#20 восьмая
Шрифт:
— И в чём же разница? — Я уже начал приходить в себя.
— В том, что истории бывают или длинными, или короткими. Короткие истории очень быстро заканчиваются и не имеют продолжения. А у длинных историй — длинные следы. И имена. Например, Света, Оля, Юля… Мне стоит продолжать этот список?
«Кто меня сдал? Водитель? Портье? Кто? Его «безопасники»? Впрочем, какая разница. Играть — так играть.» Я выпрямился. Положил руки на стол, отзеркалив позу Кристенссена.
— Извините, Кристоф. Да, я усвою ваш урок, — задушевно сказал я, — и сегодня поставлю точку в своих длинных историях. А что касается коротких историй, то тут есть одна небольшая проблема.
— Какая? — поднял на меня взгляд Кристенссен. В глубине его глаз сверкнул очень недобрый огонёк.
— Мы с Магдой пока не женаты.
— Но ты с ней… спишь, — нахмурился он.
— Возможно, — я не стал спорить. — Но обсуждать с вами нашу с Магдой постель — это дурные манеры.
Кристоф помолчал. Посмотрел на свои пальцы, которые начали оживать, двигаться, искать, чем зацепить меня. Я терпеливо ждал — я не люблю паузы, но, при необходимости, умею их держать. Сузив зрачки, я наблюдал за стариком, который пытался меня контролировать. Который почти подмял меня под себя. Старик поднял веки. В его глазах полыхала ненависть, но Кристоф кивнул мне. И я решил, что в этот раз я у него выиграл.
— Кристоф, это всё, что вы хотели мне сказать? — преувеличенно вежливо осведомился я.
— Почти, — Кристоф поймал мой взгляд. — Но запомни: с этого дня никаких длинных историй. И ещё. Если ты бросишь мою дочь — я уничтожу тебя... Может быть, даже буквально…
— Так мы встретимся в «Каструп»? — вернул меня на землю пронзительный голос Магды.
— Безусловно. Конечно, приезжай. Я буду очень рад. Очень.
Магда отключилась первой. Я нажал на «отбой», посмотрел на часы: пора было на регистрацию. Собрался подхватить свою сумку, когда отловил взглядом лихо подъехавший ко входу «Porshe Cayenne». Представив себе толчею, которая сейчас образуется в «вертушке» стеклянного входа, вздохнул и притормозил. Пусть пройдут. Вытащил новую сигарету. Краем глаз отметил, как из машины выпрыгнул какой-то чел примерно моего возраста, но — с зонтиком. Чел открыл дверцу и выпустил из автомобиля девушку. Джинсы, куртка, ботинки. На голове — шапочка. Так, ничего особенного. Девчонка не зацепила меня. Я уже готовился чиркнуть зажигалкой, когда желтая свеча раструба фонаря облила лицо девушки светом, и я замер: в каплях дождя стояла она, Ларионова... Дурачась, она запрокинула голову и приоткрыла рот, ловя прозрачные капли. Серебристый дождь приземлился ей на губы, и Ларионова облизнула их. Язык был розовым, движение — мимолетным, но я замер. «Кошечка, — пронеслось в голове, — сладкая… кошечка…» Сердце исполнило сальто, и дикое, мучительное желание пронзило сразу, как мощный удар, исполненный мне прямо в пах. Как тогда, в коридоре «Systems One».
— Лен, возьми зонт, — помог мне очнуться её чел.
Опомнившись, я потянул ко рту сигарету. Но оказалось, что я сломал её, стиснув в кулаке. Чертыхнувшись, отбросил сломанную сигарету в сторону. Ларионова приняла поданный ей зонт, а чел потащил из багажника аккуратный «Самсонит». Поставил чемоданчик на землю, вытянул длинную ручку и вручил её Ларионовой. А до меня донеслось повелительное:
— Лен, обожди меня здесь.
— Хорошо, Макс, как скажешь.
Так значит, это — её архитектор? И он любит командовать? А она? Или ей больше нравится подчиняться? Но в «Systems One» Ларионова отбивалась от меня просто с кошачьей яростью. Тогда в чём дело? Во мне? Я сузил зрачки, разглядывая того, кого она выбрала. Высокий. Как я. Широкоплечий. Как я. Но — более массивный. Старше меня лет на семь. Тяжёлый. Уже «поплывший»: ленивая сила и взгляд вечного баловня судьбы. Он мне не понравился. Мы были разными — по жизни, по натуре. По сути, по характеру. Но самое главное отличие между нами лежало в нашем отношении к женщинам. Я был охотником, а он позволял на себя охотиться. Мы только в одном совпадали — ему и мне очень нравилась маленькая Ларионова.
