18000 километров по Соединенным Штатам Америки
Шрифт:
В первый же вечер пребывания в Нью-Йорке мы посмотрели на город с противоположной стороны здания ООН.
Перед нами открылись огромные, сияющие огнями железобетонные массивы Рокфеллер-центра, Крайслера и сотни других многоэтажных домов. Там разместились могущественные американские финансовые компании, банки, страховые агентства, крупные фирмы, выпускающие автомобили, самолеты, электронное оборудование. А за этим сверкающим фасадом скрывается масса неразрешимых социальных и моральных проблем Америки.
Каждый день миллионная людская толпа, прибывающая из районов города, пригородов и ближайших городков на автомобилях, пешком или выхлестнутая из сумрачных недр метро, поглощается небоскребами с помощью скоростных бесшумных лифтов и быстро растягивается по всем этажам. Вдоль длинных, хорошо просвещенных коридоров с голыми стенами и такими же голыми дверьми, на которых проставлены только номера, постоянно носятся какие-то люди. Шума шагов почти не слышно — полы устланы ворсистыми коврами. Из-за дверей иногда доносятся приглушенные голоса, стрекот пишущих машинок. За дверью приемная с одной или двумя секретаршами, дальше кабинет босса или начальника. Согласно американской традиции, чем больше начальник, тем выше этажом он работает. Здесь, в небоскребах, люди принимают решения. Их команды выполняются с помощью телефонов, радио, телеграфа или любых других средств сообщения. Вся их воля направлена на то, чтобы делать деньги. Всеми ими руководит одна цель — прибыль.
Когда наступает вечер, небоскребы выпускают миллионные потоки людей, и скребницы неба затихают и засыпают.
Незадолго до нашего приезда был продан самый высокий небоскреб Нью-Йорка — 102-этажный Эмпайр Стейт Билдинг. Раньше он принадлежал чикагскому полковнику Генри Крауну. Теперь же он был куплен страховой компанией «Пруденшел иншуэренс компани». За тридцать лет небоскреб посетило свыше 21 миллиона туристов. Считают, что ежегодный доход только от посещения здания туристами приносил владельцу два миллиона долларов.
Снизу небоскреб не производит особого впечатления. Правда, чтобы увидеть его верхушку, нужно снять шляпу или придерживать ее, иначе слетит. Высота здания около 400 метров, не считая 48-метровой телевизионной антенны. В нем размещено 2000 учреждений, в которых работает 16 000 человек. Для обслуживания этих людей и многих тысяч посетителей имеется 75 лифтов. Тут есть свои магазины, аптеки, кафе и почтовые отделения. Но первое, с чем мы столкнулись в этом доме, — плата за вход для посещения.
Многоместный скоростной лифт через несколько секунд поднял нас на 60-й этаж. Еще несколько секунд — и мы уже на 80-м. Здесь пересадка и небольшая передышка. Желающие могут купить сувениры, покушать. На 86-м этаже большая открытая площадка для обзора города, где с каждой стороны установлены автоматические бинокли: опусти 10 центов, и несколько минут можешь рассматривать город. На открытой площадке мы получили полное представление о силе ветра, гуляющего над Нью-Йорком.
Вершина Эмпайра — небольшая, закрытая толстым стеклом площадка с круговым обзором. Город и пригороды видны отсюда в радиусе до 60 километров. Рядом с Эмпайром расположены другие небоскребы.
Хорошо отсюда виден и Рокфеллер-центр — своеобразный город из шестнадцати небоскребов. В его сверкающих стеклом и сталью громадах размещено свыше тысячи деловых фирм, 200 магазинов, более двух десятков ресторанов и огромный мюзик-холл «Радио-сити» на 6200 мест. Здесь работает население целого города — 200 тысяч человек!
Нам приходилось не раз наблюдать, как на верхних площадках некоторых строящихся небоскребов шла работа, копошились маленькие человеческие фигурки. Где-то далеко внизу раскинулись улицы-ущелья, по которым беспрерывным потоком мчались разноцветные автомобильчики. И при таком чрезвычайно интенсивном автомобильном движении, при огромном количестве снующих взад и вперед людей, не перегораживая ни ни даже тротуаров, ведут строительство высотных домов. На наших глазах в Нью-Йорке, в самом центре города, за несколько месяцев выросло несколько небоскребов на месте старых 10—15-этажных домов.
Строительная площадка занимает очень мало места. К ней беспрерывно подъезжают грузовики с железобетонными или стальными деталями, кирпичом или цементом. Тут же разгружаются, и подъезжают новые машины. Все рассчитано до одной секунды. Строители работают, как на конвейере. Не дай бог, если случится хоть малейшая задержка и по чьей-либо вине нарушится график работы! Ведь следующий грузовик не сможет стать рядом с разгружающимся и преградит движение на улице. Он вынужден будет ездить по улицам вокруг строительства, пока не освободится для него место.
И снова на сцену выступают американские контрасты: с одной стороны, чрезвычайная перенаселенность в сравнительно дешевых старых трущобных районах города — и большое количество пустующих жилых помещений в новых домах, где большинство американцев не в состоянии снимать квартиры из-за высоких цен.
Контрастом с небоскребами, где учтены, кажется, малейшие прихоти человека, может быть сабвей — американское метро, поезда которого ежедневно перевозят семь миллионов пассажиров.
Нью-йоркская подземка, как ее там называют, поразила нас страшным грохотом, грязью и неимоверно плохой вентиляцией. Стоимость проезда в метро довольно высока — 25 центов.
Американский сабвей ни в какое сравнение не может идти с подземными дворцами нашего метро в Москве, Ленинграде, Киеве, Тбилиси. Сабвей проходит сразу же под поверхностью улицы, а во многих местах вентиляция — решетки для поступления воздуха — выходит прямо на тротуар. По таким улицам почти невозможно идти пешком, потому что из решеток так и пышет перегаром и отработанным воздухом. Особенно этим отличается Лексингтон-авеню.
Вагоны подземных поездов мрачны, плохо освещены и страшно грохочут. Кроме того, и в метро американцы остаются верны себе: прочтя газету, они швыряют ее под ноги; допив в вагоне какой-нибудь напиток, коробочку или бумажный стаканчик оставляют на сиденье или под ним. А за день в каждом вагоне проезжают тысячи людей!
Как-то войдя в сабвей, мы увидели странную картину: несколько в сторонке, прямо на полу, лежала молодая женщина. К ней почти никто не подходил. Несколько женщин о чем-то переговаривались, время от времени посматривая в сторону лежавшей. Вдруг появились трое полицейских, уложили ее на носилки и направились к выходу. Мы не удержались и подошли; к женщинам.
— Простите, что здесь произошло?
Они посмотрели на нас, и, подбирая нужные слова, одна из них сказала:
— У нее начались роды.