18000 километров по Соединенным Штатам Америки
Шрифт:
Мы побывали и на канадской стороне. Опускались под самый водопад на специальном лифте, как раз к тому месту, где с оглушительным ревом бурлит и пенится многотонная масса падающей с большой высоты воды. Разговаривать друг с другом было бесполезно — грохот низвергающейся воды заглушал все, в воздухе носились мириады брызг и водяной пыли, так что без резиновых костюмов здесь пришлось бы туго.
Водопад очень красив вечером, когда его со всех сторон освещают разноцветными лучами прожекторов. Американцы и здесь остаются верными себе — реклама водопада поставлена на широкую ногу, за год его посещают более трех миллионов туристов, которых ждут платные экскурсии, поездки на пароходике возле самого водопада, сувениры, раскрашенные книжки, журналы, тысячи цветных открыток и диапозитивов. Повсюду рекламируется посещение музеев, ресторанов, кафе. Не менее широко освещаются попытки отдельных смельчаков покорить водопад, спустившись вниз по течению в бочке, на лодке или пройти над ним по стальному тросу. Возможно поэтому в Рочестере был принят закон, запрещающий переходить улицу по натянутому канату.
На многие десятки километров при подъезде к водопаду растянулись тысячи мотелей, гостиниц и кемпингов. Здесь, на реке Ниагаре, в небольшом городке Люистоне в таверне некой миссис Хастлер возникло модное в Америке слово «коктейль». Хозяйка смешивала несколько ликеров с вином, ставила перо из петушиного хвоста в бокал и угощала таким напитком своих посетителей. (По-английски «кок» — петух, а «тейл» — хвост).
Ниагара, получая воды Великих озер, используется как источник электроэнергии и американцами и канадцами. Воды Великих озер обладают удивительной чистотой. Когда смотришь с берега вдаль — вода глубоко синяя и настолько прозрачная, что плавающие у линии горизонта яхты или пароходы кажутся как бы висящими в воздухе.
Великие озера — наилучший путь для проникновения в бассейн Миссисипи. Еще до открытия железных дорог озера облегчали заселение Среднего Запада и стали одним из наиболее оживленных водных путей мира. По этим озерам идут мощные потоки железной руды и каменного угля.
Не случайно здесь выросли и крупнейшие после Нью-Йорка города штата: Буффало и Рочестер, в которых нам не раз доводилось бывать.
Буффало — второй после Нью-Йорка индустриальный центр. Он расположен вблизи Ниагарского водопада, там, где Эри-канал подходит к озеру Эри. После открытия Эри-канала он стал главным портом на пути от Великих озер к Атлантическому побережью. Через Буффало идет на восток пшеница из степных районов США и Канады. Он стал одним из главных центров мукомольной промышленности США. Но это прежде всего крупный промышленный центр, и главным образом металлургический, машиностроительный и химический.
Разнообразна промышленность Рочестера: производство фотоаппаратов, оптических и точных приборов, фотореактивов и кинопленки. Компания Истмана распространяет фотопленки и аппараты по всем странам капиталистического мира и ежегодно выпускает столько пленки, что ею можно несколько раз опоясать земной шар.
В Рочестере как-то нам пришлось гостить в одной американской семье. Оговоримся сразу, что везде в книге фамилии людей, с которыми мы встречались, вымышлены. Хозяева наши оказались людьми очень гостеприимными, Мистер Дэйв Райт — глава семьи — инженер. Его жена Нэнси — преподаватель средней школы, сын Тэд — ученик 9 класса.
В первый же вечер у нас началась оживленная беседа за чашкой кофе. Их интересовало все: кто мы, чем занимаемся в Америке и что делали дома, в Советском Союзе. Кто наши родители и сколько мы зарабатываем? Чем любим заниматься после работы?
Гостили мы у них целую неделю. Утром завтракали все вместе. Завтрак чаще всего состоял из половинки грейпфрута или стакана фруктового сока, яичницы или омлета с беконом и чашки кофе. Кофе они привыкли пить без сахара и молока. За кофе курят все — взрослые и дети. Второй завтрак обычно бывал где-нибудь вне дома и состоял из бутерброда, «хот дога» (горячей сосиски с булочкой) или «хэмбургера» (котлеты) и какого-либо напитка: кока-колы, кофе или сока. Вечером опять вся семья собиралась вместе.
