — сильный толчок, и Саша отлетел к стене. Быстро, за считанные секунды, Кира схватил младенца, выскочил из комнаты, захлопнул дверь, заградил ее комодом; услышал, как партнер чем-то тяжелым бьет по окну. Стекло задребезжало.
Не соображая, Кира выскочил из дома. Ребенок посинел от крика и охрип, сердце колошматило по ребрам, а позади раздался звон — стекло разбилось. Бежать к гравиталетам, парящим с южной стороны нового дома, не вариант, примерно там и вылез Саша, куда тогда? Соседи! И в темноте, под шум ночного моря, прячась в прибрежных зарослях,
— А Саша? — подался вперед Рома.
— А что — Саша?! Он убить меня хотел! Убить! Меня, ребенка! Вы понимаете? Убить! Ножом, как диких кабанов, прирезать! Живых людей!!! Да он, да он… с катушек съехал! Вы бы видели это лицо! Он ненормальный!
— Так не бывает! Люди не могут убивать людей! — Рома, как здравомыслящий человек, отказывался верить. Но факты были налицо.
— Так, Кира, тихо, все, спокойно! Всё позади. И что-то надо делать… Организаторы! Надо немедленно с ними связаться! — воскликнул Воля. Услышанное и его повергло в шок.
— Точно! Надо всех жителей предупредить, что Саша не в себе! А если что-нибудь случится?
— А я отправлю приказ ночной команде. Сашу надо поймать и обезвредить!
Участники хором прикрыли глаза. Уставились на два личных кабинета организаторов, открытые для них в любое время дня и ночи — один Эна, другой Геры.
«Свяжусь-ка с Эном. Гера, наверно, слишком зол», — подумал Рома.
«После того, что я наговорил, Гера меня вряд ли захочет слушать. Так, ладно. Эн», — решился Воля. Пробежался по кабинету Геры, посмотрел возраст, место жительства, список друзей — вышел, настроился на Эна.
«Так, Герунчик — это несерьезно. Однозначно, нужен Эн», — Кира уверенно отправил исходящую трансляцию.
А после минут пять участники, перебивая друг друга и иногда переходя на крик, вводили Эна в курс событий.
— Так. Понял. С меня массовая рассылка сообщения тревоги. Вам помощь не нужна? — едва удерживая самообладание, поинтересовался Эн.
— Нет.
— Не выходите из дома, пока мы не поймаем Сашу. И будьте начеку. Появятся новости — немедленно сообщите.
— Конечно.
Связь прервалась.
В окно заглядывала ночь. Светлая. Огромная луна плыла по небу. Участники переглянулись — спать не хотелось никому. Воля разлил по чашкам слабый раствор успокоительного с ванильным вкусом, все сели за стол и в напряженной тишине смотрели друг на друга.
Так странно. Вроде бы не в первый раз, а больно так же. Сейчас бы полететь к Эну, свернуться где-нибудь в уголке, и чтобы вокруг обязательно причитали и всенепременно уверяли, что свет клином на всяких там не сошелся, что обязательно все будет хорошо; чтобы горячим чем-нибудь кормили, гладили и жалели. Так, как обычно.
Но тогда придется рассказать причину. А как? Пока и думать об этом не получалось, подсохшие слезы мигом возвращались на место. В то же время и не думать не получалось. Вот что теперь делать? Как заменить участников? Они и так его, мягко говоря, недолюбливают, а теперь и вовсе презирать начнут. Они же все-таки живые люди, а не подопытные кролики, хоть и не чистые на руку. Да и ладно бы с ними, с участниками.
Как же мерзко!
Да сгорело бы оно все огнем!
Как, как самому встряхнуться и жить дальше? Кто вырезал из него кусок и выбросил, с какой скоростью нарастет новое мясо? Почему настолько паршиво?!