100 знаменитых символов советской эпохи
Шрифт:
К тому же даже такому гениальному режиссёру, как Любимов, было невероятно трудно сразу найти себя в новой обстановке, в условиях, где он был оторван от привычной среды и актёров, с которыми проработал двадцать лет. В работе с артистами своего театра Юрий Петрович всегда руководствовался принципом Станиславского: «Актёры — шельмы, им верить нельзя, если хотите поставить хороший спектакль». «С актёрами надо обходиться очень жёстко, — рассказывал режиссёр в интервью „Комсомольской правде“. — Есть табель о рангах, и без неё жизни не бывает. А превратное понимание свободы приводит к хаосу, что мы и продемонстрировали — всё развалили, впали в нищету и теперь с трудом выбираемся из неё». На Западе же традиции отношений между художественным руководителем театра и
Но Любимов не был бы Любимовым, если бы сдался и не продолжил заниматься делом своей жизни. Его спектакли шли в лучших театрах Англии, Франции, США и других стран. По приглашению Ингмара Бергмана в Стокгольмском Королевском драматическом театре Любимов поставил спектакли «Пир во время чумы» и «Мастер и Маргарита». Позже по указу Его Величества короля Швеции Карла XVI Густава Юрию Любимову была присвоена одна из высших наград страны — Командорская степень Королевского ордена Полярной Звезды.
Между тем новым руководителем Театра на Таганке был назначен Анатолий Исаевич Эфрос — человек, столь же известный в театральном мире, как и Любимов. В чём-то судьба двух великих режиссёров схожа. Любимов поднял из руин «Таганку», Анатолий Эфрос почти в то же время возродил славу Театра имени Ленинского комсомола, знаменитого «Ленкома». Обоим всегда «доставалось» от власти — Любимову за то, что он языком театра говорил что хотел, а Эфросу — за его аполитичность и нежелание ставить «заказные» спектакли. «Кто-то славословит большевиков, кто-то критикует. А Эфрос большевиков просто не замечает», — так однажды сказал об Анатолии Исаевиче один из критиков.
В 1967 году Анатолия Эфроса изгнали с должности художественного руководителя «Ленкома». Вместе с ним в Московский драматический театр на Малой Бронной ушли многое актёры, преданные своему режиссёру. Но власть на этом не успокоилась: два спектакля, «Три сестры» А. Чехова и «Обольститель Колобашкин» Э. Радзинского, которые Эфрос хотел поставить на сцене нового театра, были запрещены. Из-за чего Анатолий Эфрос «заработал» первый инфаркт. И решил поберечься, обратившись к классике театра: Шекспиру, Мольеру, Гоголю. Несмотря на то что материал, на котором работал Эфрос, был давно известен, каждая его новая постановка становилась сенсацией, новым словом в театральном искусстве. Постепенно опала с Эфроса была снята, а коллеги единодушно признали его классиком режиссуры.
Когда Любимов остался за границей, Анатолию Эфросу предложили возглавить Театр на Таганке. Эфрос согласился, ему казалось, что так он сможет спасти Театр, оставшийся без режиссёра. Однако у многих, и прежде всего у Любимова, этот шаг вызвал возмущение. В 60-х Юрий Петрович приглашал Эфроса, фактически оставшегося без работы, в свой театр. Затем уже Анатолий Исаевич предложил Любимову главную роль в телепостановке пьесы «Мольер» М. Булгакова. Но теперь театральная солидарность была забыта. Любимов в одном из интервью назвал Эфроса «штрейкбрехером», считая, что тот «покусился на то, что ему не принадлежит», хотя Эфрос относился к наследию Любимова очень бережно и принципиально не взял в труппу никого из актёров, с которыми прежде работал в Театре на Малой Бронной. Многие из звёзд «Таганки» охотно работали с Эфросом, но были и те, кто демонстративно не признавал нового режиссёра. Вокруг Анатолия Исаевича вскоре выросла стена отчуждения, его травили те, кто, к сожалению, не понимал мотивов поступка режиссёра. И сердце его не выдержало. 13 января 1987 года, не дожив до 62 лет, Анатолий Эфрос скончался…
Театр на Таганке вновь остался без художественного руководителя. Новым главным режиссёром стал один из учеников Юрия Любимова Николай Губенко. Казалось, что тяжёлые времена в истории «Таганки» скоро закончатся и театр вновь станет таким, каким он был прежде. Политическая обстановка в стране изменилась, наступил период если и не полной, то хотя бы относительной свободы. Главным из условий своего прихода на должность художественного руководителя Николай Петрович Губенко ставил возвращение в театр Юрия Любимова. И в 1988
То, что произошло дальше, непосвящённому человеку трудно понять и объяснить. Между учителем и учеником — людьми, которые, как казалось, до конца своей жизни будут отдавать себя любимому театру, — назрел конфликт, найти выход из которого так и не удалось. Мы не будем разбираться, кто прав, а кто виноват в случившемся. Только с сожалением констатируем итог — в 1993 году Театр на Таганке распался на два отдельных театра. Часть труппы осталась с Любимовым, другая, и довольно значительная, ушла за Николаем Губенко во вновь созданный театр «Содружество актёров Таганки».
