1-я трилогия о Сером Легионе Смерти-3: Цена славы
Шрифт:
— Смотри! — В глазах Кинга вспыхнула тревога, он устремил свой взгляд куда-то за плечо Грейсона. — Солдаты!
Грейсон обернулся и увидел того самого бородатого солдата, с которым разговаривал несколько минут назад. Тот направлялся к ним.
— Я тут разъяснял своему дружку... — начал Грейсон.
— Да, я вижу, — проговорил солдат. — Я просто подумал, может, мне вас самому проводить до регистрационного центра, чтоб не потерялись.
— Спасибо вам большое, — с улыбкой ответил Грейсон. — Мы знаем, где это, и мы туда идем... прямо сейчас.
Правая рука солдата как бы невзначай опустилась на бедро. Грейсон заметил, что кобура была расстегнута — достаточно, чтобы немедленно
— Да это уж точно ни к чему.
— Я настаиваю.
Всю дружелюбность солдата словно ветром сдуло.
Если Грейсона с Кингом доставят в регистрационный центр, их шансы на спасение будут практически сведены к нулю. Там, само собой, гораздо больше солдат, и они намного лучше вооружены и намного более наблюдательны, чем отдельные группки праздношатающихся солдат, вкрапленные в окружающую их толпу. Надо было действовать, пока этот патрульный солдат не поднял тревогу и не привел своих подопечных туда, где их шансы окажутся такими же реальными, как несуществующие документы.
— Ну, хорошо, — произнес Грейсон. Он обменялся взглядами с Кингом. Тех понял ситуацию. — Тогда пойдем.
Грейсон повернулся в ту сторону, где виднелось здание Совета. Но первые два шага приблизили его к стоявшему солдату с левой стороны. Кинг пошел в том же направлении, но несколько правее, чтобы оказаться позади солдата, когда тот двинулся вперед.
Увидев, что двое крестьян разделились, солдат быстро отступил назад и повернулся лицом к Кингу. Выхватывая оружие из кобуры, солдат сказал:
— Эй, ни с мес...
Но закончить ему не удалось. Грейсон ринулся вперед, с силой толкнув бдительного воина на Кинга.
К тому времени тех уже успел приготовиться. Его левая нога в тяжелом ботинке прорезала воздух, нанося жестокий удар, пришедшийся в голову противника возле уха. Грейсон обучался рукопашному бою, но у него никогда не было ни желания, ни времени оттачивать свое умение на практике. Но Алард Кинг, по-видимому, немало попрактиковался в этом деле. Он действовал с молниеносной скоростью и точностью. Поединок закончился, не успев начаться. Солдат лежал, распростершись на тротуаре лицом вниз. Грейсон подобрал было его кобуру, лежавшую рядом, но положил обратно, когда увидел, что она все еще прикреплена к поясу обладателя толстым куском проволоки.
— Надо его убрать! — произнес Кинг низким, но внятным шёпотом.
Грейсон кивнул. Инцидент произвел на толпу такое же впечатление, как брошенный в воду камень. Вокруг двух фермеров и неподвижного тела солдата стал собираться народ. Через толчею к месту происшествия уже пробирались другие солдаты. Грейсон увидел у них в руках автоматы. Они пока не подошли так близко, чтобы увидеть лежавшего без сознания товарища, но пройдет несколько секунд...
— Разделяемся!
Грейсон сразу сообразил, что так будет безопаснее. В конце концов, кто-то один из них сможет навести необходимые справки.
— Постарайся встретить меня на стоянке у скиммера... через пять часов. Каждый ждет в течение часа, и если второй не приходит, отправляется обратно в лагерь.
— Ладно! Через пять часов! Ждать час, затем уходить!
И тех растворился в толпе с поразившей Грейсона внезапностью. Алард Кинг, по-видимому, был не только первоклассным техом. Грейсон повернулся и проскользнул в гущу толпы, надеясь, что Кингу удастся удрать.
— Ты! Стоять на месте!
