100 великих загадок XX века
Шрифт:
Ванцетти было 32 года. Он родился и вырос в Пьемонте, в семье рабочего. С раннего детства он слышал разговоры про анархию, казавшуюся такой притягательной в глазах многих итальянцев. Для Ванцетти анархия стала культом. Он выучился на пекаря, но все свободное от работы время проводил со своими друзьями-анархистами, читал их книги, посещал их собрания. Вскоре он потерял работу, а найти новое место анархисту было практически невозможно. И тогда он отплыл в Америку. Здесь он перепробовал различные специальности, оставаясь при этом убежденным анархистом.
Сакко было двадцать девять лет. Он также был анархистом. Сакко был женат на очаровательной итальянке по имени Розина. Высококвалифицированный сапожник, он хорошо зарабатывал, всегда
Когда-то Сакко вместе с Ванцетти работал на фабрике «Райс энд Хаткинс» в Саут-Брейнтри. Потом Сакко сменил место. К тому времени у него уже был один ребенок, и его жена ждала второго. Ванцетти после нескольких лет работы уже больше не мог выносить фабрику с ее ежедневной дисциплиной и стал уличным торговцем рыбой в Плимуте. Каждую неделю он ездил покупать рыбу в Бостон, а потом продавал ее на улице, чаще всего — в итальянском квартале. Вместе с Сакко он активно участвовал в анархистском движении.
В 1919–1920 годах власти обрушили на анархистов волну репрессий. Сакко тревожился за свою семью и решил вернуться в Италию. У консула в Бостоне он уже заказал паспорта, но в ожидании скорого отъезда по-прежнему посещал собрания анархистов. Как-то вечером на одном из таких собраний Сакко встретился с Ванцетти и неким Орчиани. Зашел разговор про обыски — опасно было держать у себя анархические листовки и книги! Не лучше ли собрать эту опасную литературу, погрузить в машину и вывезти подальше из города? Однако ни у Сакко, ни у Ванцетти машины не было. И они подумали о Бода. Почему бы не одолжить машину у него?
В среду, 5 мая, Ванцетти пришел в дом Сакко. Он застал здесь Розину, собиравшую багаж, а на кухне заметил несколько валявшихся на полу револьверных пуль. Он положил их себе в карман. Около 4 с половиной часов приехал на мотоцикле Орчиани. В коляске мотоцикла сидел Бода. Он назначил встречу около гаража Джонсона, где должна была стоять его отремонтированная машина. В 9 часов вечера Сакко и Ванцетти стояли у гаража. Туда же подъехал Бода. Продолжение этой истории нам известно…
Стюарт объявил Сакко и Ванцетти подозреваемыми в вооруженном ограблении. Однако полиция не имела никаких доказательств их причастности к делам в Саут-Брейнтри и в Бриджуотере. Их всего лишь застали у гаража Джонсона в компании с Бода, и это фактически все, что имелось против них. Правда, у обоих нашли при себе оружие. Часто говорят: не было бы у них в тот вечер оружия, не было бы и дела Сакко—Ванцетти!
На следующее утро, 6 мая, окружной прокурор Фредерик Кацман приступил к допросу Сакко и Ванцетти. Сакко заявил, что никогда не встречался с Бода. Он перечислил все обувные фабрики, на которых работал, но не упомянул среди них фабрику в Саут-Брейнтри. Что касается револьвера, то он купил его два года назад. Ванцетти добавил, что свое оружие он купил еще на три-четыре года раньше. У Сакко спросили, чем он был занят 15 апреля. Он ответил, что как всегда работал на фабрике. Однако Кацман уже знал, что это ложь: с фабрики ему сообщили, что 15 апреля Сакко отсутствовал на работе. Когда Кацман покинул полицейское управление, у него уже сформировалось убеждение, что Сакко принимал участие в ограблении в Саут-Брейнтри. Насчет Ванцетти он сомневался — пока. Но в любом случае он имел основания обвинить этих двоих в ношении оружия и посадить их за решетку.
