100 великих тайн Нового времени

Непомнящий Николай Николаевич

Вообще-то он всегда хотел побывать в Индии. Его влекло море. Беневский побывал во многих портах Европы, в Гамбурге учился навигации. Скоро он взойдет на борт корабля и отправится к далеким берегам. Но в 1768 г. из Польши неожиданно приходит письмо: влиятельные польские аристократы создали конфедерацию для борьбы с королевской властью и вмешательством царской России в польские дела и, высоко оценивая боевой опыт барона, предлагают ему вступить в их ряды. Барон долго не раздумывает…

Он командует кавалерийским отрядом, геройски сражается

в первых рядах. В одном из сражений израненный Беневский попадает в плен. Его везут в Киев, оттуда в Казань. С пленным полковником русские обращаются хорошо, он принят в лучших домах, но не такой Беневский человек, чтобы коротать свой век в ссылке. Его незаурядный ум требует действия. Впоследствии он напишет в мемуарах, что его деятельность в Казани сводилась к тому, чтобы добиться для татар и прочего нерусского населения «тех свобод и гарантий, которыми пользуются иные народы». Словом, барон начинает готовить восстание.

В ночь на 7 ноября 1769 г. за Беневским пришли. Барон бежал через черный ход, и вместе со своим другом, шведским майором Винбланом, они бросились вон из города. Их поймали только в Петербурге. Потом были Петропавловская крепость, этап по «Владимирке», бескрайние просторы Сибири и, наконец, Камчатка, Большерецкий острог.

Большерецкие узники не намерены сидеть сложа руки. Беневский сходится с Хрущовым. Долгие вечера они проводят, обсуждая план дерзкого побега. Эх, добыть бы корабль! «Вдвоем уйти немыслимо, – говорит Хрущов. – Чем больше нас сможет выбраться отсюда, тем вернее удастся побег».

Единомышленников и искать не надо – они все под рукой, люди бывалые, смелые, готовые на все. Создается «подпольный комитет»: Панов, Батурин, Винблан, Хрущов и Степанов, председатель – Беневский.

К «подпольному комитету» примкнули священник Устюжанинов, его 13-летний сын Иван, «шельмованный казак» Рюмин с женой, секретарь большерецкой канцелярии Спиридон Судейкин, адмиралтейский лекарь Магнус Мещер и множество других. Целой группой присоединились к заговорщикам работники купца Холодилова.

Участники бунта назвали себя «Собранная компания имени его императорского величества Павла Петровича» и присягнули «законному государю». Накануне отплытия ссыльные оставили «объявление» для сената на девяти листах.

В «объявлении» писалось, что законный государь Петр III, внук Петра Великого, свергнут с престола и убит, власть в стране захватила немка-узурпаторша, что царевич Павел незаконно лишается престола, что вмешательство в польские дела разоряет Россию и выгодно только Понятовскому (фавориту Екатерины II), что система винных и соляных откупов обогащает немногих и разоряет многих, и т. д.

Спустившись на плотах к морю, острожники погрузились в Че-кавинской гавани на галиот «Св. Петр». Отбив кувалдами и ломами вмерзшее в лед судно, вышли в открытое море. На маленьком корабле водоизмещением в 250 тонн поместилось 42 человека.

Выйдя из Большерецка, галиот пошел на юг вдоль Курильской гряды. Высадились на небольшом острове Маканруши. Здесь прожили дней десять – пекли хлеб, сушили сухари для дальнего пути, шили «аглинские» флаги. Между тем среди острожников созрел новый заговор: на этот

раз уже против Беневского. Штурманские ученики Измайлов и Зябликов, присоединившиеся к мятежникам, в сущности, по недоразумению, решили захватить галиот. Их поддержали человек десять команды. Однако отыскался «пущий злодей», разоблачивший заговорщиков. Беневский был страшно возмущен этим вероломством и сгоряча хотел казнить зачинщиков, но, поостыв, приказал попросту высечь их. После этого галиот поднял якоря и отчалил, а зачинщиков оставили на острове с небольшим запасом «ржаного провианта».

В начале июля беглецы, испытав все муки долгого плавания, страдая от скверной еды, жары и нехватки пресной воды, достигли берегов Японии. Местные жители варили гостям еду, приносили рыбу и кокосовые орехи, угощали рисовой водкой…

Отремонтировав истрепанный дальним плаванием корабль, беглецы подняли паруса. Больше недели «Св. Петр» шел по пустынному морю, пока на горизонте не показалась земля. Это была Формоза (Тайвань). Первая же высадка на берег привела к стычке с аборигенами («индейцами»). В поисках удобной и безопасной бухты пришлось долго идти вдоль побережья. Но едва лишь снаряженная с галиота команда в поисках воды решилась проникнуть чуть дальше в глубь острова, как вновь произошло столкновение. Погибли поручик Панов и два матроса.

В своих мемуарах барон пишет, будто убил в «сражениях» на Формозе 1500 островитян, но это чрезмерное преувеличение (как и вообще многое из того, о чем пишет Беневский).

Барон направил галиот к берегам Китая. «Св. Петр» вошел в порт Макао – далекую португальскую колонию на китайском побережье. Беневский нанес визит губернатору и, после недолгих переговоров, продал ему галиот со всем такелажем, якорями, пушками, ружьями, порохом, артиллерийскими припасами и провиантом. Команда была переведена на берег и получила «довольную пищу» от португальцев.

Вскоре барон разругался со своими лучшими друзьями Винбланом и Степановым. Беневский обвинил их в бунте против португальских властей. Винблана и Степанова бросили в тюрьму. Поостыв, Винблан решил подчиниться воле барона. Бывший ротмистр и депутат Степанов отказался. Оставшись в Макао, он поступил на службу в голландскую Ост– Индскую компанию, побывал в Батавии (Индонезия) и Лондоне.

Между тем Беневский помирился со своими соратниками, и странники наконец покинули Макао, оставив лежать в здешней земле 15 своих товарищей.

Беневский уплатил Ост-Индской компании крупную сумму за перевозку его команды в качестве пассажиров до Франции. Прибыв во Францию, беглецы переехали в Порт-Луи, где им, как пишет в своих записках «шельмованный казак» Рюмин, «определена была квартира, и пища, и вина красного по бутылке в день, и денег по некоторому числу… и жили мы в том городе восемь месяцев и девятнадцать дней». Надо полагать, что и здесь барон позаботился о своих товарищах, прежде чем уехать в Париж. Они написали барону о желании вернуться на родину. Тот ответил им короткой запиской: «Ребята! Я ваше письмо получил. До моего приезду ваша командировка отменена. После всякий мне свое намерение скажет. Ваш приятель барон Беневский».