100 великих авиакатастроф
Шрифт:
Конструируя дирижабль, Экнер предполагал использовать инертный гелий. Этот газ имеет меньшую подъемную силу, чем водород, но не взрывоопасен. Экнеру пришлось увеличить объем будущего дирижабля до фантастической величины — 190000 куб. м. Наполненный гелием, «Гинденбург» становился практически неуязвим. Даже при прямом попадании взорвались бы максимум два баллона с газом из пятнадцати. По расчетам конструкторов, цеппелин способен находиться в воздухе даже при шести или семи пробитых баллонах.
Расчеты расчетами, но в дело вмешалась политика. Единственное известное месторождение природного гелия в то время находилось в штате
Конструктору немецкого чуда Гуго Экнеру пришлось использовать для наполнения баллонов горючий водород и принять беспрецедентные меры безопасности. В коридорах, на капитанском мостике, в пассажирских каютах, грузовых отсеках, в других помещениях установили самую современную систему пожаротушения. Экипажу выдали форму из материала-антистатика. В мастерских компании «Цеппелин» изготовили обувь на пробковой подошве. Пассажиры сдавали при входе на дирижабль зажигалки, спички, свечи и даже фонарики. Для курящих оборудовали салон в виде герметичного бокса с плотно задраенными окнами и отличной вентиляцией. Компания за свой счет предлагала желающим широкий выбор дорогих сигар.
23 марта 1936 года «Гинденбург» впервые поднялся в воздух. Три дня спустя в сопровождении «Графа Цеппелина» он совершил первый показательный полет перед публикой.
И вот дирижабль уже над Атлантикой, держит курс на Рио-де-Жанейро. Возвращение протекает не так гладко: над океаном отказали два мотора. Пробыв в воздухе сорок с лишним часов, «Гинденбург» все-таки добрался до своей базы.
После этого неприятного инцидента дирижабль сняли с линии на месяц. Компания «Даймлер» модернизировала моторы, и 6 мая дирижабль возобновил серию запланированных перелетов над Атлантикой между Старым и Новым Светом. Рекордным стал полет из Фридрихсхафена в Нью-Йорк, длившийся свыше шестидесяти часов.
В 1936 году «Гинденбург» совершил пятьдесят шесть полетов и перевез 2650 пассажиров. Затем корабль сняли с линии и установили двадцать новых кают.
3 мая 1937 года, в 20 часов 15 минут, «Гинденбург» отправился в первый из восемнадцати запланированных на этот год пассажирских рейсов из Германии в США. На борту находились 36 членов экипажа и 61 пассажир. Билет на перелет через Северную Атлантику стоил 810 долларов (как автомобиль). Среди пассажиров последнего рейса «Гинденбурга» — самые разные люди: фабрикант из Вены, некий миллионер, студент из Сорбонны, три офицера германских ВВС, артист балета с овчаркой, газетчик из Бонна, фотограф из Гамбурга.
В капитанской кабине, расположенной впереди гондолы, руководил командир дирижабля Макс Прусс, опытный воздухоплаватель, ветеран Первой мировой войны, летавший еще на цеппелинах. В его обязанности входило, помимо всего прочего, соблюдение строжайшей горизонтальности полета дирижабля. Даже при малейшем крене (всего лишь два градуса) бутылки с дорогими винами упали бы со столиков, а приготовление изысканных яств на кухне стало бы невозможно.
Рядом с Пруссом находился Эрнст Леманн, директор компании «Цеппелин», которая строила дирижабли в Германии и обслуживала их во время трансатлантических перелетов. Дела у компании шли хорошо, билеты на многие рейсы проданы на год вперед. Пересечь океан его вынудили чрезвычайные обстоятельства. Перед вылетом «Гинденбурга»
Итак, тысячи ньюйоркцев, затаив дыхание, наблюдали за прибытием «Гинденбурга». Экнер, уверенный в маневренности своего детища, предложил капитану Пруссу после облета статуи Свободы пройти рядом со знаменитым небоскребом «Эмпайр стейт билдинг». Этот красивый и чрезвычайно опасный маневр вошел в историю воздухоплавания.
Смотровая площадка самого высокого в то время нью-йоркского небоскреба до отказа забита репортерами. «Дадим им возможность сделать снимки крупным планом», — усмехнулся Экнер. Капитан Прусс понимающе кивнул.
Несколько минут спустя веселый шум в салоне дирижабля сменился встревоженным гулом: пассажирам показалось, что цеппелин правым боком вот-вот заденет небоскреб. Здание уже совсем близко, отчетливо видны перекошенные лица репортеров. Некоторые не выдерживают и бросаются прочь от парапета. Мгновенно возникают паника и давка. В салоне цеппелина пассажиры вскакивают с мест. И в этот момент дирижабль, плавно замедляя ход, зависает метрах в десяти от стены небоскреба! С невозмутимым видом Гуго Экнер встает с кресла, выходит на застекленную палубу, открывает окно. «Добрый день, господа!» — приветствует он по-английски репортеров.
Дирижабль полетел дальше. Оставалось проделать небольшую часть пути — от центра Нью-Йорка до причальной мачты на базе Лейкхерст. Но впереди бушевала гроза, из-за чего пришлось отклониться от курса. Пассажиры занимались своими делами, в салоне играла музыка.
К 19 часам гроза ушла на север и «Гинденбург» полетел к Лейкхерсту. Четыре надежных тысячесильных двигателя «Даймлер» работали на полную мощность.
Вскоре показалась причальная мачта с лифтами для пассажиров. Германское чудо встречала огромная толпа; только причальная команда состояла из 248 человек. Военный оркестр играл бравурную музыку.
При подходе к Лейкхерсту переменчивый ветер стал задувать с юго-востока. Пруссу пришлось сменить курс и сделать дополнительный круг.
В 19 часов 11 минут «Гинденбург» снизился до 130 метров. Через восемь минут цеппелин на высоте 60 метров подошел к причальной мачте. В это время обнаружилось, что корма дирижабля пошла вниз; чтобы выровнять дирижабль, Прусс приказал выпустить часть газа из передних десяти отсеков, а заодно сбросить свыше тонны водяного балласта.
В 19 часов 20 минут дирижабль уравновесили, а еще через минуту сбросили причальные канаты (гайдропы).
Радиожурналист из Чикаго Герберт Моррисон вел прямой репортаж о прибытии немецкого дирижабля. На следующий день запись этого репортажа передали многие радиостанции мира. Моррисон то и дело восхищался гигантским дирижаблем; вот один из его дифирамбов: «…он приближается, этот красавец „Гинденбург“… Его удлиненное могучее тело светится розовым в лучах заходящего солнца. Вот открывается люк и офицер сбрасывает на землю причальный трос…»
И вдруг корпус цеппелина засветился изнутри подобно гигантскому китайскому фонарику. «Подождите… я вижу какие-то вспышки… — продолжал внезапно осевшим голосом Моррисон. — Какой кошмар — „Гинденбург“ горит!» Корма дирижабля, охваченная пламенем, резко пошла вниз. «Боже, он падает! Он падает на людей — вниз!»