1993: элементы советского опыта. Разговоры с Михаилом Гефтером
Шрифт:
Поселиться среди иных видов жизни?
Да. С моей точки зрения, мы в последний раз задаем чаада-евский вопрос о России. И нужно, чтобы ответ каким-то образом упразднил сам вопрос! Впрочем, в воскресный телесюжет с Шахраем и Миграняном мне такое будет трудно включить.
Август
«Бесы» и советский Рим. Перед бойней
044
Телевпечатления, подделка подписи
Глеб Павловский: Что происходит в мире ином, телевизионном?
Михаил Гефтер: В ином мире мне показали, как изготовить счет в швейцарском банке за подписью Ельцина. Все этапы! Полуграмотная девка в студии снимает подпись Ельцина с указа, берет подпись Якубовского, обе вносят в компьютер и показывают нам точно такой документ, но с подписью – Ельцин и Якубовский! Вот такое мы смотрим. Я знал, что закончу жизнь сумасшедшим, но теперь, чувствую, да – власти предоставят мне такую возможность.
Деградация телевидения началась с того времени, когда они закрыли программу, которую я обожал, мне она оживляла душу – «12 этаж»1. Где дети разговаривали, 11–12 лет. Закрыли, а ведь безобидная передача.
Думаю, все было хуже. Знаю тех, кто ее делал, и кое-что тогда знал изнутри. Парням твои дети перестали быть важны.
Детские голоса? Почему? Кому они помешали?
Тем, кто и делал ту самую передачу. Они кинулись распродавать прежнюю жизнь, делать рекламу. Деньги мешками, какие там детки.
Не выдержало status quo детских голосов.
А я смотрел про Абхазию. Хороший телефильм, что редко бывает. Показывают людей, более или менее увлеченных войной. Но они выглядят настолько человечнее нас, даже самые кровожадные.
Это их жизненная энергия.
Нет, что-то еще. Вот один химик, доброволец. Человек вне политики, специалист по взрывчатым веществам. Спокойно рассказывает, что воевал, да. Не стрелял, так как бегать не умеет, и занимался разминированием. А теперь он без ног. Семья знает? Нет, семья не знает пока. Это к старому ощущению, что они развивались у себя эти пять лет нормальнее, чем мы в Москве.
…Знаешь, у меня такая дурацкая есть идея, хочу с тобой обсудить. Дурацкая, поскольку жанр выродился, – написать Ельцину письмо! В данном случае есть удобство моего членства в Президентском совете. Скажу, что один его ошибочный шаг с неумолимостью тянул за собой другой. В апреле после референдума от вас ждали простую главную мысль – что вы в той же мере Президент тех, кто голосовал против вас, как и тех, кто голосовал «за». А вы решили стать Президентом
И так шаг за шагом. В огромной России нигде – ни в городе, ни в деревне – нет этой мнимой «борьбы законодательной власти с исполнительной». Почему все должны быть втянуты в эту дыру и делать выбор из несуществующего «двоевластия»? На каком основании?
Поставив задачу стать президентом для «своих», он вынужден теперь их как-то приподнять, наградить, выделить собственность. Заплатить за верность.
Да-да. Поощрить. Так рождается идиотская фраза о президентской партии.
«Президентская партия» – это попытка создать внутри России отдельно оплачиваемую страну. В одной стране создать другую, посадив ее на шею первой.
Один народ против другого народа. При кличах демократии, большинства, сплочения, всяких прочих вещей.
Он реально приведет Россию к маргинализации.
И с помощью тех людей, которые говорят умные слова, предварительно заглянув ему в рот. Ведет к фальшивому выбору, что либо вообще ничего не делать, либо действовать «решительно», то есть безумно. Хотя массу вещей можно делать, сообразив, как их согласовать между собой.
Бесконечное повторение лжи, которая давно потеряла смысл, будто страна разделена на «поборников и противников реформы». Какой реформы? Что реформируется? Кто вас уверил, будто рынок, существующий, сколько есть вообще человек – рынок был еще в Вавилоне, – этот рынок якобы тождествен демократии? Откуда вы это взяли, идиоты?
Вчера узнаем одно – закрыть военные заводы. Сегодня, оказывается, надо облагодетельствовать себя с помощью продажи новейших видов оружия. Я тут записал Шохина, что ВПК – «курица, несущая золотые яйца». Там, мол, 6 миллионов занято и т. д. Вы что, об этом вчера узнали?
Наглость, с которой Штаты занимают все наши рынки, приговаривая, как нас любят, – это обидно. Но ведь и это запрещено обсуждать как рациональную проблему внешней политики. ВПК, мол, это хорошо, они нам несут золотые яйца. Почему ВПК – какая-то курица, а не отрасль экономики среди других отраслей? Почему это изолят и ему нужен особый курятник?
Мол, мы получим валюту и на нее сможем реформировать страну, ага. Как вы распоряжаетесь валютой, мы хорошо знаем!
Заметь, появилось вдруг выражение – процесс реформ. Оно абсолютно размыто, но уже есть «сторонники процесса реформ».
Вчера выступал Олег Румянцев – его спрашивали: «Вы сторонник конституционного совещания или конституционного процесса?» У них там свой язык.
Да. Язык, который растворяет все проверяемые сущности, которые можно оценить. Реформы еще можно было оценить, какая реформа и чего именно. А «процесс реформ» – уже нет! В процессе реформ страна с 1861 года.