100 великих тайн Нового времени
Шрифт:
Однажды Жак-Франсуа читал роман об удивительных, полных опасностей, захватывающих приключениях юноши, превращенного злой колдуньей в осла и в конце концов вновь обретшего человеческий облик. Это был знаменитый роман древнеримского писателя Апулея «Метаморфозы, или Золотой осел». На протяжении столетий его читала и перечитывала вся Европа. Но большинство, прочитав увлекательный рассказ о приключениях юноши-осла, без особого интереса пролистывали последнюю главу романа – слишком нравоучительную и малопонятную. Большинство, но не дотошный французский мальчик. Ему были одинаково интересны и приключения, и… Он уже несколько раз перечитывал последнюю, одиннадцатую главу книги Апулея. Герой романа, вернув себе человеческий облик, возродился к новой, духовной, жизни и стал жрецом Исиды.
Розеттский
Жрецы из романа обладали тайным знанием. У них были «некие книги, написанные непонятными буквами; знаки там, то изображением всякого рода животных сокращенные слова священных текстов передавая, то всякими узлами и сплетением линий, наподобие лозы извиваясь, сокровенный смысл чтения не открывали суетному любопытству…» Франсуа вспомнились читанные ранее у Климента Александрийского в «Строматах» описания священных письмен Древнего Египта (по-гречески «иерос» – священный, «глифо» – вырезаю). Писал Климент и о неких особых жреческих («иератикос») письменах.
Когда Франсуа было двенадцать лет, он впервые в жизни увидел подлинные памятники Древнего Египта: в 1802 г. в Гренобль прибыл Жозеф Фурье, который ранее занимал должность секретаря каирского Института по изучению Египта. Он привез с собой коллекцию египетских памятников. В их числе была и копия знаменитого Дендерского зодиака. (Забегая вперед, хотим обратить внимание на удивительное совпадение: одним из первых памятников египетской иероглифики, увиденных Шампольоном, был Дендерский зодиак. И он же оказался последним памятником, во время работы над которым ученого постиг второй удар, после которого он уже не смог оправиться…)
В шестнадцать лет Франсуа Шампольон отправляется в Париж, где продолжает свое образование, знакомится с известными учеными-ориенталистами. В Национальной библиотеке он работает над коптскими рукописями. На это стоит обратить внимание. Дело в том, что Шампольон считал язык египетских христиан – коптов – ключом к древнеегипетскому языку. Мысль эта была высказана задолго до него и принадлежала иезуиту Афанасию Кирхеру. Однако именно под влиянием фантастических теорий Кирхера о тайном, магическом значении египетских иероглифов их изучение зашло в тупик, поэтому труды его уже не считались ценными для науки. Но широта взглядов Шампольона, его интеллектуальная «всеядность» позволили разглядеть и среди «алхимических» изысканий Кирхера зерно истины. Коптским языком Шампольон заинтересовался еще в Гренобле. Но именно в Париже за чтением подлинных рукописей он овладевает им в совершенстве. Изучая тогда же древнеегипетскую скоропись, или, как ее еще называют, «сверхскоропись», Шампольон дает ей название «демотическое письмо» (от греческого «демотикос» – народный, это название употребляет для древнеегипетской скорописи Геродот), которое с его легкой руки приживается в новой науке, прочно закрепившись за этим видом письма.
Шампольон вырабатывает у себя привычку вести свои личные записи при помощи демотических знаков, а также пользоваться этими знаками для транскрипции коптских текстов. Он достигает в этом такого совершенства, что позднее, после его смерти один из таких текстов, обнаруженных среди его бумаг, ввел в заблуждение члена Французской академии надписей Солеи, который издал этот документ, приняв его за написанную рукой Шампольона копию подлинного демотического памятника.
Окончив курс в Лицее, в 1807 г. семнадцатилетний выпускник Франсуа Шампольон представляет в Гренобльской академии свой труд: географическую карту Древнего Востока и введение в историю Египта. Его сочинения оказываются настолько блестящими, что потрясенные коллеги незамедлительно избирают талантливого юношу в члены академии, где уже через год он становится профессором – в 18 лет! До 1821 г. он преподает в Гренобле, затем снова переезжает в Париж.
Еще во время своего первого визита в столицу он имел возможность ознакомиться с копией записи на Розеттском камне [1] . Этот памятник древней письменности сыграл ключевую роль в изучении египетских иероглифов. Именно с его обнаружением связано возрождение надежды расшифровать когда-нибудь эти знаки.
