100 знаменитых харьковчан
Шрифт:
(род. в 1914 г.)
Один из главных создателей советского ракетно-ядерного потенциала. Крупнейший специалист по созданию систем управления ракет, ракет-носителей и космических аппаратов, долгие годы руководитель НПО «Электроприбор» (позже «Хартрон»).
Сколько удивительных, талантливых, а подчас и гениальных ученых и инженеров работало в Советском Союзе «на войну»! Они обеспечивались практически всем необходимым, в том числе и высокими окладами, но были лишены славы. Лишь в конце 80-х советские люди стали постепенно узнавать фамилии людей, которые создавали мощнейший военный потенциал страны. Впрочем, сами «засекреченные» конструкторы утверждают, и не без оснований, что их труд как раз позволяет ликвидировать опасность третьей мировой. И это не
Владимир Григорьевич Сергеев родился 5 марта 1914 года в Москве. Отец его — Григорий Ксенофонтович был слесарем-водопроводчиком, заведовал обозными мастерскими Красной Армии во время Гражданской войны. Мать — Анна Ефимовна работала белошвеей. Григорий Сергеев умер, когда Владимиру было лишь 12 лет, а младшему сыну Анатолию — 10. Так что Сергеев рано узнал, что такое нужда. Хлеб, чай, масло — вот три продукта, которые месяцами составляли рацион будущего конструктора. Он сам искал заработков, подносил бабушкам сумки с базара. Сергеев твердо решил, что будет учиться на инженера и вот когда им станет, то будет есть, наверное, только мясо.
Учился он, впрочем, долгое время довольно плохо. Намекает на хулиганскую жизнь, говорит, что за ним и братом никто не присматривал. В школе следовала двойка за двойкой. Заставила подростка учиться преподавательница математики, дала сложное задание по тригонометрии, срок три дня, можно сказать «взяла на «слабо». Сергеев подготовился и впервые получил «отлично», и это изменило его отношение к учебе. Поступив по окончании семилетки в 1930 году в школу ФЗУ при электрозаводе, он уже подолгу корпел над книгами, бегал в свободное от производственных занятий время в Ленинскую библиотеку. За это однокашники прозвали его профессором.
С февраля 1932 года Сергеев работал слесарем на фабрике «Москвашвей», а в сентябре 1934 года он поступил в Московский институт инженеров связи, который окончил в августе 1940 года. Уже находясь на последнем курсе, в сентябре-ноябре 1939 года Владимир Сергеев проходил службу в армии командиром взвода связи, в ноябре 1939 — августе 1940 года работал старшим техником «Проектсвязьстроя» Дворца Советов, с сентября 1940 по июнь 1941 года — инженер конторы связи в городе Бологое.
Владимир Сергеев был снова призван в армию в июне 41-го и прошел всю войну, дойдя до Кенигсберга, а затем отправился на дальневосточный фронт. Служил командиром и заместителем командира различных подразделений связи. Приходилось бывать в очень жарких переделках. Начальники ценили Сергеева за организаторские способности, прекрасную инженерную квалификацию и, кроме того, за смекалку, творческий подход к делу.
Брат Анатолий погиб под Смоленском. Но война принесла не только трагедию. В 1945-м перед самой отправкой на Дальний Восток в военной комендатуре Владимир встретил красавицу сибирячку Машу, которую офицеры за неприступность называли Королевой. А вот Сергеев уговорил всего за сорок минут Марию Васильевну, которая была младше его на 12 лет, выйти за него замуж. (Супруга конструктора спорит с этим — говорит, что за два часа.)
Командира линейного батальона связи Владимира Сергеева демобилизовали в марте 1947 года, а в июне того же года талантливый инженер поступил в НИИ-885 Министерства промышленности средств связи, где работал сначала младшим научным сотрудником. НИИ с номером и без названия занималось, конечно, оружием. Причем самым перспективным на тот момент — ракетами. Здесь Сергеев быстро продвигался по служебной лестнице, стал старшим инженером, руководителем группы, начальником лаборатории, заместителем начальника отдела, начальником лаборатории. Узнать подробно о его работе нелегко — все-таки государственная тайна, но кое о чем рассказывать все же можно.
