100 дней Фолклендов. Тэтчер против Аргентины

Вудворд Сэнди

Фрегат F88 «Бродсуорд» охраняет флагман адмирала Вудварда авианосец R12 «Гермес»

Такой боевой порядок может показаться сложным, тщательно продуманным способом прикрытия находящихся под угрозой авианосцев. Он таким и являлся (был взят из практики Королевских ВМС, но усовершенствован применительно к ситуации в Южной Атлантике). Это был классический боевой порядок для отражения атак с воздуха, который любой хорошо подготовленный офицер штаба за пять минут нарисует вам на клочке

бумаги. Усовершенствования этого боевого порядка, по моим расчетам, должны были компенсировать отсутствие воздушного радиолокационного дозора. Основное отличие от схематических изображений на бумаге состояло в том, что все это происходило в условиях реальной войны. На кораблях ударной группы были задействованы все возможные средства обнаружения. Мы ожидали удара, который считали неизбежным.

«Этандары» находились приблизительно в 150 милях к западу от нас, когда я оставил ФКП⁶ на борту «Гермеса», чтобы быстро пообедать. Бедакаррац и Майора в это время как раз входили в безоблачную зону, которая окружала нас, и это упрощало им пилотирование на сверхмалой высоте, над самыми волнами. А в нескольких сотнях футов над ними пространство прочесывали лучи британских радаров, которые не могли увидеть быстро приближающиеся «Этандары».

На «Этандарах» был установлен радар «Агава» французского производства, и обнаружение его работы, как и самого самолета, мы связывали с сигналом «хэндбрейк». Действуя очень быстро, мы могли бы обнаружить излучение радара и его распознать. Мы также могли уничтожить ракету, запущенную после этого, но только при условии быстрых и четких действий.

«Этандары» оставили старый «Нептун» далеко позади, но их боевой курс был определен заранее. Они знали, что если рискнут и через 100 миль сделают «горку» до высоты 120 футов, то их радары почти наверняка обнаружат большой корабль, находящийся в пределах дальности стрельбы «Экзосет». Они могли быть достаточно уверены и в том, что это будет британский корабль. Но у них, если они хотят уцелеть, не будет никакой возможности для полной идентификации контакта до пуска своих ракет.

В 13.50 я возвратился на ФКП. На «Глазго», все еще передовом корабле нашего дозора, капитан 1 ранга Ходдинотт сидел посередине центрального командного пункта в своем высоком кресле-вертушке. Он, как и вся его команда, был в светло-желтом хлопчатобумажном противопожарном капюшоне и в перчатках для предупреждения ожогов лица и рук на случай, если ракета попадет в корабль и взорвется. По ударной группе действовала готовность «Угроза воздушного удара – Белая», что было по сути тоже, что и «Все чисто» времен второй мировой войны. У нас не было убедительных признаков того, что атака против нас уже началась. Следующей ступенью повышения боевой готовности является «Угроза воздушного удара – Желтая», означающая признаки развития удара. «Красная» – означает БОЕВАЯ ТРЕВОГА. Противник наносит удар.

ЦКП современного корабля с людьми, сидящими за компьютерами и средствами управления, для постороннего является одним из самых странных мест на земле. Туда никогда не проникает солнечный свет. Там вообще почти ничего не светит, разве что любопытное сюрреалистическое янтарное свечение экранов, красные огоньки большого количества индикаторов и клавиатур и время от времени желтая подсветка информационных панелей. Помещение требует тишины и почтения, создавая атмосферу интенсивной сосредоточенности, подобную библиотечной, но здесь каждая склонившаяся фигура одета в капюшон, из-под которого видны только невыразительные глаза. Каждый имеет для связи наушники, наподобие тех, что носят пилоты гражданских авиакомпаний, с тонким современным микрофоном перед скрытыми под капюшоном губами. Каждый оператор подключен к определенной системе. Тихое журчание их донесений идет, возможно, в штурманскую рубку или на другие посты корабля, или по радио на ЦКП других кораблей.

