23 минуты мая
Шрифт:
Кручу головой в поисках того мачо, который восхитил сестренку, и замираю. Челюсть падает в район пупка, пока я, не веря своим глазам, пялюсь на Влада. В отличие от растерянной меня, мужчина сидит, расслабленно откинувшись на спинку стула, и внимательно слушает седовласого собеседника.
В кипенно-белой рубашке, подчеркивающей скульптурный торс и оттеняющей загар, Влад как самая притягательная карамелька. Так и хочется содрать обертку и облизать.
Собираюсь отвернуться, как взгляд падает на пальцы мужчины, которые задумчиво поглаживают кромку чашки.
Пока я косплею Беллу Свон с вечно открытым ртом и хлопаю выпученными глазами, Влад замечает мои бесстыжие разглядывания и, весело подмигивая, шепчет «попалась».
Раздраженно сжимаю челюсти и отворачиваюсь, опять кое у кого проявился нервный тик.
— Тат, — сестра дергает меня за руку, заставляя поднять на нее глаза, — это Влад?
Мое молчание и в миг покрасневшие щеки, красноречивее любых слов.
— О, боже мой!
На громкое восклицание сестры оборачиваются соседние столики, не понимая, чем вызван щенячий восторг. Посылаю им извиняющуюся улыбку и шиплю на Алену, чтобы была тише. Мне и так хочется провалиться сквозь землю из-за встречи с Владом, не стоит привлекать лишнее внимание.
— Твой Влад просто ходячий секс, — уже тише восторгается Леля.
— Влад не мой, — возражаю.
— Не мой, немой, — передразнивает сестра, — да, хоть птица Говорун. Это не отменяет факта, что мужик горяч как Сатана.
Закатываю глаза.
— Я не слепая, вижу, что Влад выглядит лучше, чем любая отфотошопленная модель Кельвина Кляйна, но я не хочу уподобляться Леше. Даже если моя вагина воет как раненый зверь. Вот поговорю с ним, решим расстаться и…
Мою тираду прерывает звук входящего сообщения. Смотрю на экран и, запрятанные в глубины души обида и злость, всплывают на поверхность. Леша просит зайти за продуктами, но я точно знаю, что в холодильнике их оставалось полно.
И этот сукин сын думает, что, поехав на работу сразу с самолета, я найду время и силы восполнять запасы после его шалашовки?! Она же тощая как макаронина, куда в нее столько влнзло?
— Таня. Танюш, — сестра пытается достучаться до моего сознания, в который раз зовя по имени, — у тебя глаза кровью налились, — она аккуратно накрывает мою руку своей. — Может положишь телефончик, у него сейчас корпус треснет.
Понимаю, что меня трясет от гнева, и я действительно сжимаю ни в чем неповинный девайс.
Говнюк возомнил себя бессмертным. Поворачиваю телефон к Алене и у нее дергается глаз, когда она видит текст.
— Схожу-ка я, позвоню, — говорю сестре с кровожадной ухмылкой.
Я готова была потерпеть с разборками. Но тот факт, что у Леши хватает наглости будить меня ночью из-за неспособности обслужить себя самому, а потом устраивать сцену ревности на пустом месте, поднимает во мне бурю негодования.
Я не робот, чтобы угождать всем двадцать четыре на семь. Я человек, который устает, у которого есть свои желания и потребности. Пока муж развлекался на стороне, я изнывала от нехватки
Забредаю в закуток, где находится дверь с надписью «только для персонала» и, надеясь, что никому из работников не приспичит посетить ее в данный момент, нажимаю вызов.
Несколько мучительных гудков, и я начинаю терять запас злости, придававший мне смелости. Наконец, в трубке раздается его запыхавшийся голос. Неужели я прервала их соитие. Если так — совершенно не чувствую угрызений совести.
— Таня, ты чего звонишь? — слышу возню в трубке и Лешино покашливание. — Тебе список продуктов продиктовать?
Я думала, услышав родной голос, я расплачусь и заламывая руки буду спрашивать «за что». Но меня настолько поражает обыденность, с которой Леша задает вопросы, что в душе разливается холод, покрывая сердце ледяной коркой. Ни намека на раскаяние.
— Отправь свою любовницу по магазинам. Я не нанималась вас обслуживать, — холодности в моем голосе позавидовал бы сам Саб-Зиро.
Крохотная часть меня надеется, что муж все опровергнет, но он даже не пытается.
— Как ты узнала? — зло рычит Леша, будто не он, а я в чем-то провинилась.
— Не важно. Почему ты сразу мне не признался?
— Зачем? — спрашивает с издевкой. — Чтобы выслушивать твои истерики? Чтобы объяснять, что мне надоело терпеть в постели жирную корову?
Каждое слово словно пощечина.
Ни у одного адекватного человека язык не повернется назвать меня толстой. С моим ростом я вешу пятьдесят восемь килограммов. Не зря несколько лет занималась пол дэнсом ради красивого подтянутого тела. Наша преподавательница постоянно шутила, что смогу зарабатывать огромные деньги, если брошу экономику и решу превратить танец в работу.
— Когда мы познакомились, ты была стройной красавицей, — продолжает муж с упреком.
Я была тощим подростком с гормонами, устроившими вакханалию. Врачи ужасались моей худобе, выписывая одни дорогостоящие препараты и витамины за другими.
От шока язык не поворачивается произнести это в слух. Я просто глотаю воздух, стараясь побороть болезненный комок в груди.
Не дождавшись от меня никакой реакции, Леша тяжело вздыхает и злобно выплевывает:
— Когда вернешься, подадим на развод.
А я еще раздумывала — не дать ли нашему браку второй шанс, если муж покается и попросит прошение.
— Я пока соберу твои вещи. Отправить их к твоей маме?
Его слова действуют на меня как красная тряпка на быка. Шок моментально отходит на второй план.
— Решил выставить меня из квартиры? — с истерическим смешком спрашиваю я.
— Мой папа заплатил первый взнос.
— А дальше платила только я. В этом уравнении твоего имени нет, Лешенька. Так что, либо в срочном порядке переоформляй ипотеку на себя и выплачивай мне все, что я потратила за эти годы, либо вали со своим суповым набором к ней.