100 великих авантюристов
Шрифт:
Через пару часов несколько машин останавливаются перед домом в Монжероне, авеню Сенар, 33 Это скромный, но с большим вкусом построенный дом с ухоженным садом Полиция прибыла, не имея ордера на обыск, след был настолько горячим, что решили не тратить времени на официальный запрос. Боярский протестует, но его просто отодвигают в сторону. «Что находится в чемодане?» «Не ваше дело!»
Боярский пытается бороться с полицейскими: «Это незаконно! Это налет!»
Чемодан открыли. В нем оказалась пачка новеньких банкнот. «Это фальшивые деньги! Они конфискованы, месье Боярский!»
Когда позднее содержимое чемодана проверяют эксперты Банка Франции, выясняется, что деньги настоящие.
Обыск в конце концов завершается безрезультатно, но полиция считает, что найденные деньги сами по себе являются уликой и поводом для серьезного разговора в Париже с их владельцем Подозреваемый отметает все обвинения
Алжирец переводит разговор на дом Боярского. Хозяин гордится своим домом. Он понимает в этом толк, это его профессия, он инженер-строитель. Боярский сам спроектировал свою виллу, сам участвовал в строительстве и с начала до конца осуществлял авторский надзор за строительством. Это именно то, что хотел услышать Бенаму.
Снова полицейские наряды отправляются в Монжерон. Простукиваются все стены, перекрытия, весь дом снизу доверху. Внимательнейшим образом обследуется подвал. Работа идет непрерывно в течение восьми часов. Все устали, уже потеряли надежду. В гостиной свертывают ковер, на котором стоит большой письменный стол хозяина дома. И как раз под этим столом полицейских ждет удача: здесь находится мастерски замаскированный спуск в подвальное помещение. Его площадь — всего 6 квадратных метров, но здесь есть все необходимое, начиная от рулона бумаги до пресса.
Через несколько месяцев в этом подвальном помещении в присутствии свидетелей произойдет чудо. Боярский пояснит со всеми подробностями, что он делал, чтобы изготовлять совершеннейшие во всем мире фальшивки. Чиновники следствия вне себя. Этот человек обладает удивительными, феноменальными способностями. Перед ним бледнеет вся история изготовления фальшивых денег.
Все в облике этого человека значительно: высокий лоб, узкий, несколько великоватый нос, энергичный подбородок, живые глаза за стеклами очков и, наконец, тяжелая, прямая походка. Рост Боярского — 158 сантиметров. Но человек, которого один французский судебный репортер окрестил «профессор Косинус», так как форма его головы блестяще иллюстрирует ставшее нарицательным прозвище высокообразованных людей — «яйцеголовые», на самом деле явление исключительное, хотя и в негативном смысле. Журналисты, собравшиеся в зале суда, не клеймят, а скорее сочувствуют ему. В их репортажах звучит тихая мелодия реквиема по потерянному гению, которому общество не смогло предложить ничего иного, кроме карьеры преступника. Репортер из «Монд» пишет о его «удивительных, необыкновенных способностях», считая его «самым оригинальным фальшивомонетчиком своего времени».
13 лет понадобилось французским стражам порядка, чтобы арестовать авантюриста, который успел выпустить фальшивых денег на сумму 249 миллионов франков (в этой цифре суммированы старые и новые франки. Действительный эквивалент фальшивых банкнот так и не был установлен. Французский национальный банк на процессе заявил об ущербе в 1,1 миллиона франков. Нанесенный ущерб оценивается и в 3,6 миллиона франков). Уже один этот факт вынудил публику, собравшуюся в зале суда, отнестись с уважением, а затем с симпатией к главному обвиняемому, по мере того, как слушатели узнавали о его жизни.
Чеслав Боярский родился в 1912 году в польском городке Ланцут в семье мелкого коммерсанта. В львовском политехникуме изучал политическую экономию, через несколько лет получил в университете Данцига диплом инженера-строителя. В начале второй мировой войны он был офицером польской армии. В 1940 году в Марселе вступил в ряды Сопротивления, победу встретил в составе батальона польских добровольцев в Париже.
