1971
Шрифт:
выискивать его мотивы. Ведь никто просто так не будет помогать! Значит, где-то хочет тебя нагреть. Значит, имеет свою выгоду. Капитализм! Даже немного стыдно...
– Ну и коньяк ты мне будешь должен! Ящик! Ясное дело - я за коньяк стараюсь! Хе хе хе...
– Леонид Викторович! Американцы приехали!
– в дверь заглянула секретарь издательства, и спасла меня от дальнейшего разговора на неприятную тему. Параноик я, что поделаешь. Везде выискиваю происки врагов, как и положено нормальному параноику. И снайперу, который хочет пожить подольше. Все военные снайперы, которых я знал был законченными параноиками. Как там это называется? «Профессиональная деформация», так что ли?
Страус
Я поздоровался со всеми, потом взял со стола экземпляр договора и углубился в его изучение. Договор был составлен на двух языках, и оба варианта полностью идентичны - никаких расхождений. Все, как договаривались.
Вообще, на мой взгляд, все было сделано фантастически быстро. Даже в моем времени это очень быстро, а уж здесь... Это ведь надо было съехаться юристам с двух сторон, все обсудить, потом составить рыбу договора, снова обсудить, а затем уже и напечатать текст. И никаких тебе компьютеров- принтеров и электронных почт.
Я проверил все три экземпляра, уделив особое внимание пунктам гонорара, а еще - ответственности за неисполнение договора, и быстро подписал. За мной подписал договоры Исайкин, и последним поставил свою подпись Страус.
Как свидетели расписались Махров и Пегги Миллер.
– Ну, вот и все!
– торжественно объявил Махров - сделка совершена. А можно узнать, господин Страус, в какие сроки
будет издана книга? В договоре указано - не позже, чем через год. А точнее?
– Я думаю, что ближе к лету следующего года - кивнул головой Страус, когда ему перевели слова Махрова - мы к тому времени подготовим рекламную компанию, и как только все будет готово - пустим книгу в продажу. Напечатаем мы ее раньше, но пока будет лежать на складе. Да еще и не надо забывать - книгу нужно вначале перевести. А это все равно как заново написать! Нужно найти дельного переводчика, а ему уже понадобится время для перевода. Хорошо, если в полгода уложится. Но может и раньше. Тут как и у писателей - один свою книгу мучает пять лет, другой за месяц успевает - а результат может быть лучшим как раз у того, кто пишет за месяц. Поищем хорошего переводчика, нам нужно, чтобы книга блистала! Плохое мы не издаем! И у меня вопрос к господину Карпофф...вы сможете к нам приехать? Само собой - все за наш счет. Билет на самолет, проживание - мы все оплачиваем. Более того, вы получите гонорар за ваши выступления. Мы хотим сделать презентацию вашей книги - пригласим журналистов, телевидение, всех желающих. Это очень поможет продвижению вашей книги.
– Я готов!
– тут же откликнулся я - хотя это зависит не только от меня.
Я покосился на Нестерова, который сосредоточенно писал что-то в своем блокноте. После моих слов он встрепенулся, и на английском языке тут же ответил:
– У нас каждый гражданин имеет право выехать за границу, если будет такая необходимость. Когда вы пришлете официальное приглашение господину Карпову - мы вместе с ним рассмотрим ваше предложение и решим, целесообразно ли ему ехать на презентацию книги, или нет. В любом случае - спасибо за приглашение.
– Надеюсь, решение будет положительным - вздохнул Страус, и оглянулся на Пегги, которая улыбалась уголками губ. Странно, но у меня сложилось впечатление, что эта самая Пегги Миллер была чем-то вроде серого кардинала издательства. Если ее много лет принимали за жену Страуса - так почему бы ей не быть этим самым серым кардиналом? «Муж и жена - одна сатана!»
Потом мы сидели за столом в соседнем кабинете, где был накрыт стол - праздновали подписание договора, а я ел бутерброд с настоящим финским сервелатом, и меланхолично думал о том, что хорошо бы прямо сейчас оказаться в квартире Зины, упасть на кровать и ни о чем не думать, просто смотреть в потолок и лежать в полудреме, слушая, как ледяной ветер бьется в оконное стекло.
Устаю я от Москвы. Как они тут живут, в этом чертовом проходном дворе страны - для меня загадка. Москва пронизана энергией, она сжигает, она заставляет тебя двигаться быстрее, думать быстрее, жить быстрее! А я люблю старые русские городки - сонные, тихие, насквозь провинциальные, в которых никогда ничего не случается, а все соседи знают друг друга с самых младенческих лет. Москва - это энергетический вампир, высасывающий тебя досуха и выбрасывающий на обочину жизни. Это не Клондайк, это каменоломня, в которой миллионы людей пытаются найти, вырубить из пустой породы драгоценный камень. Кому-то это все-таки удается, одному из сотен тысяч, миллионов, приехавших сюда за счастьем и богатством. Остальные или возвращаются назад, в свои Аткарски и Хвалынски, либо тянут лямку, уже особо не надеясь на то, что им улыбнется удача. Просто живут.
Надо ли мне здесь жить? Я не знаю. И прекрасно понимаю Зину, которая отказалась переезжать в столицу. И это еще здесь нет пока жутких автомобильных пробок, практически удушивших Москву со всех ее сторон в моем еще более бурном времени!
Ехать домой я собрался этим же вечером. Ну а что мне еще ждать? Все, что было намечено сделать - я сделал. Рукопись отдал, договор с американцами подписал. Все! Теперь домой, и за работу. Третью буду книгу писать. Вернее -
записывать. Придется снова много переделывать - иначе не пропустят. Мы как-то уже привыкли, что нам в книгах разрешено писать практически обо всем, и даже вставлять в текст нецензурную брань. А тут все это не так! Попробуй Махров, издай книжку с матами и сценами секса - такой секс ему устроят, до конца жизни заречется что-то подобное вытворять.
Вечером с Павелецого отходят два поезда - десятый (бывшая девятка), и семнадцатый (уж не знаю, как его теперь называют - восемнадцатый? Для меня загадка, зачем менять номер поезда в зависимости от места отправления).
Долго за столом сидеть не стал - время поджимало. Поезд отходит в восемнадцать часов по местному времени - только-только доехать до вокзала. Посидел, поел бутербродов, попил чаю, перебросился парой ничего не значивших слов со Страусом и Пегги, и быстренько ретировался, пожелав всех благ и удачных продаж изданных книг.
На улице зима. Накаркал - снег валил, как из мешка. Природа все-таки решила пригласить зиму. Двадцать шестое ноября - уже почти декабрь. Впрочем, по старой, и абсолютно действенной примете - выпал первый снег - отсчитывай сорок дней. Вот через сорок дней и ляжет снег постоянный, а первый обязательно растает.
В дорогу накупил всяческих газет - делать-то что-то надо? По крайней мере - утром. Вечером-то я завалюсь спать, и продрыхну до самого утра. Люблю спать в поездах, они действуют на меня успокаивающе.
Попутчиком моим оказался полный мужчина средних лет, который практически сразу после отбытия (едва ли не через полчаса) завалился спать. От него пахло свежим перегаром, видимо днем хорошо наподдал, и теперь его неудержимо тянуло в горизонтальное положение. А я и не возражал - пусть себе храпит. Разговаривать ни с кем не хотелось, просто лежать и думать о своем. Но и думать долго я не стал - незаметно для себя провалился в сон, и встал через пару часов только для того, чтобы выключить в купе свет.