140 ударов в минуту
Шрифт:
Провожаю парней, заглядываю к Анаит и останавливаюсь перед входом в нашу с Саркисом спальню. Долго стою, глядя на пустую расстеленную кровать. Делаю шаг. Снимаю штаны и ложусь в его футболке на его подушку. Слёзы текут сами по себе. Я впиваюсь в наволочку зубами и бессильно рычу в неё, давая выход эмоциям. Мне физически больно. Ломит рёбра и стянуты все мышцы живота. Давит в груди, и сердце бьётся так быстро, в знакомом ритме. Ловлю его, считаю. Чёртовы сто сорок ударов, ставшие символом наших отношений, словно привет от Саркиса.
Выставляю будильник
Просыпаюсь раньше, почувствовав тепло под боком. Всего на несколько секунд мне кажется, что случившееся — мой самый жуткий кошмар. Оглядываюсь. Ани свернулась комочком рядом со мной. Она так к Саркису прибегала, пока я не перебралась в его постель.
Звонит будильник. Быстро выключаю. Пусть поспит, пока я принимаю душ. Холодный, бодрящий. Делаю кофе покрепче. Думаю, что ребёнка надо чем-то покормить.
— Я не буду, — ко мне на кухню выходит Анаит. Убираю яйца обратно в холодильник.
Она проходит к чайнику. Наливает себе воды и залпом выпивает почти весь стакан.
— Мы едем к Кису?
— Обязательно. Собирайся.
Нам хватает пятнадцати минут, чтобы переодеться, заплестись и выйти из дома. Такси вызываю с улицы. Хочется подышать свежим воздухом.
Садимся в машину и едем к моим родителям.
Встречает нас мама.
— Детка, как это ужасно, — обнимает меня. — Почему ты не позвонила?
— Не до звонков было, мам. Отец дома? Мне надо с ним поговорить.
— Дома, конечно. Мы к тебе собирались. Сурен нам всё рассказал. У меня нет слов. Бедный мальчик. Он же не сможет ходить.
— Сможет! — злюсь на неё.
«Можно не говорить так при Анаит?!»
Боже! Я раньше не замечала инфантилизма в своей матери. Я такая же?
Увожу Ани в свою бывшую комнату. Занимаю её просмотром видео с уроками по скрипке. Понимаю, что ничего не усвоит, но лучше так, чем просто сидеть и ждать.
Иду к отцу, прокручивая в голове предстоящий разговор. Главное, быть как можно увереннее.
Вхожу без стука. Папа тут же поднимается. Во взгляде беспокойство и сочувствие. Не помогает. Только хуже становится. Превращаясь в маленькую девочку, утыкаюсь носом ему в рубашку и плачу. Он гладит по волосам и спине, нашёптывая добрые слова.
С ним всегда немножко теплее, чем с мамой. И я искренне надеюсь, что сейчас он меня поймёт.
— Мне нужна твоя помощь, — подняв голову, смотрю ему в глаза заплаканным взглядом. — Пап, можно мне денег вместо музыкальной школы? Только не через год, а сейчас. И мне документы на машину нужны. Они ведь у тебя?
— Стеф, — папа морщит лоб и хмурит брови. — Сурен звонил. Сказал, что все расходы по лечению сына возьмёт на себя.
— Нет. Я уже отказалась. Нам не нужны его деньги!
— Не говори ерунды, детка. Он как отец имеет право…
— Он не отец, — перебиваю я. — Ты тоже рискуешь оказаться на этой скамье, если откажешься мне помочь. Или ваши договорённости и чёртов бизнес снова важнее семьи?! Важнее меня? Важнее жизни моего мужа? Папочка, ну пожалуйста. Я ведь не прошу у тебя лишнего. Только то, что ты и так мне обещал. Это же мой свадебный подарок — деньги на школу. Я тебя очень прошу, помоги мне.
— Мне надо подумать, Стеф, — тихо отвечает отец.
— Ладно… — шагаю от него спиной к двери.
— Стефа, — отец делает шаг навстречу.
— Я не хочу мешать тебе думать, пап. И надеюсь, что ты вспомнишь о том, что у тебя только одна дочь. Мне к мужу надо. Пока, — разворачиваюсь и практически сбегаю.
Папа выходит за мной. Зовёт в спину, но я не оглядываюсь. Что чувствую? Разочарование. Я наивно надеялась на безоговорочное «да».
Забираю Анаит. Такси снова вызываю с улицы. Даже с мамой не попрощалась. Не могу. У меня нет сил на милое общение с ними и никак не помогающее сочувствие.
Доезжаем. Гордей уже тут. Говорит, что Кир сейчас у своего отца, приедет немного позже. Дяди Сурена тоже ещё нет. В городе пробки как раз в направлении от их дома до больницы. Спасибо за них вселенной.
Я не помню, куда идти. Торопливо веду за руку Анаит, следуя за Гордеем. Встречаемся с врачом. Нам дают разрешение зайти в палату буквально на пять минут. Делим их с Ани на двоих. Я захожу первая.
Вижу его. Зажимаю рот ладонью, гася испуганный вскрик. Перебинтованный, бледный. Капельница, приборы вокруг какие-то. Они ещё сильнее пугают меня своими звуками. Подхожу ближе к кровати. Дрожащими пальцами касаюсь неподвижной кисти с подсохшими обработанными ссадинами и шевелю пересохшими губами:
— Привет, муж…
Глава 46
Стефания
В моих пальцах дрожит сигарета из пачки Саркиса. Никогда в жизни не курила. Примерно представляя себе процесс, чиркаю зажигалкой, подношу пламя ближе и тяну в себя воздух. В какой-то момент мой рот начинает наполняться горьким дымом. Неосторожно вдыхаю и тут же кашляю, роняя сигарету на пол балкона.
Боже, какая гадость. Людям действительно это нравится? И совсем не успокаивает, только раздражает лёгкие, и горечь хочется побыстрее запить.
Ани читает что-то по школьной программе у себя в комнате. Мы с ней обе в подвешенном состоянии уже несколько дней. Мой отец не привёз мне документы на машину, ничего не ответил по поводу денег. С мамой говорить сложно. Её неаккуратная правда причиняет мне боль. Последние несколько звонков проигнорировала.
Тётя Наташа гораздо деликатнее. Она тоже несколько раз звонила с тех пор, как Кис в больнице. Спрашивала про Анаит. Давала простые, ненавязчивые советы. С ней говорить легче, а Ани очень самостоятельная девочка. Она не нуждается в моей чрезмерной опеке. Мы вместе готовим себе самую простую еду, чтобы были силы каждый день ездить к Саркису, смотреть на него, говорить с ним и решать бесконечное количество вопросов. Большая часть из них упирается в деньги. Я перевела на счёт клиники практически всё, что осталось от выигрыша Саркиса, оставив нам с Анаит на жизнь и проезд.