140 ударов в минуту

Арро Агния

— Я боюсь, — шепчет она.

— Я буду самым нежным, самым аккуратным. Честно, — забравшись ей под футболку, поднимаюсь ладонью вверх и замираю прямо у нижней кромки белья. — Останься со мной на ночь сегодня. Я кое-чему тебя научу.

— Будет больно? — я уже едва слышу её.

— Сегодня не будет. Только хорошо. Останешься? Я тебе секрет расскажу, — касаюсь кончиком языка мочки её уха. — Никогда никому в жизни его ещё не говорил.

— Хорошо, — скорее выдыхает, чем произносит.

Теперь бы дождаться…

Стефа с Анаит меняются местами. Сестрёнка

сушит свои кудряшки полотенцем, а я делаю ей чай и достаю печенье из верхнего шкафчика. На самом деле тяну время, пытаясь подобрать правильные слова.

— Ана, — сажусь перед ней на корточки, — ты же понимаешь, что я теперь не один? У меня есть жена, — малая утвердительно кивает, жуя печеньку. — Во-о-от. А жена и муж живут в одной спальне и спят в одной постели.

— Но ты спишь один, — справедливо замечает сестра.

— Так было, это правда. Сегодня я заберу Стефу к себе, и она останется со мной. А ты будешь ночевать у себя в комнате. И вламываться ко мне как обычно, не выйдет. Как минимум придётся вспомнить, что я учил тебя стучаться, дожидаться разрешения и только после этого входить. Я взрослый, Ана. Тебе придётся научиться спать только в своей кровати. Не потому, что я перестал меньше тебя любить, — добавляю на всякий случай. — Так нужно.

— Я поняла, — ковыряет ноготком джем на печенье. — Обещаю стучать.

Чёрт, как иногда сложно быть старшим братом. Мне ещё столько всего предстоит ей объяснить. Надо хоть книжек каких-то умных почитать на этот счёт. Как правильно объяснить ей про секс, месячные, презервативы и прочее? Первому попавшемуся я её не отдам, конечно. Но знать-то она должна. Это ж жизненная база и здоровье.

Выпив воды, иду к себе. Меняю постельное бельё на свежее и открываю окно на проветривание. Готовлюсь так, будто ко мне первый раз в жизни девочка придёт. Раньше порядок был последним, о чём я думал. Сейчас вдруг все детали становятся жутко важными. Я хочу, чтобы Стефе было комфортно здесь. Это поможет быстрее избавить её от страхов.

Захожу за ней, как только засыпает Ана. Беру за руку и веду за собой. Плотно закрываю за нами дверь своей спальни, гашу основной свет, оставляя только ночник. Обнимаю её. Дрожит. Глаза горят. В них будто поселились светлячки.

Целую вкусные губки, стараясь не урчать от удовольствия. Стефа долго не двигается, пытаясь совладать со своими эмоциями.

— Смелее. Мы уже целовались, — напоминаю жене.

Она забавно касается кончиком языка моих губ, словно резко забыла, как это делается. Тихо смеясь, кусаю её за нижнюю губку. Она приоткрывает рот. Пользуюсь, толкаясь внутрь и отвоёвывая для себя эту территорию.

Огромных трудов стоит гасить в себе рефлексы делать всё резче. Я обещал быть осторожным.

Отпускаю. Снимаю майку и, взяв за запястье её руку, кладу на свой торс. Они познакомились утром. Даю Стефе возможность беспрепятственно себя касаться. Ни сбегать в ванную, ни останавливать я её не буду.

Моя любопытная жена водит ноготком по рельефам. У меня все мышцы сокращаются. Член серьёзно оттягивает шорты. Не скрываю и этого. Пусть видит, как я хочу её.

Стефа дышит тяжелее, сглатывает чаще. Вздрагивает, когда я слишком ярко реагирую на очередное касание. Прижимаю её к себе, целую, отвлекая от того, что сейчас творят мои руки. А они тянут вверх её футболку.

Разрываю поцелуй и махом стягиваю лишнюю тряпочку. Под ней безумно красивое, желанное тело в кружевном белье.

Готовилась… Оно явно новое. Такое дразняще-привлекательное, что даже снимать сразу не хочется.

Кладу ладонь ей под грудь и снизу поднимаю наверх, накрывая полушарие целиком. Трусь о сосок. Стефа давится вдохом. Её глаза распахиваются. Влажные губы требуют новых поцелуев.

— Ты обе-щал се-к-рет, — заикается от волнения и смущения.

— Помню, — наклоняюсь к её уху, провожу по нему языком. — Я люблю тебя, — громко шепчу и сразу целую, чтобы не спрашивала и не отвечала. Пусть примет сначала то, что услышала.

Щелчок опытными пальцами — и кружевное бельё становится свободнее. Остаётся потянуть за лямку и не сдохнуть от недостатка крови в жизненно важных органах.

Глава 38

Стефания

Кис очень нежно целует и настойчиво тянет вниз лямку бюстгальтера, а у меня в висках стучит: «Я люблю тебя».

Я. Люблю. Тебя.

Люблю тебя.

Столько магии в этих словах. Мне до боли сладко слышать их от него. Мамино или папино «я тебя люблю» совсем не то же самое. И даже «я тебя люблю» в школе от одноклассника звучало скорее смешно и глупо. А сейчас всё изменилось. Мне хочется запомнить каждый звук, из которого состоит эта фраза, сказанная именно Саркисом. Она будто вплавляется мне под кожу, но не причиняет боли.

Самое первое настоящее признание. Мне хочется ответить ему. Сказать, что я тоже чувствую. Я тоже влюбилась. Кис не даёт. Не понимаю, почему. Он целует и целует меня, давая лишь сделать вдох. Просит прикосновений к своему телу, направляя мою руку.

Горячий. С ним можно зимой спать на снегу голышом и не замёрзнешь.

Сильный. И от того, как его напряжённые, накачанные тренировками руки, надёжно и бережно обнимают меня, происходит диссонанс. Он контролирует себя. Каждое своё действие. Вздрагивает всем телом от того, что мои пальцы непроизвольно скользят по мощной спине.

Стонет мне в губы. Касается пальцами соска. Волна ярких, новых ощущений проходится по моему телу. Смешивается в коктейль со смущением. Я моментально забываю всё, что видела в роликах в интернете. Моё тело предаёт меня. Оно подчиняется рукам моего мужа.

И даже «муж» теперь звучит иначе.

Начинаю понимать, почему Кис так часто зовёт меня просто «жена». Это вкусно. Это присваивание. Я тоже хочу его присвоить. Саркис — мой муж.

А своего мужа можно трогать. Ему приятно. Я слышу, как он дышит. Низом живота чувствую его возбуждение. Меня пугает, что эта огромная штука окажется внутри меня. Не представляю, как это будет. Я слышала, очень больно сначала. Но мне вдруг хочется через это пройти. С ним.