С момента первого знакомства с копиями текстов этого памятника Шампольон беспрестанно размышляет о нем. Сама судьба давала ученому миру ключ к тайнам египетских письмен, но никто не знал, как им воспользоваться! Шампольон решается поверить в идею о фонетическом характере иероглифических знаков и проверяет ее на практике. Используя распространенное мнение о том, что в египетских текстах имена фараонов заключались в овал – или «картуш», как его принято называть, он выделяет на Розеттском камне имена и с помощью греческой части надписи читает имя Птолемея. Дальше к нему в
1
Так называемый Розеттский камень представляет собой базальтовую плиту, найденную в 1799 г., во время Египетской экспедиции Наполеона. На ней была высечена надпись на двух языках – греческом и египетском, причем для этого были использованы три системы письма. Находка эта сыграла особую роль в возрождении интереса к расшифровке египетских иероглифов. Три текста имели идентичное содержание, причем один из них – на греческом языке, разумеется, – мог быть прочитан с относительной легкостью. Это означало, что его можно будет использовать для чтения и расшифровки двух других частей. Казалось бы, куда проще – расшифровать неизвестные письмена, сопоставив их с таким же текстом, написанным известным алфавитом и языком. Многие со рвением взялись за расшифровку. Но не тут-то было! Попытки прочитать египетскую часть Розеттского камня потерпели крах. Или, по крайней мере, были весьма далеки от тех результатов, на которые могли рассчитывать ученые.
В самом начале XIX в. шведский ученый Окерблад предположил, что в египетском иероглифическом письме все-таки могут быть и фонетические знаки – иными словами, иероглифы могли быть буквами. А с 1815 г. египетскую часть текстов Розеттского камня пытался расшифровать английский врач и физик Томас Юнг. Ему удалось правильно назвать несколько букв в иероглифическом алфавите. Но только через двадцать с лишним лет после обнаружения Розеттского камня его тайна была раскрыта…
Здесь любой любитель детективов может сказать, что зная такое количество знаков и имея связный текст, в котором они используются, при достаточном терпении и усердии подобрать ключ к шифру можно довольно быстро. Это так. Но только если речь идет о привычной для нас алфавитной системе, количество знаков в которой колеблется в пределах тридцати. А если «алфавит» содержит сотни знаков? А ведь именно с такой системой письма имел дело Франсуа Шампольон.
После тщательнейшей проверки и изучения всех данных французский ученый приходит к выводу о смешанном, фонетико-идеографическом характере египетской иероглифической системы письма.
Как удалось молодому ученому сделать то, что до него не удавалось никому на протяжении сотен лет? Шампольон был особенным, необычным человеком. Но кроме необыкновенной одаренности, проявившейся у него с раннего детства, он обладал одним качеством, которое при желании может развить в себе каждый. Это – отсутствие косности мышления. Современные психологи, изучающие развитие интеллекта, одним из важнейших моментов считают способность к восприятию нового. Именно благодаря этой способности Шампольону и удалось совершить настоящий переворот в истории изучения Египта.
Решающей датой в его многолетнем труде стал день 14 сентября 1822 г., когда с помощью своей системы он прочел первые негреческие имена – Рамзеса и Тутмоса. По воспоминаниям племянника Шампольона, ученый вбежал в дом своего брата с криком «Я добился своего!» и после этого, видимо, из-за пережитого потрясения впал в состояние полного оцепенения, которое продолжалось целых несколько дней. Едва придя в себя, он пишет знаменитое «Письмо к господину Дасье» в Академию наук, а 27 сентября 1822 г. делает доклад в академии о своем открытии. Эта дата и является точкой отсчета для современной науки о Египте – египтологии.
Один из его современников сказал, что Шампольон оказался в положении человека, который искал остров, а нашел не только остров, но и целый материк.
В 1824 г. выходит в свет основной труд, в котором излагается теория Шампольона: «Очерк иероглифической системы древних египтян или изыскание об основных элементах этого священного письма, об их различных комбинациях и о связи между этой системой и другими египетскими графическими методами». В этом «Очерке» наука наконец получила ответ на те основные вопросы, без решения которых чтение египетских иероглифов было бы невозможно… Казалось бы, настала пора почивать на лаврах. Но в туманной Англии недовольно морщится известный специалист Юнг – автор статей о Древнем Египте в Британской энциклопедии. Открытие Шампольона пытаются опровергнуть, утверждая, что по-прежнему остаются недоступными для чтения древнейшие иероглифические тексты – тексты времен фараонов, которые написаны все-таки символическими, а не алфавитными знаками. Шампольон блестяще доказывает обратное, прочитав надписи на Луксорских и Карнакских обелисках. Его открытие – ключ ко всей иероглифической системе Древнего Египта.