100 знаменитых евреев
Шрифт:
Трудно определить действительные размеры состояния Ротшильда на день его смерти. Известно, что Майер Амшель всегда вел «двойную бухгалтерию»: одни книги предназначались для властей и налоговых ведомств, а другие содержали секретные и прибыльные дела. Умирая, основатель династии позвал всех своих сыновей и наказал им действовать всегда сообща и не предпринимать ничего, не посоветовавшись с матерью. «Соблюдайте это, – сказал он, – и в скором времени вы станете богачами среди богачей». Его завещание свято соблюдалось. Гедула Ротшильд на целых 37 лет пережила своего мужа и умерла 96-летней старухой в 1849 году. И все это время сыновья съезжались в родительский дом для совместного обсуждения миллионных проектов в присутствии матери. Гедула не вмешивалась в их разговоры, и каждый раз ее роль ограничивалась лишь напоминанием завета старого Майера.
Сыновья уверенно продолжали
САРНОВ ДЭВИД
Настоящее имя – Давид Абрамович Сарнов
(род. в 1891 г. – ум. в 1971 г.)
Признан как один из основателей электронной промышленности и отец коммерческого радиовещания и телевидения в США. Его считают олицетворением рекорда пребывания у власти и в бизнесе, которого когда-либо достигал в США выходец из России. Руководил всеми радиоинформационными службами США. Бригадный генерал; удостоен высших военных наград. Бессменный советник по средствам связи и информации десяти президентов США.
Дэвид Сарнов стал, пожалуй, самым ярким символом того, что принято называть американской системой. Сам президент США Линдон Джонсон, знавший его многие годы, сказал в 1964 году: «Никто лучше не демонстрирует гениальность американской системы. Его рост от мальчишки-иммигранта до руководителя государственного масштаба – это исключительный и одновременно вдохновляющий рекорд». Будущий лидер американских телекоммуникаций, образец блестящей деловой и политической карьеры, был выходцем из России. Он появился на свет в еврейском местечке Узляны под Минском 27 февраля 1891 года и был первенцем в семье маляра Абрама Сарнова и его жены Лии. У Давида вскоре появились еще два брата и сестра. Когда мальчику исполнилось пять лет, отец решил поискать счастья в далекой Америке. Он уехал один, чтобы, подзаработав денег, прислать их семье на дорогу. На это ему потребовалось четыре года.
Воспитание Давида взяла в свои руки бабка Рива, которая понимала, что без образования в чужих краях будет трудно, и потому отправила внука… зазубривать Талмуд к знакомому рабби под Борисов, что мальчик и делал с утра до позднего вечера. В 1900 году Сарновы кружным путем – так было дешевле – через Данию, Англию и Канаду добрались до Нью-Йорка. Говорят, что при погрузке на пароход в Ливерпуле подготовленную Лией корзину с кошерной пищей сунули вместе с другим багажом в трюм, и девятилетний Давид прыгнул туда с палубы, удачно приземлившись на мягкие тюки. Увидев головокружительный прыжок, матрос парохода произнес вещую фразу: «Ну, парень, в Америке у тебя будет все в порядке!» И, в общем-то, не ошибся.
Семья Сарновых поселилась в еврейском Нижнем Ист-Сайде Нью-Йорка. Правда, Абрам Сарнов оказался не способен прокормить своих многочисленных домочадцев: за четыре года непосильной работы он вконец подорвал здоровье и еле волочил ноги. Вся забота о семье легла на плечи матери, но с появлением еще двоих детей главным кормильцем стал Давид, или на американский лад Дэвид. Его карьера началась с продажи газет – обычной работы бедняцкой детворы – и учебы в школе. К моменту смерти отца, случившейся в 1906 году, Дэвид уже прошел путь от простого мальчишки-газетчика до хозяина киоска на углу 46-й улицы и 10-й авеню. По вечерам он ходил в школу и активно учил английский. Это был его любимый предмет. Кроме того, он очень много читал. То, что парень далеко пойдет, вскоре стало ясно многим. Как-то на уроке английского учитель, разбирая шекспировского «Венецианского купца», сказал, что жестокость и жадность Шейл ока являются типичными чертами еврейского характера. Дэвид отправился к директору и потребовал извинений. Конфликт попытались замять, но Сарнов заявил, что газетам любопытно будет получить информацию относительно царящего в школе антисемитизма. В результате Дэвид вернулся в класс, а учитель получил отставку.
