100 великих тайн России XX века

Веденеев Василий Владимирович

Берлин. Ночь на 8 августа 1941 года

О вероломном нападении фашистской Германии на СССР 22 июня 1941 года сказано, написано и снято немало. И всё же в истории Великой Отечественной остались тайны.

ПРИКАЗ СТАЛИНА

Став Верховным главнокомандующим, Сталин постоянно искал возможность достойно ответить немцам, чтобы показать всему миру: Советский Союз живёт, борется и способен наносить серьёзные ответные удары по врагу. Это было крайне необходимо, чтобы приобрести союзников в лице западных держав, и в первую очередь Соединённых Штатов и Англии. СССР очень нуждался в авиационном алюминии и прочих

стратегических материалах. Осторожные западные дипломаты и промышленники не торопились вступать в союз с непредсказуемыми большевиками.

Немецкая армия за последние два года в считанные дни проходила от границы до границы большинства стран Европы. Меньше чем за два месяца пала считавшаяся великой державой Франция. Славянская Польша, не обладавшая потенциалом Франции, сопротивлялась дольше и успешнее. Может быть, не зря Гитлер назвал Россию «колоссом на глиняных ногах»? В первые же недели войны русские потеряли всю Западную Белоруссию и Украину. Вскоре пали Минск, Вильнюс, Рига, немецкие части рвались к Киеву и Смоленску, откуда прямая дорога на Москву…

— Что реально мы можем сделать, чтобы показать: немецкие россказни о скорой гибели нашей страны — блеф фашистской пропаганды? — глухо спросил Сталин на совещании в Кремле. — Наши дела на фронтах пока не блестящи, хотя предпринимаются меры, чтобы выправить положение. А на море? А в воздухе?

Присутствовавшие угрюмо молчали: что отвечать при трагическом положении на фронтах в конце июля 1941 года?

— Неплохо нанести бомбовый удар по Берлину, — сказал Сталин после паузы. — Это покажет всему миру и фашистскому руководству, что Красная армия не исчерпала свои резервы. Кроме военного, это имеет огромное политическое и моральное значение!

Значение подобной акции собравшиеся в кабинете понимали. Однако профессиональные военные понимали и невозможность выполнения фактически отданного Сталиным приказа о бомбёжке Берлина: даже самая дальняя бомбардировочная авиация уже не могла с оставшихся у нас аэродромов долететь до столицы Германии. Горючего не хватит для полёта даже в один конец. Немцы просто так подлететь к Берлину не дадут. Достать до Варшавы ещё куда ни шло, но такая акция ничего не даст.

В Генеральном штабе и штабе авиации началась тщательная проработка всех возможных вариантов выполнения приказа Ставки Верховного Главнокомандования. Различные варианты операции отметались один за другим — авиация не доставала до Берлина! Но приказ Сталина нельзя не выполнить! Наконец, в конце июля — первых числах августа появилась реальная возможность провести бомбёжку столицы Германии. Возможный выход отыскали в заходе на цель со стороны Балтийского моря. Операция предстояла крайне опасная, и шансов на удачу оставалось немного: бомбардировщикам предстояло провести в воздухе не менее восьми часов! Для военной техники времён начала Великой Отечественной это было фантастическое полётное время. Идти заданным курсом на бомбардировку Берлина предстояло на очень большой высоте, дабы не быть обнаруженными и сбитыми раньше времени. На значительных высотах температура за бортом бомбардировщика достигала пятидесяти градусов мороза! Кабины самолётов не отапливались!

«МОЁ МЕСТО — БЕРЛИН…»

Под Ленинградом, ещё не оказавшимся в блокаде, располагался полк бомбардировочной авиации Балтийского флота под командованием полковника Е. Н. Преображенского. В его составе имелись хорошо зарекомендовавшие себя в боевых условиях машины ДБ-3: дальние бомбардировщики, способные нести довольно большой бомбовый груз. В штабах решили поручить ответственную задачу нанесения первого бомбового удара по Берлину этому полку.

