19 рассказов
Шрифт:
Внук женился и привел молодую жену. Все нормально: комната у молодых, комната у бабы Дуси с дочерью. Затем у молодых появилась дочечка.
И вот тут начинаются сложности с протекающим моментом жизни.
Да, а надо сказать, баба Дуся была в городке человеком приметным. Во-первых, она очень шустро ходила, почти бегала, во-вторых, круглый год в трениках (тонких, стирала их редко, что и понятно, если они одни, ну, пожалуй, зимой что-то под них поддевала). В теплые времена на ногах тапочки, в дождливые — резиновые сапоги, в морозы — валенки. Но треники оставались неизменными.
Но
Тут особая история. В трудовой жизни баба Дуся была сборщицей на военном заводике, что она там собирала, судить трудно — военная же тайна. Как срок пришел, ушла на пенсию (сама ли ушла, малость ли подтолкнули — загадка).
Сколько-то лет жила сравнительно вольной птахой, но подошли новые времена, и пенсии стало хватать точнехонько на один зубок. Да ведь зубок не один, а их несколько. Нет, конечно, жили они общим котлом, но понимать себя нахлебницей баба Дуся не хотела. Тем более ноги не просто ходят, а несут. И она устроилась сторожем в парки и дворцы. Маленький такой дворец охраняла. Но хоть и маленький, но все же дворец.
И вот однажды к ней приползла собачонка, явно бесхозная и с отстреленной задней ногой. Ну, какие люди у нас пошли — ничего хорошего не настреляли, так дай хоть по собачонке шмальнем. Да так ловко попали, что ножку отстрелили.
Баба Дуся собачку перевязала, а та все руки лизала. И с той поры собачка от хозяйки ни на шаг.
Правда, при дворце баба Дуся была недолго, лет несколько, а потом ее поменяли на молодых ребят в форме и с дубинками, и баба Дуся уже навсегда стала вольной птахой.
Да, так про сложности. Ребеночек часто болел. То есть загадка для доктора: температуры нет, красного горла нет, а кашляет.
Ну, детский доктор, притомившись приходить к ним, сказала окончательно: девочка не переносит собачье-кошачий запах. Такое бывает, и очень часто, и это грозит осложнениями, так что как-то уж надо кошечек отселять. Так что вы ищите выход, прежде чем вызывать меня в следующий раз.
Да, бабе Дусе было трудно: и ребеночка жалко, и с кошками не расстаться, они ведь друзья, а с друзьями не расстаются. И она нашла выход.
Тут все просто: жена внука ведь не с неба свалилась, где-то она жила. А жила она с матерью в коммуналке в очень приметном доме у железной дороги, он там один такой — розовый и двухэтажный. Старый клоповник.
И вот когда собрались все вместе, баба Дуся сказала так: я хоть и хозяйка квартиры (ну да, хоть и давно, но жилье получала она), деточку жалко, с кошками не расстанусь (добавила даже: “Вы меня знаете: если я сказала: "Так", то уж перетакивать не будем), давайте я перееду к вам (это теще внука), а вы к нам. То есть две бабушки в одной комнате. Вот и проверим, от кошек ребеночек кашляет или от какой другой причины”.
Да, а надо сказать, бабушки и до переселения подружились, посиделки совместные, и часто гуляли с колясочкой по парку.
Ой, это же какие сложности, хоть и внутрисемейный обмен, а все ж таки обмен. “Да никакого обмена, — твердо сказала баба Дуся. — Буду жить в вашей комнате, а вы — в моей”.
Ну, женщина, видать, любила внучку, девочка болеет из-за кошек этой костлявой старухи, эта ведьма в грязных трениках все равно не уступит, и она неожиданно согласилась. К тому же оказались и некоторые удобства: работа рядом с новым жильем, и ведь она не из вольной квартиры переезжает, а из коммуналки. Да и дом рядом с железной дорогой: электрички шумят. А у нее давление.
Ну, женщина перенесла свою одежду, а баба Дуся свою плюс кошечек и собачку. Все! Переселение состоялось.
К тому же коммуналка была маленькая. Баба Дуся, молодая пара и пара пожилая, сильно пьющая.
Что характерно: никто не морщит нос из-за кошачьего запаха. А это потому, что баба Дуся не замечала, когда к женщине из молодой супружеской пары кто-либо приходит (мужчина, но не муж), и не возникала, когда выпившие шумели (телевизор все равно орет громче).
Примерно вот так рассказывала баба Дуся следователю Васильеву о своем переселении. Поговорить вообще-то она любила, и с очень резвой скоростью, ну, как примерно новенький пулемет (если, конечно, сейчас пулеметы бывают новенькими).
Да, но что позабыл следователь у старушки кошатницы? А вот что.
Баба Дуся купила на рынке еду (кошкам, собаке и, понятно, себе) и несла сумку домой. Тут ее обогнали два паренька лет четырнадцати-пятнадцати: а давайте, бабушка, мы вам поможем. Баба Дуся даже растерялась: кто же это сейчас кому помогает, особенно старушкам, которые и так задержались маленько небо коптить, а кислорода, как известно, постоянная нехватка. Но вот ведь донесли сумку до дома.
Ой, ребятки, ой, спасибо, не знаю даже, как вас благодарить, жаль, денежек с собой нет. Да ничего, бабуля, нам это было по пути.
Нет, вы на минутку зайдите ко мне, я угощу вас, дочка вчера принесла тарелку студня, и вот же как кстати. Ну, ребята зашли и съели полтарелки студня. Баба Дуся хотела даже предложить им по рюмашке (она могла под телевизор малость клюкнуть), но подумала: ребятки молоденькие, и не следует сбивать их с чистого пути.
А дальше даже и рассказывать страшно: ребята вышли из подъезда, и вдруг один хватается за живот и начинает кататься по снегу. А за ним и другой тоже хватается за живот и корчится на снегу.
Баба Дуся как была в шлепках, так и скатилась вниз (первый же этаж). Ну, бабушка, чем ты нас покормила, живот прямо разрывается. Она побежала к себе и вызвала “скорую помощь” (да, хоть и коммуналка, а телефон, значит, в коридоре висит). Ну, “скорая”, надо сказать, сразу приехала. Загрузили ребят в машину и увезли в больницу.
Страх-то какой! Что же они могли поесть (поди, в своей столовой), а может, на рынке пирожков с рук купили. Туда чего только не натолкают.
А ближе в вечеру к ней пришел вот именно следователь Васильев. Нет, все как положено, документ показал, ее паспорт полистал и удивился: чего ж это вы прописаны в одном месте, а живете в другом. Ну, баба Дуся ему все свои семейные дела доложила (довольно быстро и с пулеметной, значит, скоростью).