22 июня 1941 года
Шрифт:
Причем, обратите внимание. В документе сказано, что немцы могут напасть и до окончания войны с Англией. В данном случае, это мнение маршалов Тимошенко и Шапошникова.
Похоже это на угодливые рассуждения о том, что Германия нападать не собирается? А ведь, если Сталин уверен, что немцы не нападут, эта уверенность должна проявляться в направленных ему документах. Ведь нас уверили в том, что окружение Сталина угодливое, не так ли? Так где же эти подстроенные под Сталина мнения?
Впрочем, извините, обещал по этому поводу не повторяться, не удержался.
Как видим, немецкая угроза советским
Советский Генштаб в это же время предполагал, что немцы могут задействовать в нападении на СССР до 173 дивизий. Значительно, фактически вдвое, было завышено также число немецких танков и самолетов. Вообще-то говоря, подсчет возможных боевых сил противника ведется не по сведениям разведки, такая информация для нее обычно недоступна. Такие данные выводятся, как правило, чисто расчетным методом.
Здесь, кстати, совершенно отчетливо выделены три операционных направления возможных действий немецких войск. Это Прибалтика, Белоруссия и Украина. Так что еще задолго до того, как германское верховное командование решило создать для вторжения в Советский Союз три группы армий, логика этого решения была уже просчитана советским Генеральным штабом.
Рассматривая вероятные оперативные планы противника, советское военное командование в этот период допускало два варианта нападения Германии на СССР. В соответствии с ними предполагалось, что немцы могут нанести свой главный удар как севернее реки Сан (то есть, севернее полесских болот), в Прибалтике и Белоруссии, либо южнее этой разграничительной линии, то есть на Украине.
Говоря о готовящемся наступлении на Советский Союз, необходимо представлять себе такую его особенность, что оперативное пространство запада страны было разделено тогда Припятскими болотами на две части. Поэтому локтевая связь между немецкими войсками, действующими севернее и южнее болот, должна была отсутствовать в силу чисто географических причин. Такая связь могла была быть восстановлена только после продвижения немецких войск восточнее этого района. Это и учитывало советское командование. Как, впрочем, и германское.
Прошу обратить внимание на то, что в этом документе было высказано твердое убеждение, что наиболее вероятным можно ожидать удар по первому варианту, то есть, к северу от Полесья, в данном случае, через Прибалтику, а также через Брест с направлением главного удара на Минск. С ясно просматриваемыми целями наступления на Смоленск и Москву.
Это направление было, действительно, политически выгодным для Германии, а следовательно, и наиболее вероятным. Потому что, если решать главную задачу, завоевание СССР, свержение в нем советской власти, то удар должен быть направлен в первую очередь на Москву. Для завоевания России надо было пройти по пути старых завоевателей, по пути Наполеона.
Кроме того. Решение немецкого командования нанести главный удар в этом направлении могло диктоваться соображениями логистики, поскольку здесь хорошо были развита сеть железных дорог. И после пересечения границы на советской территории имелись опять же хорошие железные дороги, направление которых совпадало с направлением движения
Поэтому убеждение маршала Шапошникова в том, что направлением главного удара немцев будет Москва, опиралось на вполне солидное основание.
Отсюда и предусматривалось основной задачей наших войск противостояние главным силам противника. Главная группировка Красной Армии должна была размещаться именно здесь, против них. С нанесением поражения германским силам, сосредоточивающимся в Восточной Пруссии и в районе Варшавы. На юге же предлагалось активной обороной прикрыть Западную Украину и Бессарабию, сковывая здесь как можно больше сил противника.
Подобное твердое и однозначное утверждение означало, кстати, что Сталин не имел против него никаких возражений принципиального характера. Документ этот не возник из пустоты, внезапно. Документ такой важности должны были готовить, обговаривая предварительно при докладах Сталину его принципиальные положения.
В этом документе совершенно отчетливо видно следующее. Высказывается мнение наркома обороны и начальника Генштаба. Высказывается вполне свободно. Мнение предельно авторитетное, выше которого, в профессиональном смысле, в военной области ничего нет. Сталин, впрочем, может с ним согласиться или не согласиться. Но вспомним о том, что наибольшее влияние на его решения имело обычно именно мнение профессионалов.
Теперь о том, что предлагало высшее командование Красной Армии для отражения немецкого наступления. Несмотря на то, что бросаются в глаза планируемые наступательные операции с перенесением боевых действий на территорию Польши и Восточной Пруссии, само собой разумеется, что приступить к ним Красная Армия смогла бы, только нанеся поражение наступающему противнику. Почему? Казалось бы, что проще, нанеси удар первым, и тем самым навяжешь свою волю противнику. Получишь инициативу. А очень просто. Потому что, по оценке Генштаба Красной Армии, никакого численного преимущества советских войск над немецкими не было. Более того.
Даже севернее припятских болот, там, где предполагается сосредоточение главных сил Красной Армии, нет не только никакого ее численного преимущества над противником, но немецкие войска имеют здесь даже свой численный перевес. 108 советских дивизий против предполагаемых 133 немецких севернее устья реки Сан. На юге 61 советская дивизия против 95 немецких, румынских и венгерских. Это, напомню, расчеты самого советского Генерального штаба.
Кроме того, советский Генштаб предполагал сроки развертывания немецких войск меньшими, чем советских.
Отсюда вывод. Наступать с неразвернутой полностью армией на противника, закончившего сосредоточение раньше, да еще имеющего численный перевес, это, конечно, гарантированно потерпеть поражение. Особенно учитывая, что речь идет о наступлении на армию, только что сокрушившую Францию.
Поэтому, то, что изложено в этой записке, это и есть намерения советского военного командования на случай германского нападения безо всяких иносказаний и намеков. Как, впрочем, и полагается в документе, имеющем наивысший гриф секретности. Предполагалось встретить врага на границе, остановить его упорной обороной и только после этого перейти в наступление, После того, когда, под прикрытием войск сражающихся на границе, будет проведена мобилизация и будут развернуты главные силы Красной Армии. А на мобилизацию и развертывание войск отводилось от 20 до 30 дней.