20-ть любительских переводов (сборник)

Коллектив авторов

Теперь мама ответила каким-то другим смешным словом, а потом добавила: «Это значит, что на языке людей».

– Это глупо, – воскликнула Тара, изо всех сил пиная мамину спинку сиденья, – если вы будете всего лишь людьми, тогда как вы сможете отличать себя от других людей?

– Тебе и не обязательно это делать, – пояснила мама, – когда рядом нет других людей.

– А здесь сейчас есть кто-нибудь из людей? – поинтересовалась я, пристально вглядываясь в дюны. Ведь сразу за гребнями песка, мог прятаться кто угодно. Деревьев не

было видно, только безжизненная трава и сухие палки, торчащие из песка.

– Нет.

– Выходит, что все вокруг мертво? – робко спросила я.

– Это из-за радиации, идиотка, – выкрикнула Тара.

– Тара, не называй так свою сестру, – строго сказала мама.

– Но я же права, разве не так?

– Да, ты права, – согласилась мама.

– Что такое радиация? – вопросила я.

– Это смертельное гамма-излучение, – пояснила Тара, – оно проникает в твои кости. Оно убивает тебя. Поэтому и машина не может двигаться вперед. В песке присутствует радиация от мусорных свалок и различных отходов, которая проникает везде, а ветер ее повсеместно разносит. Вот теперь она и на дороге перед нами, и мы не сможем продвигаться дальше этим маршрутом.

Тут мне вспомнились сухие деревья за школой и мертвая птица, которую я там однажды нашла.

– А есть ли нечто подобное рядом с нашей школой? – спросила я.

– Нет конечно, идиотка.

– Тара! – на этот раз мама отреагировала более жестко, – помолчи пожалуйста минутку, пока я пытаюсь обдумать возникшую ситуацию и поискать из нее выход.

– Возможно его и нет, этого выхода, – резюмировала Тара, – возможно такой песок летит через дорогу и позади нас.

Мне стало страшно.

– Песок не летит через дорогу позади нас, – успокоила мама, – прекрати стращать свою сестру.

Люди думали, что Тара старше меня, ведь она была такой умной. Но мне было десять, а ей всего лишь восемь. И я ходила в школу, а Тара оставалась дома. Она училась удаленно, у троих учителей из разных стран, посредством компьютера, к которому мне строго настрого запрещалось прикасаться.

Мама каждую ночь засиживалась допоздна, создавая проекты для Тары. У мамы было много встреч с учителями Тары. Но она забывала встречаться с моими учителями.

Папа рассказал Таре о всех больших машинах, которыми он руководил на шахте и как они именовались. Ее очень занимала вся информация, касательно шахты. Она не раз говорила, что когда-нибудь станет инженером. А папа не раз отвечал, что пойти по его стопам Таре, было бы для него наивысшем исполнением родительской мечты.

А мне нравилось развлекаться с глиной, которая прилипала к подошвам моих ботинок. Я могла слепить из такой глины обезьянку или слоника. Единственное, что когда я создавала слоников, их хоботы отваливались, как только мои скульптурки высыхали. Папа говорил, что как-нибудь покажет мне один метод, под названием - перекрестная штриховка, которая все исправит, но так и не показал, наверно забыл.

Тара выхватила у меня из рук альбом для рисования.

С презрением пролистала мои рисунки. На последней странице был изображен прыгающий кенгуру. Схватив ручку, она начала что-то писать на ней.

– Прекрати! Ты все испортишь! – забеспокоилась я.

– Бах! – сказала она, сосредоточившись на моем рисунке. Она нарисовала себя в виде робота с человеческой головой, двумя вилами вместо рук, и гусеницами танка, вместо ног.

Именно так она обычно крушила мои игрушки, притворяясь, что раскатывает их гусеницами, пока они не раздавятся, или колола обеденными вилками моих кукол. – Бей!

Она нарисовала несколько дырок от зубьев вил и брызгающую кровь из моего кенгуру.

Я крепко сжала руки на груди.

– Мне наплевать, – процедила я, – мне наплевать на все, что ты делаешь.

– Ну что ж, хорошо, – пробормотала мама, несколько раз постучав по экрану GPS, сбрасывая его. Затем вернула его на место и принялась ждать.

А потом пришли они.

Песчинки проникали сквозь щели в машине. Свистящий ветер кружил их по салону. Повсюду падали странные тени. Тара испуганно закричала.

Я с ужасом наблюдала движение песчинок. Смертельное гамма-излучение, говорила Тара. И теперь песок был внутри машины, среди нас, создавая фигуры, которые дергались как марионетки. Песка становилось больше. Но ведь он не должен был попасть внутрь.

Я открыла дверь и выскочила из машины.

– Элли! – пронзительно закричала мама, – Тара!

С другой стороны, также выбралась наружу Тара.

Дорога, не выглядела настоящей дорогой, всего лишь полосой красного песка. И куда не кинь взгляд, повсюду извергались маленькие грязные фонтанчики. Песок создавал фигуры с твердыми маленькими локтями и узловатыми маленькими коленками.

У фигур имелись длинные тонкие носы, направленные вниз, и длинные тонкие уши, торчащие вверх.

Их песчаные шероховатые пальцы, схватили меня и Тару.

– Отойдите прочь от меня, – вопила Тара, – и вообще, кто вы такие?

– Мы Тинтуки, – ответила одна из державших ее ужасных песчаных созданий. У нее вместо глаз были просто провалы, которые находились в постоянном движении песчинок, как будто два невидимых пальца пробирались сквозь вихрящийся песок.

– Тинтуки, – вторили остальные, и их голоса были подобны звукам бури.

– Тинтуки, Тинтуки – подхватывал яростный шторм.

Я пребывала в онемевшем и застывшем состоянии, как та ящерица, которую иногда ловил мой кот. Ведь попав в кошачью пасть, бесполезно пытаться убежать. Количество Тинтуки становилось все больше, они выходили из песчаных дюн, показывая свои изогнутые зубы, устрашающе загибая когти на своих кривых пальцах.