С аэродрома под Ленинградом, на котором базировались ДБ-3, нечего было и думать долететь до Берлина. Нашли оригинальный, хотя и рискованный ход. Вся Прибалтика уже оказалась захвачена противником, но в руках советских войск ещё оставался остров Сааремаа в Балтийском

море, где имелся аэродром, с которого могли взлететь и взять курс на цель тяжёлые дальние бомбардировщики. Этим аэродромом и решили воспользоваться. Штурманы начали тщательно прокладывать и просчитывать маршрут полёта. Даже с аэродрома на Сааремаа до Берлина не меньше тысячи восьмисот километров — при тех скоростях и запасе горючего это восемь часов в воздухе. Желательно было вернуться после выполнения задания Верховного на базу: на войне любой надеется выжить! Для лётчиков подготовили тёплые меховые лётные костюмы, дальние бомбардировщики скрытно перебросили на аэродром на острове Сааремаа. Вылет предположительно назначили в ночь на 8 августа 1941 года.

По данным фронтовой и стратегической разведок и по сообщениям, поступавшим от разведки внутри нацистской Германии, немцы не ожидали сюрпризов с воздуха и не допускали мысли об ответном бомбовом ударе советской авиации. Немцы нанесли нашим авиационным частям огромный урон и практически безраздельно господствовали в воздухе. Нацисты справедливо полагали, что линия фронта отодвинулась настолько далеко от границ рейха, что ни один самолёт русских не сможет долететь до немецких городов. Это было верное предположение, однако они не учли той единственной возможности, которую сумели отыскать советские лётчики.

Они стартовали с островного аэродрома на Сааремаа в ночь на 8 августа 1941 года. После взлёта самолёты быстро набрали предельную высоту и пошли к цели. Ночь выдалась тёмная, но облачность отсутствовала, спрятаться от врага в случае обнаружения было негде. При подлёте к Штеттину немцы обнаружили наши самолёты. Но они были настолько самоуверенны, что… приняли советские бомбардировщики за свои! С земли последовало приглашение совершить посадку на подготовленном аэродроме. Наши пилоты предпочли поскорее покинуть опасный район и не стали отвечать на сигналы немцев и их запросы по радио. Но даже эти странные обстоятельства не насторожили нацистов, полностью уверенных, что врага в небе над ними просто быть не может!

Берлин пилоты увидели издали — город сиял морем электрических огней: немцы не считали нужным даже на третьем году мировой войны прибегать к светомаскировке своей столицы. Такая иллюминация цели давала возможность без помех произвести прицельное бомбометание. Бомбардировщики легли на боевой курс, и на головы немцев вывалился из бомболюков смертоносный груз. Внизу поднялись тёмные султаны разрывов бомб, кое-где заполыхали пожары. Стрелок-радист одного из советских дальних бомбардировщиков Владимир Коротенко, как было условлено заранее, немедленно связался с ожидавшим сообщения командованием:

— Задание выполнил. Возвращаюсь на базу. Моё место — Берлин!

И тут опомнилась противовоздушная оборона противника: она открыла плотный зенитный огонь, и в воздух немедленно поднялись ночные истребители немцев. Нашим бомбардировщикам пришлось приложить все силы и умения, чтобы сманеврировать и без потерь вырваться из огневого мешка, а потом уйти от атак истребительной авиации нацистов. Наши бомбардировщики не ушли из неба над Берлином, пока не сбросили весь бомбовый груз. Удалось пробиться к морю, и наши самолёты благополучно вернулись на остров Сааремаа.

Нацисты практически сразу сумели установить, откуда взлетают самолёты, наносящие удары по Берлину, — на следующую ночь советские бомбардировщики вновь бомбили столицу Германии. Зато потом на остров обрушились тонны смертоносного железа, его беспрестанно подвергали бомбёжкам и атакам с моря. Нашим самолётам приходилось взлетать и садиться прямо на грунт, однако налёты на Берлин продолжались. Бомбовые удары нанесли также по Кёнигсбергу, Данцигу и ряду других городов. До 4 сентября 1941 года наши лётчики произвели несколько налётов на столицу фашистской Германии. Потом это стало просто невозможно. Тем, кто первым долетел до Берлина и накрыл его бомбами, присвоили звания Героев Советского Союза.