2000 № 9
Шрифт:
– Возражение несущественно. Том, разве у тебя есть какие-нибудь причины доверять этой Робин? Принцесса была потрясена.
– Почему ты мне не веришь?
– Потому, - отрезал Судебный Иск, - что у тебя есть личные мотивы, пока еще не известные.
– Как ты можешь так думать? Ты приписываешь мне мотивы, которых у меня нет!
– Не приписываю, - возразил принцессе Иск.
– Но мог бы вчинить тебе любые, какие захочу. Осторожней на поворотах, леди!
– Тому он сказал: - Ладно, я передумал, можешь ей доверять. Но только временно и не во всем. Мы еще не знаем ее тайного мотива.
–
– возмутилась Робин.
– Конечно, есть, - сказал Судебный Иск.
– Тайные мотивы есть у всех и каждого.
– В твоем крючкотворном воображении!
– Может быть, уже хватит?
– вмешался Том, уставший от их перебранки.
22.
Просторная тюремная камера выглядела чрезвычайно мило. Вся обстановка, включая раскрашенные под зебру стены, была выдержана в голубых и розовых тонах, приятно оттененных тут и там сиреневыми и лиловыми акцентами.
Принцесса Робин тоже была чрезвычайно мила, она, улыбаясь, свободно раскинулась в полосатом шезлонге. Белокурые волосы золотым нимбом обрамляли мраморное лицо. Чистейшими сапфирами сияли прелестные миндалевидные глаза. Они были одни в этом уютном тюремном гнездышке, двое необычайно привлекательных молодых людей, и вряд ли кто-нибудь собирался потревожить их в ближайшее время. Во всех тюрьмах нашей галактики, как известно, за пленниками либо наблюдают постоянно, либо предоставляют им полную свободу вариться в собственном соку.
У Тома создалось впечатление, что второй вариант гораздо ближе к истине, а потому нет никакого резона слишком уж торопиться с побегом. Какое же будет удовольствие, подумалось ему, поближе познакомиться с очаровательной юной принцессой! Скорее всего, тут можно заказать и выпивку? В конце концов, такую услугу оказывают даже на Земле, в наиболее прогрессивных тюрьмах. Вполне вероятно также, что здесь найдутся веселящие и расслабляющие пилюльки, сказал себе Том, ибо в Галактическом Центре наверняка господствует просвещенное отношение к химической стимуляции. Какой контраст с его отсталой родиной, где обладание специальными кристаллическими либо резиноподобными субстанциями трактуется как преступление и с неотвратимой логикой приводит к тюремному заключению.
– Я бы с гранплезиром покайфовала тут с тобой, - вздохнула Робин, - но нам пора выметаться. И прямо сейчас.
– Как, уже пора? А я-то решил, что чуток расслабухи нам не повредит… Почему прямо сейчас?
– Потому что тебе грозит смертельная опасность. Том Кармо-ди, - сказала принцесса.
– Думаешь, я была полностью отрезана от мира, когда дожидалась тебя в этой камере? Как бы не так! Именно здесь я узнала нечто такое, чего никто не должен был знать. Гляди, что у меня есть… - Она достала из пышного рукава тончайшего зеленого шелка маленькую серовато-коричневую птаху и с гордостью представила ее Тому: - Это Скворец-Гонец-Хитрец-Молодец.
– Как интересно, - вежливо заметил Том.
– А зачем тебе птица?
– Мой Гонец-Хитрец-Молодец докладывает обо всем, что я хочу узнать. В данном случае я выпустила Скворца вскоре после твоего прибытия, и он полетел в тренировочный зал, где подслушал, как копы разговаривают между собой в раздевалке, ополоснувшись под душем и растираясь массажными полотенцами после игры в ватерполо. Сейчас и ты услышишь их беседу.
– Этот новый парнишка, - сказал немолодой коп, которого звали Клэнси.
– Будем его регистрировать - или как?
– Конечно, а как же иначе?
– удивился молодой коп по имени Долан.
– Я просто задумался о том, какую чертову прорву бумаг придется на него заполнять.
– Думаешь, этот парень не стоит того, чтобы включить его в рапорт?
– Я ничего такого не говорил, - сказал Клэнси.
– Но ведь противозаконно утверждать, что ты получил послание от короля, если доказать этого не можешь. А у нашего нового парня нет никаких доказательств. В подобных случаях только суд может установить, есть ли у подозреваемого право делать подобное заявление.
– По-моему, - заметил Долан, - твои слова только доказывают, что нам следует заявить о парне судебным властям. И заполнить, само собой, все необходимые бумаги, хотя это и чересчур хлопотно.
– Тебе легко говорить, Долан, ведь ты еще молод и воображаешь, что от правосудия бывает какой-нибудь толк. Но я-то старый служака и, уж поверь, навидался, как ясные вроде дела вдруг принимают совсем не тот оборот. И знаешь, чья здесь вина? Нашего мягкосердечного короля, который так и норовит обставить суровый закон всяческими ограничениями, дабы защитить права злодеев. Но разве злодеи имеют право на какие-то права? С какой это стати даровать им право на защиту? Если кто-то не в состоянии предъявить властям надлежащего свидетельства, не доказывает ли это prima facie (* Юридический термин (лат.): при отсутствии доказательств в пользу противного.) его собственную вину?
– Гм, такая мысль никогда на приходила мне в голову, - сказал Долан.
– Зло есть зло, Долан, и нет смысла рассуждать, где тут правда, когда злонамеренность деяния очевидна каждому "здравомыслящему существу. О да, сэр, именно излишние рассуждения и нарушают порядок вещей, навлекая опасность на жизнь нашего короля! Но хочу сказать тебе совершенно честно, Долан, что меня сильнее всего беспокоит… Вполне возможно, что король действительно послал за этим парнем. Так я думаю. Но можешь ли ты представить последствия. Додан, если мы с тобой по глупости допустим, чтобы их встреча состоялась?
– А какие могут быть последствия, Клэнси?
– Всеобщие беспорядки!
– Сильно сказано, Клэнси. И что, по-твоему, нам следует сделать?
Старший коп скривил губы в мрачной ухмылке.
– Наша первейшая задача, Долан, состоит в том, чтобы уберечь короля от его собственного мягкосердечия, откуда и произрастает корень реальной опасности. Мы все уважаем искреннюю заботу Его Величества о правосудии, однако же настало время, когда честные люди сами должны решать, как лучше уладить дела. И тут мы с тобой должны учитывать не столько вину или невиновность этого парня, сколько всевозможные последствия того факта, что он на самом деле сказал правду и что король действительно послал за ним. А значит, нам следует хорошенько подумать, как избавить короля от ужасных событий, которые несомненно и незамедлительно воспоследуют, если эта встреча все-таки состоится.