Однако, окончив восемь классов, Сарнов вынужден был оставить школу. Передав процветающий киоск братьям и матери, он нашел работу на полный рабочий день, устроившись рассыльным в офис телеграфной компании Commercial Cable Company. Работал он там всего лишь несколько месяцев. В преддверии еврейских праздников Рош Гашана и Йом Кипур Дэвид попросил дать ему три выходных дня, чтобы в праздники, как обычно, петь в хоре синагоги. Ему, естественно, отказали, а когда он стал возражать, уволили. Однако время, проведенное в телеграфной компании, не прошло для любознательного подростка даром: он овладел искусством приема и передачи телеграфных сообщений. За заработанные два доллара – деньги по тем временам немалые – он приобрел телеграфный ключ, который впоследствии всегда занимал почетное место на его рабочем столе и которым он любил демонстрировать свое мастерство телеграфиста.
Увлечение пригодилось Сарнову: во вновь созданной в нью-йоркском отделении компании «Маркони» он занял должность младшего оператора, а заодно и мальчика на побегушках. Серьезный, всегда аккуратно одетый, прилежный, он выгодно отличался от большинства своих коллег из бывших моряков, больших любителей выпить, которые называли его не иначе, как Jew Boy – Еврейчик. Но самое главное, Дэвид лично познакомился с предприимчивым изобретателем беспроволочного телеграфа Гуглиельмо Маркони. Он рассказал ему об эмиграции из России, о своем газетном бизнесе и о желании стать оператором-телеграфистом. Маркони показал ему оборудование лаборатории и разрешил пользоваться находившейся там технической литературой. С того дня Дэвид стал личным рассыльным Маркони при его посещениях Нью-Йорка и разносил, в частности, букеты, подарки и письма многочисленным возлюбленным пылкого итальянца по всему городу. Однако роль «мальчика на побегушках» его не устраивала, и к 20 годам Дэвид был уже сложившимся, приметным специалистом, который не относился к беспроволочному телеграфу, как к забаве и пустой затее.
В 1912 году имя Дэвида Сарнова, работавшего старшим оператором на радиостанции, стало широко известным после трагической гибели «Титаника», породившей «легенду Сарнова»: будто бы именно он поздним вечером 14 апреля первым принял сигнал бедствия с тонущего корабля и оставался у приборов 72 часа, принимая и передавая новости. На самом деле Дэвид услышал информацию о катастрофе лишь утром следующего дня, но действительно принимал сообщения от менее мощных радиостанций и передавал в газету информацию об оставшихся в живых пассажирах. «Гибель “Титаника” продвинула вперед радио и меня тоже», – говорил впоследствии Сарнов. Портреты молодого радиосвязиста обошли все газеты мира. С этого момента начинается его взлет и взлет радиосвязи. Конгрессом США принимается особый закон, требующий от всех судов, на борту которых 50 и более человек, установления радиоаппаратуры.
Карьера Сарнова после этого развивалась стремительно, в личной жизни все было хорошо. В 1917 году Дэвид женился. Его женой стала Лизетт Германт, красивая блондинка из недавно эмигрировавшей из Франции еврейской семьи. «Я не говорил по-французски, Лизетт не говорила по-английски, что ж нам оставалось делать?» – шутил впоследствии Сарнов. Лизетт стала матерью троих его сыновей и до конца его жизни, несмотря на его временные увлечения, оставалась рядом с ним.
В 1919 году компания General Electric выкупила акции American Marconi, принадлежавшей Великобритании, и создала Radio Corporation of America (RCA) – одну из самых мощных и богатых корпораций Америки, коммерческим менеджером, генеральным менеджером, а потом и президентом которой был Дэвид Сарнов. Именно тогда он и вернулся к своей идее трехлетней давности – «музыкальному радиоящику». Сарнов взглянул на радиоэфир принципиально по-иному. «У меня есть план, – писал он, – который может сделать радио такой же полезной домашней вещью, как пианино или фонограф… приемник может быть сконструирован в виде простого радиомузыкального ящика и настроен на различные длины волн». Это предложение содержало идею превращения радио из системы передачи сигналов на расстояние в разновидность масс-медиа. Не только развлекательные, но информационные и образовательные программы вскоре стали элементом будничной жизни рядовых американцев, а также жителей многих стран мира.