Многие его боевые друзья возвратились на родину Чеслав Боярский решил, что во Франции он найдет лучшее применение своим способностям. В Бобиньи, северном пригороде Парижа, он снимает маленькую квартиру и превращает ее в мастерскую. Там он самозабвенно работает, изобретает, получает патенты: за изготовление пластмасс, за электробритвы, за ротационные моторы… Но ему не удается найти заказчика, его изобретения оказываются никому не нужными. Дипломы Боярского о высшем образовании не признаются во Франции, он не может занять положение, на которое рассчитывает. Уже немолодой человек продолжает мастерить, выдумывать, изобретать. В 1948 году он женится на молодой француженке
Результаты, которых за два с половиной года труда достиг неутомимый поляк, не прошедший обучения ни в производстве бумаги, ни в технике печати, не говоря уже о графических работах, заслуживают эпитета «гениальные». Его банкноты просто совершенны. Он подумал и о водяных знаках. Для того, чтобы окончательно снять все возможные подозрения, Боярский изобретает специальную установку, которая «старит» деньги. Эксперты Банка Франции, выступая в суде, признают, что невозможно было предупредить общественность, назвав признаки, по которым можно было бы отличить продукцию Боярского. Даже им, экспертам, с огромным трудом, да и то не всегда, удавалось идентифицировать банкноты. «Стреляным воробьям» показался подозрительным хруст, который издавали банкноты, если их усердно мять. Но кому придет в голову мять деньги? Единственная реальная улика — это повторяющиеся номера банкнот, но она начинает «работать» только тогда, когда фальшивые банкноты поступают целыми пачками.
На первую изготовленную самостоятельную банкноту Боярский приобрел петушка для рождественского стола 1950 года. За долгое время это был первый вклад главы семьи в семейный бюджет. До 1954 года отвергнутый обществом гений изготовлял 1000-франковые банкноты. Он сам пускал их в оборот, всегда по одной купюре, затесавшейся среди настоящих денег. Постепенно Боярский освобождается от всех финансовых забот, но в конце 1954 года останавливает, несмотря на подбадривающее молчание прессы, свое прибыльное производство, вновь посвятив себя изобретательству. Но на этом поприще удача так и не улыбнулась ему. В 1957 году Боярский начинает производство банкнот в 5 тысяч франков. Инфляция сказывается и на его промысле. Кто будет безучастно смотреть на то, как финансовые воротилы выпуском новых денег обесценивают оплату квалифицированного труда? Рабочие и служащие борются за свои права забастовками. Чеслав Боярский лишен права на забастовку. Ему остается только расширить свое производство, но он по-прежнему сбывает свои банкноты самостоятельно. В 1960 году он строит виллу в Монжероне, в ее подвале в 1962 году Чеслав начинает выпуск банкнот в 100 новых франков.
Его друг Антуан Довгье, которого Боярский неоднократно спасал от неуплаты долгов, в конце концов становится его сообщником. Боярский предупреждает его: ни в коем случае нельзя его деньгами расплачиваться в банке или на почте. Довгье за 70 настоящих франков получает 100 франков Боярского, такой курс они установили. Довгье вовлекает в дело своего родственника Шувалова, рассчитываясь с ним по курсу 75 настоящих франков за 100 франков Боярского. Время идет, никаких тревожных сообщений не появляется. Постепенно соучастники Боярского смелеют. Для Шувалова Боярский — фальшивомонетчик совершеннейшего класса, которого нельзя уличить. Опасаться нечего… Для Боярского Шувалов стал гибелью.
После оглашения приговора Бенаму заявил: «Возможности искусства Боярского ошеломительны. Если бы он во Франции подделывал доллары, его бы, вероятно, вообще никогда не арестовали».
Американский журнал «Тайм» писал о фальшивых деньгах Боярского: «Это была настолько чистая работа, что… даже во Франции, где производится 80 % всех фальшивых денег, Боярский заслуживает славы Леонардо да Винчи».
Процесс начался 12 мая 1966 года. Человек, сидевший на скамье подсудимых, после двух с лишним лет предварительного заключения очень мало походил на энергичного изобретателя и предпринимателя. У него было бледное, измученное лицо. Чеслав Боярский тяжело болен. У него туберкулез легких и костный рак.