13 уровень
Шрифт:
Решив не мучить себя и формулы, Патарон Четырнадцатый обратился к более приятному занятию, а именно, начал жалеть себя.
«Ну подумаешь, нашли очередную вымершую цивилизацию. Тоже мне причина, чтобы отрывать хороших существ от отдыха. Все там будем и никто не избежит. Ну а как ещё? Вон, вселенная словно мёртвыми раковинами забита остатками канувших в лету цивилизаций. Ну зачем, спрашивается, отправлять меня, заслуженного имперского аналитика на зачуханные окраины?! А ещё эта непонятная секретность. Если выяснится, что там какая-то ерунда, я им, бюрократам,
Как и всегда, жалеть себя оказалось настолько увлекательно, что Патарон опомнился лишь в момент, когда закрывающая глазную группу кожная мембрана самопроизвольно раздвинулась. Данное её поведение указывало на благоприятную внешнюю среду. Точнее, никакой среды толком и не было, так, замкнутая циркуляция. Но одно точно, его тело полностью пришло в себя.
Мысленно собравшись, имперский аналитик подвигал щупальцами, коих у него имелось целых двенадцать штук. Конечности слушались нормально. Погрузив их в сенсорные выемки, он получил управление скафандром, поспешив наконец покинуть стыковочный шлюз.
Хотя, куда он спешит? Экипаж следящей станции — один единственный старый словно глубинные отложения галаватрон. Наверняка тот ещё чудик, каких стараются удалять от социума на подальше и на подольше.
Покинув стыковочный шлюз, Патарон направил скафандр по прозрачной трубе коридора. За толстым стеклом виднелась техническая начинка станции. Прозрачность — это удобно. С одной стороны, напоминает родные трубчатые тоннели, а с другой, позволяет визуально контролировать состояние оборудования. Хотя он во всех этих проводах, блоках и механизмах понимает до обидного мало. Но ему можно, ведь он не какой-то там профильный технарь.
Коридор заканчивался шлюзом смены среды, в который недовольный назначением Патарон без раздумий завёл скафандр. Стоило ему в шлюз зайти, как сразу же схлопнулась запирающая мембрана. Из отверстий на полу начала обильно поступать мутноватая жидкость. В момент, когда она достигла потолка, двери шлюза открылись, пропустив Патарона в заполненное жидкостью резервуар-помещение. Попав в него, он закрепил скафандр на фиксатор и отдал команду на открытие защитной оболочки. Сфера скафандра разомкнулась, выпустив аналитика в естественную среду. Небольшую, изолированную, но такую приятную!
Почти сразу установилось соединение с информационной сетью станции. А ещё спустя пару секунд он почувствовал присутствие другого галаватрона. Тот плавал в противоположной части резервуара, спокойно и по-хозяйски шевеля щупальцами. Стало понятно, что старожил и начальник станции в одном лице ожидает пока новичок освоится и соизволит задать вопросы.
Патарон этим и занялся, а именно, принялся осваиваться. Последствия анабиоза сошли на нет, нервные узлы работали хорошо и ладно. Сознание стало ясным, память услужливой, ткани тела стабильно вырабатывали необходимое для коммуникации электричество. Сгенерировав кожей ключевой сигнал, он подключился к внешним датчикам станции, желая оглядеть окружающий космос.
Подключился и обалдел.
Оптическое зрение галаватронов
Схожим образом они проектировали свои космические станции и корабли. Напичканные датчиками и камерами, они позволяли воспринимать окружающий космос словно пространство родного озера. Вот и сейчас Патарон как бы стал самой станцией, обозревая с её помощью окружающее пространство. Паря посреди холодного и неприветливого космоса, он узрел свою цель! Узрел и обомлел, ибо истинный вид планеты Алаанхара разительно противоречил описанию из звёздных атласов.
Не было обещанных пылевых шапок у полюсов. Отсутствовали злые вулканы, непрерывно извергающие лаву и наполняющие разряженную атмосферу тоннами пепла. Не наблюдалось никогда не стихающих бурь — сухих и горячих. Не было их и всё тут!
Огромный голубой шар оказался прекрасен. Он смотрел на Патарона зеленовато-жёлтым глазом единственного материка, окружённого россыпью зеленоватых точек — окружающих материк больших островов.
Затрепетав щупальцами от восторга, аналитик торопливо запросил имеющиеся по планете данные. Всё выглядело без пяти минут идеально. Пару сотен лет и планету можно привести в божеский вид. Да какой пару сотен! Тот же кислород в атмосфере вполне удастся сократить вдвое лет за тридцать. Ну а после не возникнет проблем с терраформирующей флорой, что приведёт в порядок химический и биологический состав океана.
«Стоп, но ведь Алаанхара была открыта семьсот двадцать четыре сезонных цикла назад? Так почему, спрашивается, на орбите висит одна единственная наблюдательная станция!» — задал он себе резонный и остужающий восторг вопрос.
— Планета нам недоступна, — почувствовав, что Патарон созрел, телепатически произнёс начальник станции.
Точнее, не совсем телепатически. Галаватроны общались распространяя в водной среде электрический сигнал.
— Что значит, недоступна?
В вопросе Патарона содержался коктейль из недоверия, возмущения и удивления.
— Все технические средства, которые мы пытались спустить на планету, исчезали в момент прохождения термосферы. Если точнее, они были перемещены.
— Куда перемещены? — растерялся аналитик.
— Куда-то… — размыто ответил старый галаватрон.
— А биологические средства? — поинтересовался Патарон.
— Пробовали. Один раз. После чего с нами связались и попросили подобного не повторять…
— Кто связался? Асторосы? Ящеры?
В окружающей среде какое-то время царил молчаливый покой. По слабым колебаниям токов аналитик чувствовал, собеседник подбирает слова.