На следующий же день после нашего приезда к мистеру и миссис Райт начали заходить соседи. Весть о том, что в доме русские, быстро разнеслась среди их друзей и соседей. Всем хотелось своими глазами увидеть «живых советских», как они говорили. Каждый хотел что-нибудь взять у нас на память: открытку с видом нашего города или значок с портретом первого космонавта. Мы не успевали отвечать на вопросы, иногда очень наивные, но в большинстве случаев искренние, задававшиеся не из праздного любопытства. Они удивлялись, когда узнавали, что мы намного меньше платим за квартиру, за проезд в метро или автобусе, что у нас дешевле обходится билет на поезд или самолет, гораздо дешевле стоит такси. В разговорах сейчас же выяснялось, что американец в несколько раз больше платит за книги, билеты в театры и кино, не говоря уже о высоких ценах за медицинские услуги, лекарства и большой плате за обучение в университетах или колледжах. Намного дороже им обходятся услуги парикмахера, и приходится, платить за пользование дорогами, за переезд моста или туннеля и даже за стоянку автомашины.
Взрослые приходили часто с детьми, а они особенно откровенны в своих высказываниях. Нас как-то очень огорчил разговор с Жаннет — девочкой лет 12–14. Она с большим интересом расспрашивала, как нам понравилось в США, а потом вдруг спросила:
— А у вас в России самолеты тоже есть?
В разговор сразу же вмешались ее родители и несколько сконфуженно начали объяснять ей, что в Советском Союзе так же много самолетов, как и в их стране. Тогда Жаннет сказала:
— А правда ли, что у вас в Сибири люди живут в землянках, куда им приходится заползать на четвереньках?
После таких вопросов мы поняли, что дело здесь не в простом незнании жизни в Советском Союзе, а, видимо, в том, как об этой жизни говорят американским детям в школе. И действительно, когда Жаннет показала некоторые свои детские книжки и школьные учебники, в которых говорилось о нашей стране, стало понятно, почему у нее возникли эти вопросы. И еще не раз мы слышали подобные вопросы, и почти всегда дети заканчивали разговор словами: «А мы русских представляли совсем не такими. А вы, оказывается, такие же люди, как и мы».
Были и такие вопросы: «Правда ли, что Юрий Гагарин первым полетел в космос?», «А у вас в России много атомных бомб? Водородные тоже есть?», «А вы хотите, чтобы у нас в США был коммунизм? О коммунизме много говорят, но я о нем ничего не знаю». Причем такие вопросы задавали не взрослые, а дети 12–15 лет.
О географии нашей страны у детей совершенно своеобразное представление. Например, редко кто знает, что существуют такие республики, как Украина, Белоруссия, Грузия… Не говоря уже об отдельных городах, кроме Москвы. Представление о нашей жизни примерно следующее: «Летом русские все время работают от зари до зари, а всю зиму спят, запершись в своих домах, так как зима в России очень холодная и снежная. В перерывах между сном они любят пить горячий чай с сахаром вприкуску».
Но верят ли дети в то, что им говорят старшие о России? Мы видели, как они с широко раскрытыми от удивления и интереса глазами слушали наш рассказ о жизни в нашей стране.
Новый год мы решили встречать с семьей Райтов, и дважды — по-московскому и нью-йоркскому времени. В Москве он наступил на 7 часов раньше, чем в Рочестере. Мистер и миссис Райт очень просили нас устроить такой новогодний прием, как это делают обычно у нас в стране, в нашей семье. И вдобавок им очень хотелось попробовать наш украинский борщ. Мы объяснили, что борщ за новогодним столом у нас не подают, но они попросили нарушить эту традицию в порядке исключения. К столу были приглашены еще две семьи: мистер и миссис Ракерт и мистер и миссис Робинз. Наших гостей (формально теперь мы были хозяевами за столом) удивляло все: и то, что мы, выпив рюмку вина, сразу закусываем, и обилие всяких блюд, и вкус нашей русской водки и красной икры. Искренне хвалили они и наши папиросы. Каждый взял себе по папиросе в качестве сувенира, чтобы показывать потом своим близким и знакомым. Их очень удивило, что мы тратим так много бумаги на папиросные гильзы и что наши папиросы так медленно горят и длиннее «самых длинных» американских сигарет.