Так, известно, что в тот момент, когда среди ракетчиков появился Сергеев, велась ожесточенная борьба между «радистами» и «автономщиками». Спор был о способе управления ракетами стратегического назначения. Владимир Григорьевич был уверен в бесперспективности управления ракетами с помощью радиолуча, выступал за создание автономных систем управления. Ракета, летящая по заранее заданной программе, работающая автономно, не зависит от возможных внешних помех. В конце концов Сергеев добился разрешения на однуединственную попытку — если с первого раза его автономная система не сработала бы, ему было бы отказано в продолжении работ в этом направлении. Но система сработала безупречно. Утверждают, что именно этот момент стал переломным, и в дальнейшем ракетостроение развивалось по пути, предсказанному автономщиками. Сам же Сергеев с тех пор занимался системами управления стратегических ракет все более высокой степени совершенства.
К концу 50-х годов Владимир Григорьевич был уже хорошо известен (тем, кто вообще имел право знать о нем) как один из лучших советских конструкторов и как организатор работы крупных научных инженерных подразделений. В 1957 году как один из основных участников работы над первым искусственным спутником Земли Сергеев получил Ленинскую премию. В 1960-м Владимир Григорьевич и Мария Васильевна получили новую хорошую квартиру в Москве. В это время Сергеевых в семье было уже четверо — старший сын Анатолий родился в 1948 году, младший Виктор — в 1954-м. На следующий день после новоселья Сергеева вызвали в ЦК и сказали: «Поезжайте в Харьков».
В 1960 году при испытании ракеты Р16 произошла страшная катастрофа, погибло более 120 человек. В том числе главный конструктор ОКБ-692 Борис Коноплев. Новым начальником и стал Владимир Григорьевич Сергеев. Ехать он не хотел, но разговаривать на эту тему с начальством было бесполезно. Приехав в Харьков, Владимир Григорьевич бросил вещи в комнате, оставив разбираться жену и детей, и сразу помчался на новое место работы. Первая же задача была исключительно сложной. Необходимо было доработать Р16 и продолжить ее испытания. Уже через полгода ракета с успехом прошла все испытания. За эти же полгода Владимир Сергеев полностью поседел.
Отчасти за это, отчасти за возраст (новый главный конструктор был старше большинства сотрудников), отчасти за характер Сергеева сразу же прозвали Дедом. О своих сотрудниках он действительно заботился, как о родных, хотя и требовал тоже много. Когда приходилось сидеть ночами, чтобы уложиться с проектом в сроки, Сергеев сам приносил подчиненным хлеб и колбасу, выделял транспорт, чтобы развезти по домам. Его люди всегда неплохо зарабатывали (зарплата, премии, полигонный коэффициент, командировочные), сам конструктор имел служебный автомобиль и даже собственный самолет — иногда за одни сутки надо было побывать и в Днепропетровске, и в Москве, и на Байконуре. Задержек, проволочек в деле создания межконтинентальных баллистических ракет быть не могло. С другой стороны, недавно на вопрос журналиста: «Почему шаттл (возвращающийся космический корабль) первыми создали все-таки американцы?» — Сергеев неожиданно резко ответил: «Не надо было посылать квалифицированных инженеров на стройки и уборку Белгородского шоссе!» Конструкторское бюро электроприборостроения, которым руководил Сергеев, в 1978 году получило название НПО «Электроприбор», а позже — «Хартрон». Если в начале трудовой деятельности конструктора в Харькове под его началом находилось 600 человек, то в конце — 13 тысяч специалистов высокого уровня.
Владимир Сергеев всегда много внимания уделял работе с многочисленными производственными предприятиями, которые работали по его документации, во все вникал: элементную базу, схемные решения и конструкции, освоение новых технологий, программное обеспечение, подготовку кадров, эксплуатацию и т. д. «Мы делаем оружие, и оно должно быть надежным», — часто повторял конструктор. Поэтому и не оставлял без внимания любые просьбы и уточнения исполнителей, постоянно занимался доработкой, вступал в конфликты из-за этого с высокопоставленными заказчиками. Он следил за своим изделием на всем протяжении производственного цикла — от разработки до запуска. Ведь неудача, скажем, Киевского радиозавода при изготовлении отдельных блоков могла ударить в результате по его КБ.