1894. Часть 2
Шрифт:
– Не помню я историю этого штата. Лучше поторопиться.
– Нет. Предлагаю завершить летний сезон добычи золота. Зимой вывезем людей на отдых в теплые края. Получится афера - хорошо, нет - наши люди наедятся фруктов, накупаются в океане, загорят, - резко остановил друга Гусев.
– Тогда надо подстраховаться в Вашингтоне. Можно устроить обед для этих лоббистов, где они съедят плохо прожаренную курочку и заболеют сальмонеллезом, на десерт подадут виноград - гарантированная дизентерия. Месяц эти лоббисты в больнице полежат, потом полгода будут наверстывать. В феврале президентские
– А тем, кто не заболеет, случайные грабители сломают ногу, - засмеялся Гусев.
– Годится, - согласился Ершов.
– Теперь вопрос на засыпку: кому на острове будут нужны твои трактора? Или ты будешь вывозить их за три тысячи миль обратно в США?
– На острове огромное количество плодородной земли. Там самая высокая урожайность в США. Плантаторы уже ввезли туда больше тридцати тысяч японцев и китайцев. Мы будем производить самый дешевый сахар и спирт. Серега, ты за два года смог продать в России меньше трех тысяч тракторов. Я за год в Канаде выпустил пять тысяч. И три тысячи моторов для насосов и драг. Потребность острова Гавайи не менее сорока тысяч тракторов.
– У русских большая инертность, американцы, напротив, любят новинки. В следующем году я тебя догоню.
– Коля, я думаю, в Канаде всё не так плохо, как ты говоришь. В Нью-Йорке тебя испугала кровь, ты отбросил идеалы революции. Сейчас ты захотел построить рай на земле? Сколько русских ты сможешь переселить на Гавайи? Сто тысяч? Пятьсот?
– спросил Гусев.
– Я сделаю маленькое доброе дело!
– Американцы, японцы и англичане всё равно будут пытаться захватить острова, и ты будешь их убивать. Топить? Для этого ты делаешь торпеды и строишь катера?
– Да! Но, даже потопив десять кораблей, я убью всего пять тысяч человек. А Серега хочет убить миллион!
– При этом спасти десять миллионов и построить справедливое общество для ста пятидесяти!!!
– возмутился Клячкин
– Нет, Серый, здравая мысль у Коли есть. Ты предлагаешь убить миллион русских, а он пять тысяч янки, англичан и японцев. Я за твою авантюру, Коля! Двумя руками!!! Я там тренировочную базу для казаков разверну.
– Хорошо. Я тоже в деле. Но! Мы вводим на острове запрет на использование наемного труда в сельском хозяйстве, торговле и сфере услуг; а также общенародную собственность в промышленности. Ты, Коля, строишь свою промышленную империю так, чтобы ежегодные дивиденды каждого жителя были ощутимы, - заявил Клячкин.
– Серый, тебе это зачем? Ты революцию в России будешь делать!
– Для пропаганды. На Гавайях будет много русских, обяжу их писать письма домой с рассказами о том, как хорошо живется при социализме. Не забывай, ты рушишь мою стратегию в России. Я произвожу трактора, чтобы крестьяне, лишенные помещиками земли - восстали, а ты эту голодную массу вывозишь в райские края, снижаешь "давление пара в котле"!
– Хорошо. Такие законы облегчат наше положение. Американскому и английскому капиталу трудно будет зацепиться на острове, - согласился Ершов.
* * *
Ершов приплыл в долину Танана на Аляске, куда переместился центр добычи золота, в середине октября 1892 года.
Вахмистр, Ехим Рябой, внутренне взбешенный тем, что его так подводит этот денежный мешок, внешне был абсолютно спокоен, но его черные глаза смотрели на Ершова угрюмо.
– Непорядок, вашбродь. Я всех станичников своих собрал. Три сотни казаков. Они бросили мыть золото, бездельничают, а Рыжий Петька своих шаповалов отпустил, - доложил вахмистр.
– Транспорт с оружием и боеприпасами прибудет в порт Сент-Михаил, это устье Юкона, через две недели. Я выехал к вам на пароходе, как только Гусев сообщил мне об отправлении транспорта. Тысячу миль я преодолел за три недели. Думаю, если поторопимся, то мы успеем до ледостава. На погрузку даю вам три часа. Что касается мужиков..., те, кто опоздают на пароход, останутся здесь на зиму.
– Вот он, вашбродь. Лёгок на помине, - заворчал Ехим.
Петька не шел, а бежал, потеряв все представления о приличиях.
– Николай Николаевич!!! Доброго здоровьичка! Как я рад, как рад!
– Здравствуй, Петр Силыч, - сухо поприветствовал Петьку Ершов.
– Что такое? Понятно. Вахмистр успел уже, нажаловался на меня!
– Не хочу тебя ни в чем упрекать, Петр Силыч, но нас поджимает время, поэтому - три часа на сборы. Время пошло!!!
– Дежурный, как только пароход на реке увидел, тут же запалил сигнальный костер. Все мужики через два часа будут на пристани. Дорожные мешки давно готовы. Те, у кого участок далеко, взяли в аренду лошаденку, - зачастил Петька.
– Сколько ты, Петя, мужиков навербовал? Ты помнишь, что у всех должно быть гражданство США?!
– Все бумаги готовы. Месяц назад оформил, как только получил письмо, на все пять сотен мужиков оформил... Много? Не поместимся на пароходе? У нас две баржи есть.
– Хваткий ты мужик, Петька, - похвалил его Ершов.
– Все они такие, шаповалы! Жадные до денег. Каждую копейку берегут. Они тут в долине даже огороды завели, - заворчал Ехим.
– Неужели?
– удивился Ершов.
– Казаков мы не прокормим, но нам, мужикам, на зиму хватит, - гордо заявил Петька.
– Вашбродь, капитана-то, мы когда увидим?
– не выдержал Ехим.
– Увы, только на Гавайях. Гусев с пятью сотнями казаков и семью сотнями мужиков вышел в Гонолулу две недели назад, и дорога у него короче.
* * *
Гусев, сразу же по прибытии на остров, позаботился, чтобы каждый из казаков и крестьян приобрел земельный участок или дом стоимостью три тысячи долларов. Таким образом, Гусев получил две тысячи полномочных избирателей. "Штыковая Конституция", 1887 года давала права голоса только двум процентам населения. Полноценными гражданами считались американцы, для остальных существовал имущественный ценз: три тысячи долларов. Ершов с Гусевым решили перестраховаться: выполнить оба ограничения, чтобы любые махинации министра внутренних дел Лоррина Тэрстона были бесполезны.