1000 Первая дочь
Шрифт:
Алексис, до того ехавший во главе войска, подъехал ко мне и, протянув руку, взял мою ладонь. Поднес ее к губам и, поцеловав, произнес слова, от которых мое сердце сладко защемило:
— Сначала ты сразила меня красотой, теперь поразила щедростью и благородством. Скажи, Майлин, какие еще тайны и секреты ты хранишь?
Я покачала головой и, утерев глаза краем накидки, ответила:
— Вы тоже поразили меня. А что до секретов… Их нет. Откуда им взяться у девушки, всю жизнь прожившей в гостинице и притворявшейся горбуньей?
— Ты обманываешь меня, Майлин. Один секрет ты прячешь и,
Я вспыхнула подобно факелу. Алексис завел тему, которую мне меньше всего хотелось затрагивать. В тот миг клеймо будто ожило и зажгло так, что я едва не застонала.
— Пожалуйста… — попросила я. — Это не секрет и не тайна. Но мне больно даже разговаривать об этом.
Вопреки моим ожиданиям, Алексис не рассердился. Он несколько минут сосредоточенно рассматривал мое лицо, а после произнес:
— Я не хочу, чтобы ты принадлежала мне целиком и полностью. Но готов дать тебе время привыкнуть к тому, что я могу видеть тебя всю. Не только ночью, но и при свете дня. Не отказывай мне в этом удовольствии, Майлин.
В его словах прозвучала пусть не угроза, но предупреждение. И мне ничего не оставалось, как свыкнуться с мыслью, что когда-нибудь мне придется показать ему себя всю.
Алексис вновь ускакал вперед, но место рядом со мной занял Хэймон. Он не разговаривал, но строго следил за тем, чтобы другие воины не приближались слишком и даже не смотрели в мою сторону. Полагаю, то был приказ Алексиса.
У каменного перешейка, за которым начиналась пустыня, мы сделали привал. Перекусили прихваченными из гостиницы припасами. Воины откупорили бутыли с водой, напились сами и напоили лошадей. А после этого Алексис достал из седельной сумки карту, начерченную на куске воловьей кожи. Судя по виду, вещь эта была древней и очень ценной. На ней была нарисована столица — так четко, словно могла вот-вот ожить. Каждый дом, каждый закоулок был выведен так хорошо, будто это была не нарисованная копия, а уменьшенный оригинал.
— Что это? — я не могла не заинтересоваться.
— А ты как думаешь? — усмехнулся Алексис. Я развела руками, не смея даже предположить, и тогда он продолжил: — Помнишь, я говорил, что мы не станем пересекать пустыню? Так вот, Майлин, именно этот артефакт значительно облегчит нам путь.
Карта оказалась не чем-нибудь, а порталом. Способным переместить в столицу целую армию. Но для того чтобы совершить перенос в пространстве, Алексису потребовалось очень много сил. Хэймон, Магур и Кирон, тоже одаренные маги, помогали ему в этом. Втроем они творили заклинание, оживляя портал. Над картой сначала повисло голубоватое облако. Оно стало раскручиваться, образуя глубокую воронку. Она разрасталась до тех пор, пока в ее нутро не смог спокойно поместиться вооруженный всадник верхом на коне.
— Начать перемещение! — скомандовал Алексис.
Лицо его напряглось, стал отчетливо различим каждый мускул. Строгий взгляд стал совершенно жестким, а черные глаза будто бы превратились в два бездонных провала. Алексису стоило большого труда в одиночку удерживать портал открытым. Но он справился с этим блестяще.
— Ступай вперед, Майлин! — приказал он. — Магур, помоги ей.
Так странно было перемещаться подобным образом. Лошадь фыркала и упиралась, а я так и вовсе обомлела. Стоило войти в воронку, как перед глазами заплясали разноцветные всполохи. В ушах гудело, а сердце стучало неистово.
Но испугаться по-настоящему я не успела. Секунда — и лошадь вместе со мной оказалась на центральной площади столицы, будто специально предназначенной для таких вот перемещений. Воины радовались возвращению домой, а я осматривалась по сторонам, поражаясь величию и богатству домов и улиц. Сама площадь была вымощена розовыми камнями, кажется, полудрагоценным кварцем. Стоящий в центре фонтан извергал из себя перламутровые струи неизвестной мне жидкости.
У меня кружилась голова и слегка подташнивало, но то была малая расплата за мгновенное перемещение. Никаких тебе изнурительных переходов по пустыне и долгих дней в пути. Теперь становилось ясно, как войскам Озиса удается так быстро путешествовать.
Алексис завершил переход последним и, свернув карту, надежно спрятал ее обратно в сумку. Спрыгнул с коня и подошел ко мне, слегка покачиваясь. Как от сильной усталости.
— Идем к фонтану, его воды помогают справиться с магическим бессилием и смягчают последствия переноса. Добро пожаловать в столицу, Майлин!
Глава 19
Майлин
Такой воды я не пробовала никогда в жизни. Она сладковатая на вкус с какими-то пузырьками, взрывающимися во рту наподобие фейерверка. И от нее кружится голова — буквально от пары глотков меня вдруг покачнуло, и, если бы не Алексис, я наверняка упала бы и приложилась головой о мостовую. Он подхватил меня в миллиметре от земли и усадил на лошадь впереди себя. Да так и вез до самого дома.
Путешествие я запомнила плохо, во многом из-за головокружения. Но даже несмотря на это, столица поразила меня своей красотой. Всюду белый и розовый камень, что использовался не только для строительства домов, но и для украшения улиц. Замагиченные фонари, сияющие зеленоватым светом. Множество цветущих деревьев и птицы, бесстрашно снующие по мостовым. Воины радовались им как родным и даже подкармливали хлебом и какими-то семенами. Так странно и мило было видеть, как мелкие птицы с белым опереньем садятся на натруженные темные ладони Хэймона и бесстрашно клюют с них еду. Даже Кирон, этот внушающий страх бугай, кормил птиц, улыбаясь немного жутковато из-за множества застарелых шрамов на лице.
— Белые майны — символ Озиса, в столице они расплодились во множестве, — рассказал Алекис, заметив мой удивленный взгляд.
Он посадил птицу себе на ладонь и поднес ко мне. На меня с любопытством смотрели голубоватые бусинки глаз, словно изучая. А после птица издала истошный крик, похожий на плач младенца. От неожиданности я вздрогнула.
— Не пугайся, Майлин, майна всего лишь приветствует тебя, — рассмеялся Алексис.
Миновав несколько улиц, мы выехали на прямоугольную площадь, со всех сторон окруженную многоэтажными зданиями с узкими окнами. Невдалеке возвышались хозяйственные постройки, из конюшен слышалось ржание коней.