18000 километров по Соединенным Штатам Америки
Шрифт:
Проехав от Толидо несколько десятков миль на запад, мы свернули немного на север и въехали в штат Мичиган. Когда говоришь о Мичигане, то в первую очередь представляешь себе Детройт с его огромнейшими автомобильными заводами. Сейчас в Детройте живет около 3 миллионов человек, и он является третьим по величине индустриальным центром Соединенных Штатов. Еще в 1899 году в Детройте начал работать первый небольшой автомобильный завод Олдс. Через два года появился завод Кадиллак, а еще через два автомобили начали выпускать Паккард и Генри Форд. Форд первым в США наладил массовый выпуск дешевых автомобилей и этим обеспечил Детройту победу над конкурентами и сделал его главным центром автомобильной промышленности США.
В Нью-Джерси нам пришлось побывать на автомобильном заводе Форда. Это огромное предприятие. Мы не специалисты в этом деле и не беремся описывать процесс производства или организации труда на нем. Остановимся лишь на том, что запомнилось из разговоров с рабочими, инженерами и администрацией завода.
Прежде всего, видишь потогонный ритм конвейерного труда. Каждый рабочий прикован к какой-то одной операции: красит деталь, прикручивает гайки или проверяет работу определенного механизма. К этой операции он привязан общим ритмом работы конвейера и оторваться ни на секунду не может. Такая работа не может увлечь его творчески, он просто автоматически выполняет операции, чтобы получить свои доллары, чтобы не остаться без работы. Рабочий является придатком конвейера. Он не имеет почти никакой квалификации. Его дело — ловко, быстро и безустанно выполнять одну-две неизменные операции. В любую минуту, если это нужно мастеру или хозяевам, его могут уволить и взять другого. И этот другой в самый минимальный срок научится так же ловко и без устали выполнять те же простые операции.
Бросается в глаза также и возрастной состав рабочих: редко увидишь человека, которому перевалило за 40. Компании нужны молодые, здоровые люди, из которых можно побольше выжать.
Во всем чувствуется стремление компании сократить как можно больше рабочих и служащих за счет автоматизации производства — именно это и приносит ей значительные прибыли. Нас интересовало, сколько же зарабатывают рабочие на заводе Форда, но на этот вопрос американцы прямо никогда не ответят. Обычно в таких случаях они пускаются в туманные рассуждения и стараются не дать прямого и конкретного ответа. Но когда речь заходит о заработке американского рабочего, нужно всегда иметь в виду не только ту сумму, которую он получает на бумаге номинально, а сумму, остающуюся ему на руки после вычета всех налогов и обложений. Если вычесть деньги за лечение, плату за квартиру, за обучение детей, транспортные расходы, то на руки рабочему остается довольно скудная сумма. Где уж тут прямо и ясно отвечать на вопрос о своей зарплате!
В США нет единой или общей системы социального обеспечения. Трудящимся иногда удается добиться пенсий путем коллективных договоров между профсоюзами и капиталистами, реже удается получить пенсию путем индивидуального соглашения с капиталистом. Правительство США занимается лишь вопросами социального обеспечения полных инвалидов и выплатой пособий семьям, оставшимся без единственного кормильца, и некоторых других групп. Право на пенсию в США мужчины получают в возрасте 65 лет, а женщины — 62 лет.
