2. Белек тиу, Галактика! Вонг против ситха
Шрифт:
Корускант. Психиатрическая клиника ветеранов флота
Тихо спящая за своим столом сотрудница клиники вдруг вздрогнула, медленно поднялась на ноги и открыла глаза, хотя в ее взгляде не было заметно сознания.
– Надо выполнить инструкцию, - прошептала Лумия. Воздействие на таком расстоянии требовало от нее столько сил, что ее собственное тело, оставшееся на астероиде, начало дрожать. Но голос был по-прежнему спокойным
Словно глубоко задумавшись, спящая вышла в коридор.
Через несколько минут она вернулась на прежнее место и спокойно заснула теперь уже нормальным сном.
А Лумия вновь отправилась к тому, в поисках кого сюда явилась...
* * *
Первое, что адмирал Матрик Клоскин увидел, проснувшись - это открытую дверь медицинской палаты.
Это было странно: дверь открывалась только когда к нему приходили врачи или посетители. Теперь же дверь была открыта настежь, но никто не входил.
Хотя... Кто-то все же стоял рядом с его кроватью.
– Привет, дорогая, - сказал Клоскин.
– Ты понимаешь, что ты мертва?
– Конечно, я мертва, - Идила улыбнулась.
– Уже много лет. Но это не означает, что меня нет.
– Ну, в этом все и дело, не так ли? Доктора говорят, что тебя нет, что ты существуешь только в моем уме. Но они говорят, что мне уже лучше.
– Я существую не только в твоем уме, - снова улыбнулась Идила.
– Я существую на самом деле. Разве галлюцинации могут открыть дверь и освободить тебя?
Адмирал смотрел на дверь. Она по-прежнему была открыта настежь.
– Значит, мне снова кажется. На самом деле она закрыта.
– Это легко узнать... Любимый, тебе лгали, нам всем лгали. Кореллианцы были правы все это время, и мы предали наш собственный народ, выступая против них.
Клоскин нахмурился. Он понимал, что его разум может в чем-то путаться, но не мог сообразить, как он предал свой родной Комменор, выступая против Кореллии. Конечно, правительство Комменора на словах поддерживало кореллианцев, но это было только политическим ходом.
– Комменор и Ботавуи вступают в войну на стороне Кореллии, - продолжала Идила.
– И тебя, любимый, заключили здесь в тюрьму и убедили, что ты болен... Альянс хочет помешать тебе помочь нашей планете.
Клоскин вздохнул. Правда была таким скользким понятием сейчас, что ему было трудно верить даже его мертвой жене.
– Ты или здесь, или нет.
– Правильно, - подтвердила Идила.
– И я - или заключенный, или пациент.
– Верно.
– И Комменор и Ботавуи или участвуют в войне, или нет.
– Правильно.
– Я должен знать правду, и правда в том, что может быть проверено. Прости, любимая. Я собираюсь выйти в ту открытую дверь и проснуться. Если я не проснусь, значит то, что ты сказала - правда.
– Не извиняйся, Матрик. Я знаю, что сейчас для тебя трудное время.
Клоскин встал на ноги и не спеша вышел через дверь в пустой коридор. Снаружи не было никого. На всякий случай адмирал укусил себя за руку: сон не исчезал. Или это все же не сон?
– Я верю, - наконец согласился он.
– Отлично. Потому что тебе еще многое нужно сделать, - улыбнулась стоящая рядом Идила.
– Я выведу тебя из этой тюрьмы. Снаружи наш друг даст тебе одежду, транспорт и документы. Ты так долго был героем Альянса... Но они предали тебя и настало время стать героем Комменора.
Астероид Лумии
Поцеловав Клоскина на выходе из больницы, Лумия стремительно вернулась в свое собственное тело и рухнула без сил. На этот раз связь отняла у нее больше сил, чем когда-либо. Темная леди даже задумалась, что произошло бы, если бы она продолжила? Смерть? Или она навсегда осталась бы разумной галлюцинацией в разуме своей жертвы?
Впрочем, то, чего не произошло, не имело значения. Она добилась успеха, и Клоскин выполнит ее планы. Галактический Альянс совершил ошибку, сохранив в тайне подробности о состоянии адмирала: официально он был в обычном административном отпуске по болезни. Звание за ним было сохранено, руководство флота надеялось, что после излечения он когда-нибудь сможет вернуться к командованию. Конечно, определенные слухи где-то просочились, но слухи без официального подтверждения ничего не значат.
Скрыв опасность, они обрекли себя.
'Лишь бы вонг подольше просидел на Хэйпсе, - подумала Лумия, засыпая.
– Скоро. Уже скоро он ничего не сможет предотвратить.'
Глава двадцать вторая
Леди Гэлни мрачно ковырялась в своем завтраке.
– Третий день один... муур. У вас нет ничего более подходящего для королевы-матери и ее дочери?
Тенел Ка между тем ела желтую пасту безо всяких жалоб, так что я подозревал, что советница больше волновалась о своем питании, чем о королевском.
– Наша столовая никогда не была предназначена для деликатесов. Но у нас есть большой запас кафа. Если бы мы лучше подготовились к приему высоких особ... Но все было довольно внезапно.
– А у меня муур с медом!
– похвасталась Аллана.
– Меда искропчел мы тоже запасли достаточно, - Асока за спиной леди Гэлни подмигнула Аллане.
– Для одной хэйпанской наследницы точно хватит. А вот добавлять всем... Вряд ли.
– Безопасность королевской семьи превыше всего, - заметил я.