20-ть любительских переводов (сборник)
Шрифт:
Их было, сотни. Мама стояла одной ногой на дороге, а другая все еще была в машине, кулаки прижались к щекам, расширенные от ужаса глаза были огромными, мне не доводилось раньше видеть таких у нее. Песчаные твари, схватив ее за руки и за ноги, оттащили подальше от машины.
– Выбор за тобой, – сказала одна из них маме, – выбери одну, или мы заберем их двоих.
– Кровь! – говорила другая, – кровь на песке, чтобы очистить песок. Кровь на песке, чтобы сразиться с демоном, погребенном в песке. Нужна молодая кровь. Выбери одну, или мы заберем обеих.
Широко
– Выбирай прямо сейчас, – злобно скандировали Тинтуки.
Мне хорошо было известно, что мама больше любила Тару, чем меня. Так что я отправлялась с Тинтуки, и в их планы входило, причинить мне боль. Я всегда это знала и ощущала, что когда-то мне нанесут вред. Много вреда. Моим первым воспоминанием было то, как мама непрерывно кричала двое суток, пока рожала Тару. Я знала, что рождение ребенка будет очень и очень болезненным.
Но мне казалось, что все-таки для начала я повзрослею. И у меня еще есть достаточно времени. Ведь будучи взрослой, я была бы храбрее.
– Тару, – прохрипела мама, – возьмите Тару.
Тинтуки отпустили меня и столпились вокруг моей сестры.
– Мама! – отчаянно визжала Тара. Она изо всех сил пыталась отпихнуться от них. Она в отчаянии тянула руки к маме.
Но мама ползла по песку в моем направлении. Достигнув цели, она обняла меня, ее руки казались какими-то слабыми и рыхлыми. От нее исходил запах, напоминающий божественный аромат. Я уткнулась ей в грудь. Затем весь песок сдуло ветром и наступила тишина, не ощущалось даже легкого колебания воздуха.
Дрожа и плача, я подняла голову.
Тары нигде не было видно, её забрали.
Я сидела на ступеньках крыльца, держа в руках письмо. Все еще был день. В небе оставил след, пролетевший реактивный самолет. Я пристально смотрела на этот след, пока глаза не начали слезиться от напряжения. След ассоциировался с граничащей линией, которая отделяла успешных претендентов от неудачников. Линия, за которой я всегда была не на той стороне.
Я медленно встала и пройдя через дом, вышла в задний дворик, в котором располагался небольшой сад.
Мама сидела в кресле-качалке, слушая Вивальди, тонкие морщинки просматривались на ее коже, а в глазах стоял песок.
– Мам, – обратилась я к ней, – пришли результаты моих экзаменов.
Слегка улыбнувшись, её глаза сфокусировались на мне.
– Ну рассказывай.
– К сожалению, я не сдала, и не быть мне инженером. Не могла бы ты позвонить папе и сообщить ему об этом? Мне чего-то не очень хочется.
– Ох, Элли. Подойди-ка ко мне.
Она обняла меня, и я, расположившись на ее коленях, почувствовала себя успокоенной, точь-точь как в тот день на маршруте Canning Stock Route, когда
– Тара бы их точно сдала, – произнесла я, – и стала бы инженером. Тебе следовало бы выбрать меня, а Тару оставить с собой.
– Нет, – ответила она в тысячный раз.
Я знала, что каждый раз это сильно ранит ее, когда я напоминала ей об этом выборе, но ничего не могла с собой поделать, чтобы сдержаться.
Никто не поверил в то, что случилось. На записи автомобильного регистратора, не было видно никакого песка, никакого ветра. И конечно определенно никаких Тинтуки. Запись показывала только то, как мы все выходим из машины, а затем рыдая, возвращаемся, на этот раз без Тары. Они нашли высохшее тело Тары в радиоактивных дюнах, на ней не было ни следа насилия.
Папа сказал, что мама поступила правильно, не последовав за сумасбродной Тарой в опасную зону.
– Мне жаль, – всхлипнула я.
– Что еще случилось?
– Полагаю, что я продолжу обучение в TAFE [43] . Если я не могу быть горным инженером, возможно я смогу стать техником.
Не думаю, что обычным техникам, надо хорошо разбираться в физике и математике.
– Ты любишь рисовать, – успокаивала меня мама, – искусство, было бы твоим лучшим выбором профессии. Тебе совсем не обязательно устраиваться на работу в горнодобывающую компанию только для того, чтобы сделать счастливым отца.
43
В Австралии – дальнейшее проф. образование, в основном третичного направления
Даже при полном приводе на все четыре колеса, ют (Австралийское разг. – название пикапов) испытывал значительные трудности.
Сиденье водителя дергалось. Меня подбрасывало, и голова каждый раз касалась крыши салона. Впереди полз тягач и когда я поняла, что нахожусь примерно в пятидесяти метрах от него, вызвала его по рации.
– Тягач 1-8-1, прием, слышите меня?
По дороге слева от меня, тянулись поднявшись в небо, стены открытого разреза, террасированные подъездными дорогами, а справа, тянулся глубокий ров, сто метров глубиной, куда осыпался придорожный гравий и песок. Еще была первая половина дня, и я только что закончила горноспасательную тренировку.
В прошлом месяце, я провалила 3-й сертификат по приборостроению в TAFE. Мне так сильно хотелось стать техником, но как оказалось, непосредственно в шахте не существовало таких работ, которые бы не касались математики. На следующий день, горноспасательная служба Mount Zues, объявила призыв для новобранцев, у которых имелся сертификат первой медицинской помощи и опыт работы на страховочно-спусковых устройствах. Я обладала и тем и другим.