Новый голос звучал важно и повелительно. Грейсон не стал оборачиваться, прекрасно зная, что многие заметили, как он отходит от тела лежащего солдата. Он устремился к углу дома, держась края пустынной аллеи и прячась за стоявшими вдоль нее мусорными баками. Аллея под небольшим уклоном вела к следующей улице, параллельно той, где произошла стычка. Здесь царил холодный, промозглый полумрак.
— Стой! Стой! — доносились слабые крики сзади. Аллея закончилась, упершись в солнечную, запруженную пешеходами, улицу. Теперь свернуть туда, и... Перед ним, загораживая свет, мелькнули тени. Одна из них пригнулась к земле, в то время как другая уперла холодное дуло пистолета Грейсону в грудь.
— Стоять и не двигаться, деревенщина!
XV
Резко повернувшись, Грейсон перепрыгнул через бачок с мусором и рванулся прямо на марикского солдата. Что-то прожужжало; ногу Грейсона словно ожгло огнем.
— Осторожно! — завопил стоявший человек, и Грейсон клубком перекатился по бетонному тротуару.
Он вскочил и нанес кричавшему мужчине, прямой удар в челюсть, вложив в него всю свою силу и массу. Тот отлетел прочь, сшибая по дороге мусорные баки. Из его кармана выпал, разбившись вдребезги, пластиковый радиопередатчик. Грейсон развернулся и побежал; но левая нога практически не слушалась его. С другого конца аллеи долетали крики воинов Дома Марика. Грейсон увидел, что по меньшей мере двое из них валялись на земле, напоровшись на тот самый заряд, который чуть не прикончил его в прыжке. С трудом заставляя себя двигаться, он торопливо ковылял вниз по улице, спеша оказаться среди толпы. Грейсон понимал, что он вовсе не окажется в безопасности. Хотя его окружали рабочие и фермеры, одетые так же, как и он сам, но беглеца выдавала хромота, а еще больше — дикий взгляд загнанного зверя. Карлайл собирался найти укромное место, чтобы там дождаться окончания последствий звукового удара. Не переходя улицы, Грейсон вышел на широкую забетонированную площадь. Вдали виднелся неогороженный парк. Несмотря на то что он находился неподалеку от центра Хельмдауна, парк вполне мог стать временным убежищем. Там тоже гуляли люди, но в гораздо меньшем количестве, чем на улицах. Они медленно, кучками прохаживались по дорожкам или просто лежали на серовато-зеленой траве под густыми соснами, разговаривали, читали, даже целовались. На выступах низкой, украшенной скульптурами стене поодиночке и компаниями тоже сидели горожане, отдыхая в прохладной тени возвышавшихся зданий.
Усевшись рядом с ними, Грейсон почувствовал, что наконец-то не слишком выделяется из общей массы. Если не считать волочащейся ноги, в которую будто воткнули тысячу булавок. Он прислонился к стене, притворяясь, что изучает скульптуры. Грейсон слабо разбирался в классической скульптуре, хотя и слышал когда-то краем уха о неореализме. Фигуры изображали либо голых женщин, либо умирающих воинов; к тому же их когда-то пытались раскрасить «в духе реализма». Наверное, это произошло в те дни, когда парк впервые был открыт — задолго до термоядерной смерти Фрипорта. Теперь краски почти везде поблекли; скульптуры покрылись пятнами, потеками, мхом и сорной травой. Тенистые деревья, некогда окружавшие парк, давно уже были срублены, и статуи, одиноко возвышавшиеся у голой стены, до половины заросли сорняками.
Выскочившие из той же аллеи, что и Грейсон, двое солдат торопливо пересекли бетонную площадь. Он сделал вид, что не обращает на них внимания, как бы всецело поглощенный созерцанием статуи, но краешком глаза продолжал наблюдать за преследователями. Они вряд ли смогут узнать его, ведь ни один из солдат не успел толком разглядеть Грейсона на бегу. Впрочем, человек с рацией, той самой, что разбилась (и, возможно, тот, кто тогда пригнулся), внимательно посмотрел ему в глаза. У Грейсона было достаточно запоминающееся лицо, и кто-то из тех двоих определенно его узнал бы.