36 вопросов, чтобы влюбиться

Тимофеева Ольга Вячеславовна

— Рейн, привет, что случилось? Почему ты не доступна? — тараторит папа.

— Пап, извини, всё хорошо, я просто легла отдохнуть и уснула, — поскорее спешу его успокоить.

— Ты меня очень напугала. Я уже еду домой.

— Жду тебя. Пойду что-нибудь приготовлю.

Выхожу из комнаты и направляюсь на кухню. Прохожу мимо коридора. Задерживаюсь, проводя рукой по комоду, и закрываю глаза. Вспоминаю мягкие губы, шершавые пальцы и шепот его голоса. По телу мгновенно дрожь. Снова хочу окунуться в нашу вселенную. Пропасть в его объятиях.

Механически готовлю ужин, возвращаясь то и дело мыслями к Джадду. Не могла стереть его из воспоминаний. Начинала сходить с ума. Болеть

им. Какой-то дурацкой зависимостью. Чувствовала, что въелся под кожу своим ароматом. Встроился в ДНК. Нуждалась в том, чтобы сейчас был со мной. Рядом. Черт. Это временно. Просто мимолётное влечение. Оно пройдет и всё вернётся на свои места.

Он сложный. И у него внутри бездна не меньше моей. Мы утопим и погубим друг друга. Но и отказаться от этого равносильно жизни без какого-то важного органа. Ты можешь существовать искусственно, но никогда не почувствуешь вкус настоящей жизни и эмоций. Слышу стук входной двери и возвращаюсь в реальность.

— Рейн, это я, — усталый голос папы. Выхожу в гостиную и обнимаю его. Всё вижу по глазами. Чувствую сейчас себя маленькой девочкой, что боится узнать плохие новости, знает о проблеме, но избегает ее. Трусит встретиться с прошлым и взять на себя какую-то ответственность.

— Пойдем ужинать, — натягиваю улыбку.

Кивает в ответ и идет за мной на кухню. Там же моет руки и садится за стол. В немой атмосфере достаю тарелки и раскладываю тушёные овощи.

— Не хочешь узнать как она? — нарушает, наконец, молчание и чувствую, как смотрит на меня. Замираю с ложкой в руках.

— Нет, — отрезаю. Хочу, чтобы понял, что меня это не волнует и продолжаю накладывать еду.

— Рейн, она твоя мама. Она оступилась и хочет исправиться.

— Когда всё самое жуткое позади она хочет исправиться? Отлично придумано, — со стуком ставлю тарелки на стол.

— Рейн, никто не застрахован от ошибок.

— Ты ее оправдываешь? — в горле боль, невыносимая тяжесть. Трудно сделать вдох и сказать слово. Смотрит на меня молча. — Пап, после смерти Адри ты лежал в больнице с инфарктом, а она топила свою боль в алкоголе. Что-то она тогда не думала о нас? Ни о тебе, ни обо мне. Мне одной пришлось устраивать похороны сестры и прятать глаза при расспросах, где моя мама? А она валялась пьяная и ей было плевать на меня, на тебя, на Адри. Не говори, — качаю головой, — что ей было плохо. Плохо было всем. Но бросать всё это на меня… Я не прощу и не пойму. Никогда. Сейчас ты тратишь все наши сбережения на эту клинику, ради чего? Я не хочу, чтобы она возвращалась в этот дом. — Папа встаёт из-за стола и, огибая его, подходит ко мне. Притягивает к себе. Утыкаюсь в его грудь и начинаю сильнее плакать.

— Малышка, прости. Знаю, тебе тогда было тяжело. Ты на какой-то миг осталась совсем одна. И этот момент навсегда останется с тобой. И я тоже в этом косвенно виноват.

— Пап… На тебя у меня нет обиды. Ты сам еле выкарабкался. Я тебя люблю… Ты же не оставишь меня одну? — отодвигается и смотрит в глаза.

— Конечно, нет, моя девочка. Надеюсь, когда-нибудь ты ее простишь. — Крепко обнимает в ответ.

Остаток ужина проводим в тишине. Каждый в своих мыслях, периодически обмениваясь взглядами. Знаю, это женщина, которою он полюбил и выбрал в жены. Возможно, они вместе преодолели трудности. Но то, что она сделала по отношению ко мне, просто доказывало то, что Адри она любила больше. А на меня в трудную минуту ей было наплевать.