На опознании многие свидетели из Саут-Брейнтри и Бриджуотера не узнавали ни Сакко, ни Ванцетти. Ванцетти был опознан охранником железнодорожного переезда, который узнал в нем водителя скрывшейся машины. Одной женщине показалось, что она видела Сакко в машине, но утверждать это наверняка она не решилась. Две другие свидетельницы опознали Сакко — это он стоял около машины, готовый выстрелить. Констебль Боуль, заявлявший, что один из бандитов был похож на поляка и носил
Мотоцикл, номер которого успел записать Джонсон, принадлежал Рикардо Орчиани, формовщику литейного завода в Норвуде. Вечером 6 мая его арестовали и доставили в Броктон. Рут и Симон Джонсон тотчас его опознали. Трое свидетелей из Саут-Брейнтри и один из Бриджуотера также признали в нем одного из бандитов. Однако Орчиани смог доказать, что в дни, когда были совершены покушения, он был на работе. Его отпустили.
Показаний свидетелей об опознании Ванцетти оказалось достаточно, чтобы предъявить тому обвинение. 22 июня 1920 года в трибунале города Плимута началось слушание по делу Ванцетти. Тянется длинная цепочка свидетелей. Вот очередь дошла до свидетеля Хардинга. Первоначально он описал машину, на которой было совершено нападение, как машину марки «хадсон». Теперь он утверждает, что это был «бьюик». В своем первом показании он обрисовывал вооруженного бандита как человека с подстриженными усами. Теперь он опознал его в Ванцетти, имевшем большие вислые усы. Кассир Альфред Кокс, который в полицейском участке Броктона не узнал Ванцетти, теперь также утверждает, что это был он. Г-жа Брукс уверяет, что видела собственными глазами сидевшего за рулем машины Ванцетти. Однако, как выясняется, Ванцетти вообще не умеет водить машину! Торговец газетами узнал в Ванцетти нападавшего с карабином в руках. Он узнал его по манере бегать, которая показалась ему «иностранной». Адвокат спросил его: неужели итальянцы бегают иначе, чем шведы и норвежцы? Ответа он не получил.
В Бриджуотере на земле была найдена гильза. Государственный эксперт, капитан Проктор, заявил, что калибр этой гильзы соответствует калибру пуль, найденных в кармане Ванцетти. Адвокат возразил, что гильза, найденная в сточной канаве, могла попасть туда каким угодно образом, поскольку речь идет об одном из самых распространенных калибров. Его резким тоном прервал судья Тэйер: он считает, что показания экспертизы вполне убедительны.
Но вот появились свидетели защиты. Они испуганы, смущены, почти все — итальянцы. Некоторые из них на английском изъяснялись с трудом, другие не говорили вовсе. Квартирная хозяйка Ванцетти из Плимута свидетельствовала, что обвиняемый провел весь день 23 декабря за приготовлением рыбы — он получил для продажи большое количество угря. По итальянской традиции в сочельник едят угрей. Это был очень точный ориентир. В другие дни Ванцетти не продавал эту рыбу, только 24 декабря. И итальянцы не покупают ее ни в один другой день года. Таким образом, свидетели были абсолютно уверены в том, что говорили.
Около дюжины человек подтвердили, что 24 декабря покупали угря у Ванцетти. Следовательно, он не мог в этот день находиться в Бриджуотере. Однако прокурор Кацман стал расспрашивать у свидетелей, что они делали накануне Рождества. Большинство этого не помнили. Расспросы проводились с помощью переводчика и продолжались достаточно долго. Свидетели стали путаться. Это настроило суд против них.
Одним из главных свидетелей был мальчик по имени Белтрандо Брини. Все утро 24 декабря он помогал Ванцетти доставлять угрей. Он подробно рассказал про то утро и описал их путь по городу. Его рассказ произвел впечатление на присяжных. Но Кацман спросил: повторял ли ребенок свои показания вместе с родителями? Белтрандо ответил утвердительно. Это сразу все испортило.
Парикмахер Ванцетти объявил, что ни разу не брил его усы в течение последних пяти лет. Двое полицейских из Плимута подтвердили, что всегда видели Ванцетти именно с такими усами. Таким образом, он не мог быть человеком с подстриженными усами, изначально описанным как участник нападения в Бриджуотере.
Сравнивая показания всех этих свидетелей и принимая во внимание искренность, с которой они говорили, можно было признать, что алиби у Ванцетти полное. Но все эти свидетели — итальянцы.