22 июня 1941 года
Шрифт:
Оценим еще раз его информацию, которая была им представлена для справки на имя Риббентропа.
Что мы в ней видим? А видим мы сплошные восторги Молотова. По поводу союза с немцами, по поводу личности Гитлера, даже по поводу внешнего вида жителей Берлина. Это то, что сообщил своему руководству немецкий агент "Петер".
Кроме того. Обратите внимание на уровень, куда поступила информация "Петера". Самая верхушка нацистской Германии. Гитлер, конечно, не только сочинял для Берлингса дезинформации, но и внимательнейшим образом читал его донесения.
Теперь вспомним отчет Молотова на заседании Политбюро и то, каким образом оценивал в своём тесном кругу визит Молотова Сталин, какие делал по его итогам выводы. И получается, что информация Берлингса для нацистской верхушки не соответствовала действительности. То есть, он точно передал то, что видел и слышал. Вернее то, что ему показали. И что позволили услышать.
Тогда что же получается? А получается, что "Петер" - "Лицеист" передал Гитлеру и Риббентропу классическую дезинформацию. Дезинформацию, подчеркнем это особо, подготовленную советским высшим государственным руководством.
Выходит, что "Лицеист" не только передавал через А.Кобулова в Москву немецкие дезинформации о том, что Германия стремится к миру с Советским Союзом. Получается, что он же передавал Гитлеру и всей верхушке нацистской Германии советские дезинформации о том, что Сталин верит в это. Он передавал информации о том, что СССР не стремится к конфронтации с Гитлером, а, наоборот, всеми силами стремится к миру с ним.
Во всяком случае, одну такую дезинформацию в адрес Гитлера и Риббентропа мы с вами только что точно видели. Была ли она единственной? В дальнейшем мы с вами это увидим. А пока можно попробовать осторожно сделать некие выводы.
Сопоставим факт предоставления "Лицеистом" советской дезинформации для политического руководства Германии с теми фактами, которые были отмечены выше в отношении личности Амаяка Кобулова.
Если сложить все это вместе, то перед нами недвусмысленно вырисовывается картина операции, задуманной и проведенной советским политическим руководством.
Получается, что резидентом внешней разведки в Берлин не случайно был направлен близкий родственник высокопоставленного руководителя советских спецслужб. Советскому руководству было очевидно, что он сразу привлечет к себе внимание немецкой контрразведки. Поэтому была высока вероятность того, что ему будет подставлен немецкий агент, как для наблюдения за ним, выявления его связей, так и для предъявления через него возможной дезинформации.
Одновременно с этим заметим. Если бы резидентом был назначен любой другой человек, не имеющий таких громких связей на самом верху советского руководства, вероятность того, что эта ситуация заинтересует Гитлера, была бы весьма невысока. А вот для того, чтобы гарантированно заинтересовать лично Гитлера, обязательно нужен был человек именно таких высоких родственных связей.
Учитывая высоту должности, которую занимал брат нового резидента, было ясно, что немцы должны будут рассчитывать продвинуть свои дезинформации в самые верхние слои советского руководства. А значит, такая ситуация неизбежно должна контролироваться тоже самыми верхними эшелонами германского руководства. На
Потому что любое продвижение информации в одну сторону неизбежно связано с ее продвижением в другую сторону. То есть, германское руководство не только направляло нужную ему информацию в адрес советской стороны. Оно неизбежно получало от того же агента и какие-то сведения, касающиеся советской стороны.
Вспомним, кстати, еще раз показания пленного гестаповца Мюллера, который утверждал: "Я твердо уверен, что Кобулов не подозревал об обмане. Об этом свидетельствует тот факт, что в беседах с Берлинксом он выбалтывал ему некоторые данные о политике советского правительства в германском вопросе... Сведения из бесед с Кобуловым... докладывались Гитлеру и Риббентропу".
То есть, фактически, канал продвижения стратегической информации получался двусторонним. А учитывая, что информация эта обильно была разбавлена дезинформацией, логично получается, что ситуация эта легко разворачивалась и в другую сторону. Особенно если учесть, что она была просчитана и создана советским руководством. Исходя из этого, можно легко догадаться, что и встречная информация носила точно такой же характер.
Для чего Сталину нужен был канал информации и дезинформации, замкнутый непосредственно на Гитлера? Создаваться он начал сразу после подписания пакта о ненападении, то есть в сентябре 1939 года. Это видно из даты назначения в Берлин Амаяка Кобулова, 3 сентября 1939 года. Почему именно тогда?
До августа 1938 года ни в каком своем миролюбии убеждать Гитлера советскому руководству не требовалось, поэтому заниматься этим оно и не собиралось. Более того. Дипломатические и даже военные шаги, предпринятые советским правительством ранее, а особенно в период Мюнхенского соглашения между Западом и Германией, дальнейшие переговоры с Англией и Францией о военном союзе против Гитлера, не были, конечно, секретом для него. Да и не скрывалось никогда идейное и политическое противостояние Советского Союза с нацистским режимом в Германии. Этот настрой, эта неприкрытая враждебность, были главным мотивом как публичных выступлений советских руководителей, так и всех без исключения публикаций в открытых источниках. Это не скрывалось. Это подчеркивалось.
После 23 августа 1939 года положение мгновенно приняло другое качество. Опасность сложившейся ситуации требовала срочно менять риторику общения. Она и менялась, естественно. Но такое внезапное ее изменение, практически мгновенный разворот на 180 градусов не выглядел конечно, да и не мог выглядеть по-настоящему убедительным. Именно поэтому, после подписания Пакта о ненападении, советскому руководству сразу же понадобился канал, по которому оно могло убедить Гитлера в своем миролюбии.
Кроме того. Достаточно легко просчитывалось, какие меры в связи со сближением СССР и Германии должны будут предпринять в Британии. Там должны были предпринять шаги к тому, чтобы уверить Берлин в советской угрозе. Тайный характер информации, предлагаемый таким способом через Кобулова, должен был, помимо всего прочего, каким-то образом парировать или даже нейтрализовать усилия англичан, направленные к созданию у германского руководства опасений в отношении советской угрозы.
<