Заканчиваем ужин, и отпускаю папу отдыхать. Сама мою посуду и убираю на кухне. Вздрагиваю от звонка мобильного. Наверное, Сет. Я же так ему и не перезвонила.

Смотрю на экран телефона и замираю. Джадд. Сердце ускоряется, разнося по

венам холодок. Все воспоминания с новой силой.

— Да, — стараюсь говорить ровно и отвечаю на звонок.

— Выйди на пару минут. — Не хочу задавать никаких вопросов и получать ответы. Внутри всё дрожит. Просто хочу увидеть его. Ощутить губы. Вспомнить вкус. Выглядываю в окно, чтобы убедиться, что он там есть. Замечаю черную машину, припаркованную возле дома. Иду в гостиную, снимаю с вешалки кардиган и накидываю на себя.

— Пап, я выйду на пару минут, сейчас вернусь, — кричу, чтобы услышал из кабинета, и выхожу из дома. Кутаюсь, прячась от налетевшего ветра. Парень в спортивных штанах и толстовке с капюшоном стоит уперевшись спиной о машину. Ждёт меня. Такой простой и уютный одновременно.

С удовольствием бы оказалась сейчас в его руках. Согрелась, ощутив неимоверное тепло и защиту. Сокращаю расстояние между нами. С каждым шагом внутри всё тревожней. Не знаю, зачем приехал. Можно ждать от него, чего угодно. Как вести себя с ним. А если издеваться будет или шутить. Смотрит исподлобья.

Начинаю дрожать под жгучим и дьявольским взглядом. Джадд делает шаг навстречу, обхватывает лицо прохладными ладонями и, притягивая к себе, целует. Без вопросов и каких-то расспросов.

Сейчас это не такой нежный поцелуй, как днём. Более голодный. Съедающий полностью остатки моих сомнений. Приехал ради меня. Кладу руки ему на пояс, прижимаясь сильнее. Чувствую тепло исходящее от парня. Отпускает губы и впивается в шею. Захватывает волосы на затылке и оттягивает их назад. Дико целует открывающуюся ему кожу. Ничего не говорим друг другу. Желание быть вместе обоюдно. Интуитивно сливаемся в одно целое. Растворяясь в этой чувственности.

— Просто хотел пожелать тебе спокойной ночи, — шепчет, согревая губы. И, оставив ещё один поцелуй, отстраняется. Прикасается лбом к моему и усмехается. — Погубишь меня.

— Почему? — спрашиваю на выдохе. Не понимаю, о чём говорит.

— Ты знаешь, что должна сделать, чтобы получить ответ на вопрос. — В голосе снова игривые нотки. Черт. Как же я хочу его. Соприкоснуться голой кожей. Оказаться прижатой его телом к матрасу. Ощутить пульсацию внутри.

— Джадд, — Выдыхаю в губы. Снова целует. Заводит по щелчку одной фразой. Прижимает к себе, заключая в капкан рук. Проникаю ладошками под толстовку и футболку, касаюсь кожи. Первый раз позволяю себе такое. Боюсь, что оттолкнёт. Но он никак не реагирует. Только его кожа выдает и покрывается мелкой дрожью в ответ на мои действия. Осмеливаюсь провести пальцами и переместиться на поясницу. Схожу с ума. Всё словно в тумане. Каждое касание. Выдох и вдох. Делает лёгкий поцелуй в губы. Уже предчувствую, что он последний.

— Секса между нами все равно не будет. Ты сама поставила то условие, — шепчет и отпускает меня. Делает шаг в сторону машины. Не имею на него никаких прав. Все что у меня есть — это минуты, которые он даёт мне сам. Сжимает челюсти. Борется с собой. Но другая его сторона побеждает и, развернувшись, садится в машину. Не хочу, чтобы уезжал. Мечтаю побыть ещё в этих объятиях. Таких будоражащих и уютных одновременно. Вставляет ключи в зажигание и поворачивает.

Кутаюсь в кардиган, чтобы согреться. Коснуться его тела. Провести по мышцам. Сглатываю слюну. Машина начинает гудеть. Парень наклоняется, рассматривая меня через зеркало. Смотрю в глаза. Не покажу, насколько сильно нуждаюсь в нем. Подмигивает и, выпрямившись, резко жмёт на газ, оставляя меня одну. Опять одна. Тугие цепи сдавливают грудь от безысходности. Ничего не сделала. Могла остановить. Попросить ещё побыть со мной. Посидеть во дворе, согреваясь в его объятиях, но отпустила.