Разломали старую Таганку, Подчистую, всю, ко всем чертям… Что ж, шофёр, давай назад крути-верти свою баранку. Так ни с чем поедем по домам…Когда Владимир Высоцкий писал эти строки, он, естественно, не мог знать, что случится с театром, в котором он проработал всю жизнь. Но строки, к сожалению, оказались пророческими — Театр на Таганке разделили по живому. Время от времени предпринимались вялые попытки объединения, но все они оказались безуспешными. Что дальше будет с «Таганкой», какая судьба ждёт великий театр? Хочется верить, что и другие слова Высоцкого окажутся пророческими и будут актуальными всегда: «Есть за чем ехать на Таганскую площадь. Там есть театр. Называется он ТЕАТР НА ТАГАНКЕ».
«Что? Где? Когда?»
«Как-то зашёл в Дом игрушки, чтобы купить что-нибудь в подарок моему приятелю трёх лет от роду. Увидел волчок с прыгающей лошадкой и купил сразу два, второй — себе. Играл, не выходя на дома, дней десять…». Оказывается волчок с лошадкой — очень увлекательная игра. Владимир Ворошилов — серьёзный занятой человек, работник Центрального телевидения, а играл с волчком, словно ребёнок. А вслед за ним за скачущей по кругу игрушечной лошадкой стала смотреть вся страна…
Для современного телезрителя различные викторины стали настолько привычными, что трудно представить себе времена, когда таких программ не было в эфире. Количество передач, где в той или иной степени демонстрируются интеллектуальные способности их участников, на отечественном телевидении исчисляется десятками, а в мировом масштабе — и вовсе сотнями, а может быть, и тысячами. Между тем игровой жанр возник на телевидении не сразу и, в общем-то, случайно. В конце 50-х передачи британского телевидения выходили, в основном, в прямом эфире. Паузы между программами растягивались на несколько минут, а заполнить их было нечем, реклама в те времена на телевидении была не столь назойлива, как сейчас. В Советском Союзе, например, решали эту проблему с помощью тикающих на экране часов или статичных заставок с цветами. Но британские телевизионщики пошли другим путём. Некий Марк Гудсон предложил заполнять паузы быстрыми играми, в которых игроки отвечали на вопросы ведущего. Нововведение оказалось настолько удачным, что вскоре выяснилось — эти коротенькие программы собирают едва ли не большую аудиторию, чем другие передачи. Естественно, что продюсеры ухватились за эту идею, число таких программ стало расти, и скоро в мире возникла целая индустрия игровых телепередач. В СССР первой передачей подобного рода был «Вечер весёлых вопросов» (ВВВ) — предшественник знаменитого КВН. Однако и ВВВ, и КВН были передачами сугубо развлекательными, и вопросы, при ответе на которые нужны были конкретные знания, звучали эпизодически. В западном телеэфире уже давно существовала масса программ, строившихся по принципу: «вопрос телевидения — ответ зрителя», тогда как на советском телевидении ничего подобного не было. Пока наконец 4 сентября 1975 года в эфир Центрального телевидения не появилась «Семейная викторина „Что? Где? Когда?“».