По

внутренним линиям связи командир может подключиться к разговору офицера боевого управления⁷ с оператором гидроакустической станции или к оператору взаимного обмена информацией, ведущего разговор с оператором надводной обстановки, или к управляющему огнем ЗРК и ЗАК⁸, разговаривающему с командиром поста надводной обстановки, возможно, к разговору старшины сигнальной вахты с сигнальщиком на мостике. Он может слышать голос вахтенного офицера на ходовом мостике, громко оповещающего: «Самолет, левый борт 90, неопознанный, низколетящий». Жизнь в странном подпалубном мире ЦКП никогда не останавливается. Системы связи являются своего рода подземельем этой вавилонской башни – масса слов, наушников, микрофонов и странного жаргона. ЦКП – калейдоскоп светящейся информации, пальцев, бегающих по клавишам и кнопкам, пришельцев в капюшонах, у которых не видно шевеления губ, но их бестелесные голоса никогда не смолкают.

Почти в центре всего этого находится старший офицер боевого управления⁹, которому помогает офицер боевого управления. При отсутствии командира корабля их обязанность – координировать всю информацию и действовать в соответствии с ней. Они принимают решение об объявлении БОЕВОЙ ТРЕВОГИ, действия во время которой подчиняются уже своим, особым правилам, и весь экипаж выполняет четко регламентированные и отработанные до автоматизма действия, каждое из которых может быть отменено только командиром корабля.

13.56. «Этандары» делают «горку» до высоты 120 футов. Они выравнивают полет. Бедакаррац бросает взгляд на экран своего радара и видит отметку цели. Рука в перчатке находится менее чем за один фут от кнопки включения «Экзосет». Майора делает то же.

ЦКП «Глазго», как и остальных кораблей, заполнен людьми, потеющими под своими капюшонами. Время 13 часов 56 минут и 30 секунд. Горячий воздух помещения и полумрак усугубляют напряженность. Ударная группа все еще находится в готовности «Белая тревога», когда молодой старший матрос Роуз дует в свой свисток и произносит слова, от которых, как скажет потом Пол Ходдинотт, волосы на затылке стали дыбом:

– Радар «Агава»!

Старший офицер боевого управления «Глазго» капитан-лейтенант Ник Хоукярд реагирует незамедлительно:

– Степень достоверности обнаружения?

– Уверен! – докладывает Роуз. – Имею три засечки с последующим кратковременным захватом. Пеленг¹⁰… 238. Режим поиска.

Ходдинотт поворачивается, чтобы посмотреть на большой прибор UAA 1¹¹. И он, и Хоукярд видят, что пеленг Роуза совпадает с двумя отметками на экране радара дальнего воздушного обнаружения старшего офицера боевого управления. Дальность 45 миль.

– Радар прекратил работу! – докладывает Роуз.

Хоукярд по линии внутренней связи командует:

– Старший офицер боевого управления, вахтенному офицеру. Объявите боевую тревогу. Немедленно!

Наверху на мостике лейтенант Дэвид Годард объявляет по кораблю: «Боевая тревога!»

Хоукярд, не сводя глаз с картинки на своем большом плоском настольном экране, включает УКВ-радио и оповещает все корабли:

– Срочное сообщение! Я «Глазго», «Агава»!.. Пеленг 238, совпадает с целью 1234…, пеленг 238…, дальность 40! Прием!

«Инвинсибл» отвечает:

– Понял. Прием.

Роуз докладывает снова:

– «Агава» возобновил работу, пеленг 238!

Старший оператор радиоэлектронной борьбы, сидящий рядом с Рузом, подтверждает второе обнаружение. Операторы надводной и воздушной обстановки наблюдают на своих экранах отметки целей и также подтверждают обнаружение:

– Две цели. Пеленг 238, дальность 38 миль, курс 70, скорость 450 узлов.

Хоукярд Ходдинотту:

– Это два «Супер Этандара». Без сомнения, только что поднялись. Возможно, вот-вот пустят ракеты.