Между тем архитектор уселся за руль и направил свой «Porsche» в сторону парковки. А Ларионова достала из кармана миниатюрный чёрный кожаный дамский портсигар. Вытянула тонкую сигарету и с наслаждением затянулась. Пока я размышлял, пройти ли мне мимо неё, чтобы поздороваться, чел-архитектор Макс успел вернуться, уцепить за ручку «Самсонит», приобнять Ларионову и, позволив ей толкнуть для него стеклянную «вертушку» дверей, потопал в зал ожидания. Выждав пару минут, я отправился следом. Держась на расстоянии, я наблюдал за ними. Я хотел понять, почему она его выбрала. Архитектор по-хозяйски сдал «Самсонит» на стойке регистрации, взял Ларионову за руку и повёл её в кафе на втором этаже. Сам выбрал столик, но услужливо отодвинул ей стул, подождал, пока она усядется первой. Заняв место у лестницы и, косясь на них в висевшее на стене зеркало, я смотрел как этот Макс заказывает ей кофе. Не выдержал я только, когда Ларионова принялась шутливо вытирать своему архитектору «молочные усы» от капучино. Я поднял сумку, чтобы уйти. Последнее, что я услышал, было:
— Макс, я буду очень по тебе скучать.
“Нет, кошечка, — с неожиданной злостью подумал я. — Поверь мне, ты — не будешь!”»
28.
«Я тебя ненавижу-вижу, но ко мне ты всё ближе-ближе.»
(«Агата Кристи»)
«В понедельник, в полвосьмого утра обнаруживаю себя сидящей в десятом ряду салона экономического класса «боинга» «SAS». Моё место рядом с проходом. Спасибо Сиротиной — заказывая для меня билет, Таня вспомнила о моей аэрофобии. Справа от меня, у иллюминатора, разместился не очень трезвый молодой человек с блуждающими глазами. Между мной и соседом — пустое кресло. Оборачиваюсь: позади также много пустующих мест. Ну да, а кому охота подниматься на рассвете, чтобы сесть в этот самолёт? Пока я размышляю о превратностях судьбы, заставивших меня лететь в Данию в семь утра, да еще и в кампании с алкоголиком, картинно улыбающаяся стюардесса закрывает шторками бизнес-класс. Значит, и там рассаживаются. Причём, судя по всему, размещаются с комфортом: из бизнес-класса долетает чей-то смешок и голос стюардессы, которая кокетливо переспрашивает: «Только содовую, или содовую с виски?».
И вот, наконец, заветное:
— Доброе утро, дамы и господа! Командир корабля Стив Ларссон и экипаж авиакомпании «SAS» рады приветствовать вас на борту нашего самолета, выполняющего рейс….
— Нет. В полвосьмого утро это мы рады вас приветствовать. На борту нашего самолёта! — доносится чья-то остроумная реплика из бизнес-класса.
Мой сосед справа заходится визгливым смехом. На параллельном ряду тоже кто-то хихикает. Те, кто сидят сзади, переспрашивают или пересказывают шутку, и в итоге весь салон приходит в бодрое настроение. В это время командир корабля, не подозревающий, над чем все мы тут киснем, переводит приветствие на датский язык. А из бизнес-класса тот же острослов переводит свою шутку на датский, безупречно вклинивая её ровно в то же место фразы. Теперь к смеху присоединяется и миловидная стюардесса, вышедшая в коридорчик. Она показывает давно набившее всем оскомину шоу (где аварийный выход, как надевать маску), но в её глазах вместе обычной тоски — смех.
— А еще раз покажите на мне, как жилет расстёгивается, — снова доносится из бизнес-класса. Мой сосед взвизгивает, а мне становится интересно, как этот шутник выглядит. Голос странно знакомый, где-то я его уже слышала. В это время самолет разбегается и готовится оторваться от земли. Я непроизвольно вскрикиваю и стискиваю зубы.
— Вам нехорошо? — моментально проявляет участие сосед. — Хотите хлебнуть для храбрости? — Он заговорщицки подмигивает и протягивает мне пластиковую фляжку, из которой разит запахом коньяка типа «изделие третьего сорта — не брак». К моему горлу моментально подступает рвотный ком.
«Где он взял это пойло? Ведь в “Duty Free” продавалось нормальное спиртное.» Я откидываюсь в кресле и, как кукла, мотаю головой.
— Что? — лыбится сосед.
— Спасибо, но не надо, — с трудом выдавливаю я.
— А если за знакомство? — продолжает домогаться до меня этот тип. — Кстати, а вы случайно не на конференцию «Systems One» летите?
Я стискиваю зубы и еще раз отрицательно качаю головой. Мне и так плохо от бомбящего мой мозг ощущения, что этот чертов «боинг» вот-вот сорвётся в пропасть. И бездна, которая погребёт меня, будет состоять из коньяка соседа и запаха его дезодоранта.
— Меня зовут Денис, — между тем продолжает клеиться сосед. — Если что, я директор департамента партнерских отношений компании «Корса». А вас как зовут?
— А её зовут «отстаньте», — громко отвечает голос из бизнес-класса. Но теперь в его тоне больше нет юмора. Там — повелительные нотки, проблески молнии и раскаты грома.
— Э-э… — замираем мы с соседом. Потом переглядываемся. В его глазах — шок. В моих — назревающий смех. Особенно веселит меня то, что этот Денис из «Корсы», растерянно похлопав глазами, наклоняется к переборке, и, стараясь приглушить собственный голос (чтобы не опозорится на весь салон в случае конфликта, соображаю я), начинает учтиво общаться со стеной: