19 Длинная ночь
Шрифт:
– Большой круг?
– уточнила Лера.
– Размером со стол или чуть больше, но не сильно, - пожала плечами Асана.
– Понятно. Танго. Аргентинское. Так только эти мудрят.
– Ты умеешь это танцевать?
– спросила виконтесса.
– Нет, я не умею. Но мне доводилось шить одежду для этого танца.
– Он сложный?
– И да и нет, - озадачилась Лера.
– Не знаю, как тебе описать...
– Я смогу научиться?
– Сможешь, наверное. Надо проверять... Ася, скажи, это же наместник, да?
– Лера, только никому не проговорись, пожалуйста, это очень неловкая ситуация, я не должна
– Хороший ход!
– одобрила Валерия.
– Так ты действительно сможешь вернуть его расположение, но в Приозерске учителей точно нет. А в Выборге и Петербурге... вот я даже не знаю. Ходят слухи, что не все студии закрылись, но...
– Сопротивление, да?
– Асана загрустила.
– Аська, подожди, не унывай. Сейчас что-нибудь придумаем, - сказала Лера и взялась за комм. Через полчаса звонков и пятнадцати минут переговоров со знакомым, переехавшим в Питер из Выборга и работающим в частном охранном агентстве, она уговорила его взять в пару совсем не умеющую танцевать даму в хорошей физической форме и сильно мотивированную. Но не назвала ему имени, а дала Асане номер телефона, сказав "позвони ему, скажи, что ты Ася и что Лера говорила именно про тебя". Асана позвонила тем же вечером и на следующий день отправилась в Петербург, встречаться с будущим учителем. Он оказался очень крупным для человека Нового мира, выше Асаны на половину ладони и тяжелее раза в два, спокойным, даже апатичным на первый взгляд, и очень легким и плавным в движениях. Виконтессе немедленно вспомнился Дейвин.
– Ася, значит, - сказал он, задумчиво глядя куда-то ей в макушку.
– А я Ник. Если не секрет, почему вас заинтересовала тема?
Асана пожала плечами и ответила первое, что пришло в голову.
– Мне стало не с кем фехтовать, и сейчас очень грустно жить, не двигаясь.
– Ты сааланка?
– неожиданно спросил он.
– Да, - протянула она удивленно, - а откуда ты понял?
– Не откуда, а как. У тебя в некоторых словах ударение не на те слоги. Ты хорошо говоришь, но еще слышно. Ты взяла с собой одежду?
– Одежду?
– переспросила Асана
– Да, одежду. Для занятий. И обувь. Что-то удобное, - и он улыбнулся, - в движении недостатка не будет, я тебе обещаю.
Десятого декабря Скольян да Онгай наконец встретился со своим сюзереном в первый раз за восемь лет. Князь Димитри, разумеется, присутствовал при их разговоре, но оба они, и маркиз да Шайни, и его вассал сочли это удобным и удачным. Так было проще вызвать Хайшен к маркизу, чтобы она засвидетельствовала возвращение графом да Онгаем клятвы верности маркизу Унриалю да Шайни. Сразу после этого, в той же комнате, бывшей то ли тюрьмой, то ли больничной палатой, граф Скольян принес присягу князю Димитри. Для администрации империи это было вопросом законности его присутствия в крае. Закончив все формальности, Скольян да Онгай поклонился сперва маркизу, затем князю, принял кольцо Димитри и вышел. Унриаль с усмешкой сказал:
– Следи, чтобы его не отравили чем-нибудь из местных снадобий, капитан. Если он жив до сих пор, это единственное, что ему угрожает.
– Унрио, местные легальные средства больше сюда не возят, а за прочим я слежу, - утешил его Димитри.
– Хорошо. Мне будет приятно знать, что он благополучен, хоть и не моими заботами.
– Сказав это, маркиз повернулся к Хайшен.
– Теперь я полностью свободен для следствия, досточтимая.
– Вов, ты заметил или нет? У Самого новая пассия.
– Нет) А откуда дровишки?
– С журфака. Откуда и девочка.
– Ну с другой стороны оно и логично, Клюевой-то нет.
– А если вернется?
– А вот когда вернется, тогда и будет разговор, а пока дело не твое.
– Да, конечно. А ты не знаешь, как с да Онгаем разошлись? Он вассал Унриаля, не старого маркиза. Но он не мог сложить с себя присягу, сюзерен-то в коме был.
– Он так и был под присягой маркизу до этого декабря. Унриаль его отпустил, как только очнулся. Вот позавчера как раз.
– Рисковый парень
– Да полный отморозок вообще
– Ну, потому в Питере и прижился: рисковый и тихий.
– Только когда Сам сказал ему, что маркиз очнулся и разговаривает, Скольян начал добиваться встречи и потребовал эту их Хайшен в свидетели.
– Формально как вассала его даже упрекнуть не в чем - остался при больном сюзерене. Выполнял порученную часть работы и все, что вообще был в силах тащить...
А одиннадцатого числа Полина пришла к Хайшен рано утром, до планерки. Досточтимая уже успела подняться, расчесать и убрать волосы и перейти в кабинет, оставив спальню на попечению стюардов, но в работу еще не погрузилась. Увидев в дверях посетителя в это время дня, она только вопросительно улыбнулась.
– Хайшен, доброе утро, - сказала Полина.
– Я пришла к тебе с вопросами о вас.
– Входи и рассказывай.
Полина прошла в кабинет, присела в полукресло для посетителей.
– Я нашла сходство там, где его не должно быть, и не нашла различий или хотя бы разнообразия там, где для него вполне достаточно места.
– И под внимательным взглядом досточтимой кратко и емко рассказала ей о найденном.
– Что же, - задумчиво сказала дознаватель, - хорошо, что мой день начался с этого. Мы еще вернемся к разговору. Наверное, сегодня вечером. Да, сегодня вечером будет уже пора.
Вечер наступил неожиданно рано. Айриль позвонил ей в семь вечера и сказал, что досточтимый директор Айдиш и досточтимая Хайшен ждут ее в кабинете директора школы. Для Полины осталось неведомым и то, что пока она сама шла на свое рабочее место, Хайшен перешла по порталу в приемную наместника и в короткой беседе получила подтверждение только что услышанного, и то, что в обед настоятельница сказала досточтимому Айдишу "мне кажется, уже пора, она готова". Так что когда Полина пришла, она совершенно не представляла себе темы разговора и предполагала что угодно - кроме того, что услышала, разумеется.