В США постоянно растет стоимость жизни. Особенно быстро растут цены на продовольствие. В первую очередь это чувствуют престарелые рабочие: размеры их пенсий так малы, что они не в состоянии обеспечить даже самые минимальные потребности. Надеяться на помощь со стороны правительства или иную помощь американцам не приходится, потому-то они и копят деньги с первого дня работы, чтобы как-то прожить в старости. Хорошо, если из семьи никто не заболеет, иначе все сбережения уйдут на лечение, ведь организация медицинского обслуживания в США основана главным образом на началах частного предпринимательства и обходится американскому трудящемуся очень дорого. Например, роды с шестидневным пребыванием в больнице стоят 600—1000 долларов, а то и дороже. Прием у зубного врача — 8—10 долларов за одно лишь посещение, а лечение инфаркта в течение нескольких недель в больнице доходит до 2000 долларов. Один день пребывания в средней больнице без медобслуживания обходит-ся 30–60 долларов, а в хороших, конечно, куда дороже. За лекарство, операцию, питание и т. д. нужно платить особо. Вот так иногда за один-два месяца улетучиваются все накопления, собиравшиеся в течение многих лет, и человек залезает в долги. Дорого стоят лекарства в аптеках. То, что у нас в СССР можно получить часто бесплатно, там стоит не один доллар. Так, например, за баночку несложного лекарства нужно заплатить 5—10 долларов. Цены на медикаменты и лекарства не одинаковы. Все зависит от аптеки, даже от района, где она расположёна и, возможно, от настроения владельца.
Но вернемся в Мичиган.
В Детройте, этом центре американского автомобилестроения, нет ни метро, ни надземной дороги, мало автобусов и очень слабо развито пригородное сообщение, поэтому без индивидуального автомобиля приходится туго.
Как-то на одной из площадок для отдыха, где мы решили пообедать, наше внимание привлек старенький, видавший виды автомобиль. Выхлопная труба его была подвязана куском медной проволоки. Четверо детей, мал-мала меньше, муж и жена сидели за столом и что-то ели.
— Не возражаете, если мы расположимся рядом? — спросили мы.
— Что вы, пожалуйста, — ответил отец семейства.
Это был высокий, красивого телосложения негр.
— Путешествуете с семьей?
— Да. путешествуем, — с горечью ответил он. — Вот уже год, как «путешествуем». А что остается делать? — задал он вопрос не то нам, не то себе. — Раньше мы жили на юге в Миссисипи. Но я не в состоянии был прокормить семью. Вот и путешествую из Штата в штат. Подрабатываешь, где придется. Кое-что заработал в Детройте, но постоянной работы не нашел.
— Ну и куда же вы направляетесь теперь?
— Хочу в Чикаго. Может, там устроюсь.
Нам ничего не оставалось, как пожелать этой негритянской семье удачи в поисках работы.
И снова мы в пути. За окном автомобиля все также мелькают щиты реклам, а из радиоприемника все настойчивее звучит голос Чикаго. Уже начало темнеть, когда мы буквально ворвались в сплошном водовороте автомашин в ночной Чикаго…
Чикаго-«самый американский» город
Собственно говоря, долгое время мы даже не могли понять, где находимся: спереди, сзади, со всех сторон нас окружили сотни тысяч мчащихся на бешеной скорости автомашин. По автотуристской карте и по вывескам-указателям мы, наконец, разобрались, что этот дикий поток автомашин вынес нас на так называемую «Чикагоу Скай-Вей» [23] , и мы уже мчимся через ночной Чикаго. Где-то далеко внизу под нами город, а здесь, наверху, на поднебесной автостраде, кроме мчащихся расцвеченных огнями автомобилей, автобусов и траков, не видно ни одного пешехода. Да их, собственно, и не бывает на таких дорогах.
23
«Чикагская поднебесная дорога» — поднятая на несколько десятков метров на железобетонных и стальных столбах, автострада.
Справа и слева Чикаго горит и сверкает огнями иллюминаций, внезапными вспышками и игрой световых реклам. Так продолжалось более часа, пока мы не выбрались из этого неимоверного водоворота машин и не спустились «на землю». В течение нескольких часов путешествовали по ночному Чикаго. Возможно потому, что мы сразу же попали в самый интенсивный поток быстро несущихся автомашин, Чикаго произвел: на нас впечатление города еще более шумного и суматошного, чем Нью-Йорк.
С севера на юг Чикаго растянулся более чем на сорок километров. Деловой и торговый центр города окружен высокой эстакадой надземной электрической дороги, поэтому центр Чикаго называют «Луп», что в переводе значит «Петля».