100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?
Шрифт:
Чтобы избежать катастрофического раздробления и последующего окружения, генерал Шмидхубер отдал приказ всем немецким и венгерским войскам оставить Юпешт. При этом линия боев автоматически отходила к северной линии железной дороги. Но при этом в тактических интересах надо было отвоевать у Красной Армии железнодорожную станцию Магдольнаварош (ныне Андьалфёльд). Это было лишь маневром, облегчающим отступление. Вечером того же дня на этой станции среди разгромленных и сожженных вагонов вновь оказались советские танки.
Когда советские солдаты взяли в Зуглё последние дома, то условная линия фронта на этом
В советских мемуарах находим следующее описание этих боев: «9 января мы вместе с тяжелой танковой бригадой нанесли контрудар с целью улучшить позиции в полосе 5-й дивизии. Продвинулись вперед лишь на 300–500 метров. Даже вернуть потерянную траншею не удалось. Противник был здесь слишком силен. До семидесяти его танков, поддержанных артиллерийско-минометным огнем, отразили наши атаки.
Тяжелая танковая бригада 1-го мехкорпуса успеха тоже не имела. В пургу, начавшуюся под утро, танкисты не сумели вовремя занять исходное положение. Некоторые подразделения заблудились и оказались в тылах стрелковых полков. Когда наступление началось, бригада понесла значительные потери от огня «тигров», стоявших в засадах.
Весь следующий день на фронте корпуса шли бои местного значения. Только 11 января, перегруппировавшись, противник возобновил наступление. На узком, 3-километровом участке он сосредоточил огромные силы — до ста танков и самоходных орудий. Эта бронированная масса при поддержке мотопехоты атаковала боевые порядки 5-й и 7-й дивизий. Бой подступил вплотную к Замолю, где находился наш командный пункт.
Около шестидесяти танков и бронетранспортеров пытались прорвать оборону 18-го полка, чтобы овладеть перекрестком дорог севернее Замоля. Их встретил огонь батареи Лейтенанта Кобелева. Артиллеристы выполнили свою клятву — не пропустили врага. Они подбили семь танков и бронетранспортеров.
Командир взвода из 5-й дивизии лейтенант Рубитпль, потеряв всех своих наводчиков и командиров орудий, сам встал к панораме. Метким огнем он поджег четыре танка и бронетранспортер противника.
Жестокий бой выдержали бойцы 1963-го истребительно- противотанкового артиллерийского полка. На орудие старшего сержанта Якимова двигалось восемь танков. Первый из них был подбит сразу же, но другие, стреляя, продолжали напирать. Орудийный расчет выбыл из строя; Якимов, трижды раненный, боролся в одиночку. Он подбил вторую машину, и в последний момент, когда казалось, что врагу вот-вот удастся прорваться в наш тыл, случилось неожиданное — танки остановились, попятились и, огрызаясь огнем, ушли. У немецких танкистов не выдержали нервы.
На этом же рубеже, в этом же противотанковом полку совершил подвиг младший техник-лейтенант С.И. Ермолаев. Юноша недавно прибыл в часть и начал в ней воевать как командир автовзвода. Однако он так настойчиво просил перевести его на боевую работу, так упорно готовился к ней, что его в конце концов назначили командиром огневого взвода.
…Их было шестнадцать — «тигров» и «пантер». За ними — автоматчики на бронетранспортерах. Они шли на высоту 203. Вот уже три танка горят перед огневыми позициями батарейцев, но один «тигр», поливая наших огнем, переполз бруствер орудийного окопа. Ермолаев схватил связку противотанковых гранат и бросился под танк. «Тигр» был взорван, и врагу не удалось здесь прорваться. Сергей Ермолаев посмертно был удостоен звания Героя Советскою Союза…
Через несколько часов после начала наступления противнику удалось выйти к Замолю. Восемь его танков и мотопехота вошли в село с юга, но были тут же выбиты контратакой учебного батальона капитана В.П. Месхи. Приданная нам из армейского резерва батарея тяжелых пушек вела огонь прямой наводкой. Ее 50-килограммовые снаряды разбивали «в щепу» толстую броню «тигров» и «фердинандов».
В этот-то момент к нам в Замоль, на командный пункт, приехала группа генералов из армейского и фронтового штабов, в их числе член Военного совета армии полковник Д.Т. Шепилов и командующий артиллерией генерал-майор М.П. Цикало.
— Тяжелая бьет? — спросил Цикало прямо с порога.
— Да, тяжелая. 152-миллиметровая.
— А ведь где-то близко…
— Совсем близко. На огородах, в западной части села. Ведет огонь прямой наводкой.
Генерал Цикало укоризненно посмотрел на меня, но объяснить ему, почему мы вынуждены использовать тяжелую артиллерию для стрельбы по танкам, я не имел времени…
— Алло! Слушаю!
Звонил как раз командир этой батареи. Он сообщил, что автоматчики противника приблизились к огневой позиции, не дают орудийным расчетам стрелять по танкам, пытаются прорваться к пушкам.
— К вам, — говорю ему, — уже направлена рота курсантов из учебного батальона.
Командир батальона капитан Месхи подтвердил, тоже по телефону, что курсанты уже гонят автоматчиков прочь от батареи. Таким образом, бросив в бой все, что было под руками, мы пока удержали Замоль.
— Что так торопишься говорить, Дмитрий Аристархович? — ответил я на вызов командира 7-й дивизии полковника Дрычкина. — Жмут сильно гитлеровцы?
— Напирают. Опять там же, севернее нас, на перекресток дорог. Тридцать танков, до двух батальонов пехоты…
— Держишься?
— Держусь. Может быть, подкрепите чем-нибудь?
— Только огнем. Больше ничего нет. Как у тебя связь с Павлом Ивановичем Афониным?
— У Павла Ивановича что-то непорядок. Он мне не отвечает. А у вас, вижу, бой идет на окраине?
— Да, артиллеристы охотятся за «тиграми»… Окажи содействие Афонину.
— Что там нового у Дрычкина? — спросил член Военного совета Шепилов.
— Опять — танки. Не пройдут. Там уже встали истребительные и гаубичные дивизионы. По этому же району даем сосредоточенный огонь тяжелых орудий… У Афонина вот что-то неясное…