25 профессий Маши Филипенко
Шрифт:
Маша как вытащила открытку из почтового ящика, так с места и пошла в институт получать работу. Чего там понедельник, зачем там беспокоить родителей — папу и маму.
Через тёплый дождик по городу прошагала она по указанному адресу.
У входа в длинное трёхэтажное здание её остановил вахтер.
— Ты куда?
— К учёному Баринову. По приглашению.
— Успеется. Дневник при тебе? Видно, этот вахтер никуда не спешил.
— При мне.
— Покажь, пожалуйста.
Маша достала дневник. Вахтер долго горестно кашлял над ним:
—
У Маши так и заскакали в голове всякие остроумные выражения типа: «Сами вы ценный подарок!» или «Это ваши родственники звонили из министерства, а мои не звонили!» Но Маша сдержалась, ничего не сказала, строго взяла дневник и прошла мимо.
Она поднялась на второй этаж. По бокам на дверях висели таблички: «Сотрудник по алгебре», «Сотрудник по русскому языку», «Начальник отдела диктантов».
Маша сразу поняла, зачем эти сотрудники. Если какой-то улучшатель увлечётся улучшением и нахватает двоек, его немедленно начнут подтягивать. Профессор Баринов очень обрадовался, что Маша пришла. Он усадил её в мягкое кресло, так что Маша совсем исчезла, и сказал:
— Мы вас направим в ателье женской одежды. Там уже три года не выполняется план. Им прислали сильную руководительницу, но и она ничего не может сделать. Посмотрите, в чём там у них дело, и столкните с мёртвой точки. Их необходимо расшевелить, взбудоражить.
Он забрал у Маши фотографию и повёл её в отдел кадров. Там строгие люди в очках выдали ей напечатанное на бланке направление на работу.
Маша взяла его и весь вечер радостно читала:
«Институт Улучшения Производства направляет свою улучшательницу Марию Александровну Филипенко в ателье женской одежды „Силуэт“ № 78 для исследования условий работы и улучшения. Просим руководство „Силуэта“ обеспечить сотрудницу типовым рабочим местом и материалом.
Рабочий день сотрудницы не должен превышать трёх часов. О всех затруднениях с ней просим звонить по телефону 42-29-86 научному руководителю пр. Баринову».
Маше очень хотелось показать эту бумагу родителям — папе и маме, но она не стала рисковать. Покажешь им бумагу, они спросят: «А как у тебя с отметками?» А потом будут долго думать и вздыхать не хуже того вахтера из Института Улучшения. И неизвестно, чем всё это кончится. Потому что мама может сказать:
— Знаешь что, девочка, сначала ты свою успеваемость улучши, а потом чужой производительностью занимайся.
А папа добавит:
— Я скоро стану седым от горя. Я такого количества троек за всю жизнь не встречал. Их тут тысяча или две?
На следующий день Маша отправилась улучшать. В ателье № 78 «Силуэт» было очень интересно. Горели длинные лампы дневного света. Стояли швейные машинки и манекены. Приёмник в углу светился зелёным светом и рассказывал про новые домны.
Все работники сбежались смотреть на Машу. Толстая пуговичница Лизавета Чуркина сказала:
— Ой, прислали сиротку! С такими только план выполнять! А мужская брючница Четверикова добавила:
— Тоже мне улучшательница! Её саму улучшать и улучшать, вон она какая дохленькая!
Директриса товарищ Сабинова строго спросила:
— Девочка, ты когда-нибудь работала на швейной машинке?
— Я папе джинсы подшивала.
— И что, получилось? Подшились джинсы?
— Не совсем. Машинку заклинило. Папа до сих пор не может её стронуть с места. Он говорит, что то и другое спасти не удастся. Придётся или машинку выбрасывать, или джинсы. Надо только узнать, что дороже стоит. Кажется, джинсы дешевее.
— Джинсы шьют из парусины, — сказала Сабинова. — Это очень плотный материал. Мы тебе для начала мешковину дадим. А пока иди садись к машинке и крути её, как мясорубку. Привыкай к вращательным движениям. Другой рукой можешь книжку читать. Будем автоматизм вырабатывать.
Маша так и сделала. Села и стала одной рукой машинку крутить, а другой стала журналы переворачивать.
Пуговичница Лизавета Чуркина, такая маленькая и кудрявая, спрашивает:
— Скажи, девочка, почему у тебя волосы так красиво блестят и так хорошо уложены?
Маша возьми да и ответь:
— А я их молоком перед сном промываю. Слабым раствором. Уже целый год.
Лизавета Чуркина всё это запомнила и мужской брючнице Четвериковой секрет открыла. И обе они глубоко задумались.
Закройщик Лопухин, такой высокий и воспитанный, говорит:
— Девочка, а вот те джинсы недорогие, которые ты папе испортила, где покупали?
— Как вы не знаете? — отвечала Маша. — На станции Клязьма новый магазин открыли, «Дом джинсов» называется. Там на первом этаже польские брюки продают, на втором — чешские, а наверху — из итальянской народной капиталистической республики. Там этих джинсов завались, даже бархатные есть.
Закройщик Лопухин всё это тоже запомнил и даже в книжечку записал.
Для чего всё это Маша наговорила, она и сама не знала. Может быть, потому, что профессор Баринов просил ателье взбудоражить, чтобы они не закисали.
На другой день было воскресенье — самый рабочий день для ателье. Маше в школу идти не надо было. Она с утра в ателье направилась — улучшать.
Маша шла по улице вся важная и занятая. И всё хотела, чтобы попался кто-либо из одноклассников и спросил бы:
— Куда это ты, Филипенко, направилась?
А она бы ответила:
— Это тебе делать нечего, ты весь извертелся. А я на работу иду.