2173

Мартынов Станислав Михайлович

В этот момент шум резко усилился; я услышал голос Леры, но быстро от нее отмахнулся, а затем заметил впереди смутный силуэт какого-то высокого человека, который тут же исчез. Успев лишь закрыть лицо руками, я отскочил и бросился на землю. Кроме меня, среагировать успел только начальник группы – он мгновенно включил защиту, повернулся к источнику света спиной и закрыл уши. Пять других искателей скончались на месте.

Я очнулся через девять дней; попытавшись встать, я обнаружил, что моя левая рука прикована наручником к кровати. Из окна реанимации были видны лишь стены главного офиса и высокий забор,

отделяющий территорию нашей компании от внешних наблюдателей.

II

– Вечером сообщу. Но лучше рассчитывай на худшее.

Сказав это, Роберт Иммануилович кивнул, привычно постучал костяшками пальцев по столу и вышел. Я взглянул на его ассистента – тот сидел чуть правее и выжидающе на меня смотрел. Я бросил в его сторону пропуск и поднялся из-за стола.

Теперь остается лишь ждать вечернего собрания, на котором решится моя дальнейшая судьба. Есть небольшая вероятность, что все ограничится простым предупреждением, и через пару недель я вернусь на работу. Процентов семьдесят ставлю на то, что сгорит право на одну ошибку – инцидент серьезный, но случился не по моей вине. Однако в следующий раз меня уберут из компании навсегда.

В оправдание верится с трудом – кто-то должен остаться виновным, и им явно окажется не начальник группы. Пару процентов на такой исход поставить можно, но не более того. Остается самый страшный сценарий, но он мне пока кажется невероятным. Только если кто-то не захочет мне лично отомстить.

Я прошел через главный зал, правую часть которого занимал гигантский суперкомпьютер, запущенный три года назад. После первого инцидента две трети бюджета были переброшены на поиск «ответа», но пока никаких результатов мы не получили. Компьютер бесконечно тестировал разные симуляции, проводил эксперименты и время от времени выдавал какой-то результат, который раз за разом оказывался неверным. Однако правильным он должен оказаться лишь однажды.

Спустившись по лестнице в главный вестибюль, я остановился у пропускной полосы и отдал охране ключ от шкафчика и набор инструментов. Неподалеку стоял огромный монитор, на котором бесконечно крутился приветственный ролик компании. Технический директор в небесно-голубом костюме с сигарой в зубах ухмылялся и небрежно описывал достижения компании за последние пять лет.

Затем он заходил в главный зал и оглядывал свои владения: дюжину матерых искателей, несколько десятков вычислителей и сотни стажеров, каждый из которых был занят своим делом. В конце директор подмигивал в камеру и щелкал пальцем, после чего на экране появлялся логотип компании в виде молекулы леймия, а на фоне играла веселая DnB-мелодия. Я мысленно плюнул в сторону экрана и достал наушники.

По-хорошему, за провал экспедиции должен был отвечать начальник группы, чутье которого гораздо сильнее моего. Однако он пропустил меня вперед, даже несмотря на необычно сильный шум – не говоря уж о побочных эффектах, которые должны были зафиксировать его приборы. Но его ценность для компании явно выше моей.

Поставив сиреневую колбу, я накинул капюшон и пошел домой.

***

По экрану бежала бесконечная вереница цифр, но они не могли сообщить мне ни о чем – интерфейс был добавлен сюда скорее в развлекательных целях. Никто понятия не имел, по каким алгоритмам производятся

вычисления, сколько они должны длиться и как будет выглядеть результат. Честно говоря, мы не были даже уверены, что компьютер действительно что-то делает.

Три года назад программа с цифровой подписью Любителей просто оказалась в общем доступе. Это было лишь третье обращение к участникам за все время игры и первое – для большинства из тех, кто до сих пор оставался в живых. С той секунды расклад поменялся кардинально.

До релиза мало кто верил всерьез, что мы на самом деле сможем избежать смерти или хотя бы стать свободными – однако теперь стало казаться, что шанс появился. Конечно, поначалу многие считали, что это очередной розыгрыш, потому что время от времени нечто подобное здесь случалось. Однако со смертью первого искателя стало понятно, что программа может быть настоящей.

В тот день технический директор созвал срочное совещание и заявил о полном перераспределении бюджета, а следующим утром половина главного зала была занята гигантским компьютером. Десяти лучшим искателям позволили подключиться к вычислениям, чтобы первыми посмотреть на результат – конечно, если мы успеем получить его до конца своей жизни. Впрочем, вряд ли в этот раз «снять сливки» поручат кому-то из нас – не факт, что нас вообще решат оставить в живых. Но это лучший шанс, который у меня когда-либо был.

Покачиваясь на стуле, я решил связаться с Линой – она хорошо подходила на то, чтобы скоротать время до вечера. Я с ухмылкой вспомнил, как однажды после особенно утомительного поиска мы поехали в гости к ее отцу, но я случайно перепутал маршрут и приехал к родителям Леры. Быстро сообразив, Лина притворилась моей троюродной сестрой, а я вежливо поинтересовался, как у Леры дела и когда она собирается зайти. Как назло, зайти она решила полтора часа назад – услышав голоса в коридоре, Лера как раз вышла познакомиться с нежданными гостями. К несчастью, Лина оказалась бывшей одногруппницей и когда-то хорошей подругой Леры, хотя здесь никакого совпадения не было. Тот выпуск я мониторил особенно активно.

Как ни странно, на следующий день Лера сделала вид, что все хорошо – мы друг другу ничем не обязаны и ничего не обещали, поэтому и обижаться здесь не на что. Я согласился, предложил забыть обо всем и двигаться дальше, а затем снял с Леры свитер и лифчик.

Лина не отвечала, поэтому я отменил вызов и вышел на балкон покурить, перед этим сняв с головы оборудование и аккуратно убрав зеленую колбу в контейнер. Дождь почти кончился, но солнце недавно зашло, и это значило, что совещание уже началось. Скоро должен прозвучать звонок.

Сделав мощную трехсекундную затяжку, я бросил взгляд на помятый календарь, висящий на стеклянной двери балкона. Число 2209 было зачеркнуто красным маркером первым; следующими были отмечены 2203 и 2195. Последняя переоценка дала 2186 год, но вскоре и она стала казаться слишком оптимистичной. Однако три года назад я нарисовал посередине огромный знак вопроса, и это значило, что дальнейшие прогнозы не имеют смысла. Впереди возникла долгожданная неопределенность.

Через двадцать минут трекер на руке завибрировал, и это значило лишь одно – решение принято. Бросив сигарету в сторону дороги, я прочистил горло, два раза выдохнул и кивнул.