50 знаменитых террористов
Шрифт:
Экстремисты под руководством Желябова продолжили охоту на самодержца России и предприняли попытку убить его в Петербурге в феврале 1880 года. Но плотник-революционер взорвал динамит под столовой Зимнего дворца раньше, чем туда зашел Александр II с семьей.
Полиция тоже не сидела сложа руки. 25–30 октября 1880 года в Петербурге прошел первый крупный процесс по делу членов «Народной воли» («Процесс 16-ти»). Их обвиняли в покушении на Александра II. А. А. Квятковского и А. К. Преснякова приговорили к смертной казни, четырех человек – к вечной каторге, остальных – к различным срокам каторги и ссылки.
В ответ на репрессии властей в 1881 году Андрей разработал новый план физического уничтожения монарха, теперь уже в Санкт-Петербурге. Террористы должны были взорвать
На Малой Садовой улице в начале 1881 года народоволец Богданович (Кобозев) арендовал подвал, где устроил сырную лавку. На самом деле из этого помещения шел подкоп к дороге, по которой проезжал Александр II. Однако планы террористов неожиданно были нарушены – вождя народовольцев 27 февраля 1881 года арестовали. Случилось это в меблированных комнатах Лихачева на Невском проспекте, которые находились под контролем царской «охранки». В нарушение элементарных правил конспирации там поселился вызванный Андреем из Одессы Тригони под своей настоящей фамилией, которая была известна полиции. Понятно, что за ним установили наблюдение, как и за Желябовым. Несмотря на замеченную слежку, они встретились вопреки всем правилам конспирации на квартире Тригони. Здесь их взяли «без шума и пыли», хотя террористы имели револьверы. После ареста самых опытных «рыцарей бомбы и кинжала» руководство террористической операцией взяла на себя гражданская жена вождя экстремистов – Софья Перовская.
Когда в полдень 1 марта царь выехал из дворца, в «сырной лавке» все было готово для взрыва. Метальщики с ручными бомбами стояли в условленных местах. Александр II поехал не по Садовой улице, а по набережной Екатерининского канала. Перовская дала сигнал носовым платком, и метальщики Рысаков, Гриневицкий, Емельянов и Михайлов примерно в 100 м друг от друга заняли места у решетки канала.
Во втором часу пополудни раздался взрыв бомбы мещанина Николая Рысакова, чудом не причинивший вреда царю. Через несколько секунд последовал второй – в Александра II метнул роковую бомбу Игнатий Гриневицкий. В тот же день в 3 часа 35 минут император от полученных ран скончался, как и его убийца. Пострадали и невинные люди. Ранеными оказались 11 полицейских (в том числе полковник Дворжицкий) и девять случайных прохожих. Двое взрослых и 14-летний крестьянский мальчик-посыльный, Николай Максимов, умерли от ран спустя несколько часов.
Чудовищный исторический парадокс убийства «императора всея Руси» заключался в том, что он в тот день в своем портфеле вез на обсуждение в Сенат проект первой демократической конституции России. Если бы не фанатики-террористы, возможно, империя пошла бы в развитии по английскому пути.
Схваченный на месте преступления Рысаков на допросах выдал Перовскую и Михайлова, а также конспиративную квартиру. Желябов присоединился к арестованным по собственному желанию. Из тюрьмы он послал прокурору судебной палаты следующее заявление: «Если новый государь, получив скипетр из рук революции, намерен держаться в отношении цареубийц старой системы, было бы вопиющей несправедливостью сохранить жизнь мне, многократно покушавшемуся на жизнь Александра II и не принявшего физического участия в умерщвлении его лишь по глупой случайности. Я требую приобщения себя к делу первого марта и, если нужно, сделаю уличающие меня разоблачения. А. Желябов. Второго марта 1881 года».
26–29 марта того же года состоялся политический процесс, обвинителем на котором выступил заместитель прокурора Петербургской судебной палаты Н. В. Муравьев. Защищали подсудимых Унковский, Халтари, Герке, Герард, Кедрин. Суду Особого присутствия Правительствующего Сената подверглись: тихвинский мещанин Николай Рысаков, 19-ти лет; Андрей Желябов, 30-ти лет; дворянка Софья Перовская, 27-ми лет; крестьянин Смоленской губернии Тимофей Михайлов, 21-го года; Николай Кибальчич, изготовивший
На судебном заседании Желябов рассказал: «Отроду мне 30 лет, женат, имею сына; где находится семейство, не знаю; полагаю, у тестя моего Яхненко, в Тираспольском уезде, Херсонской губернии. Вероисповедание христианское, служу для освобождения родины; из родных имею отца, мать, сестер, брата, все они живут в том же Феодосийском уезде. Жил на средства из фонда для освобождения народа. Признаю свою принадлежность к партии «Народная воля» и то, что готовил убийство при покушении взорвать императорский поезд 18 ноября 1879 года. Настоящей квартиры моей в Петербурге, а равно и знакомых назвать не желаю. Проживал под многими именами, называть их считаю неуместным. При моем задержании у меня изъят заряженный револьвер и несколько патронов, а также в запечатанном конверте два листа, написанные шифром, открыть который, понятно, не желаю».
Все обвиняемые были признаны виновными в смерти государя и других лиц, а также в принадлежности к тайному сообществу русской социал-революционной партии, имевшей целью ниспровержение государственного строя в России путем насильственного переворота. Суд приговорил террористов к смертной казни через повешение.
3 апреля 1881 года осужденных со связанными сзади руками везли на двух «позорных колесницах» на Семеновский плац. На груди у каждого были черные доски с надписью «цареубийца». Конные жандармы окружали процессию, которая медленно продвигалась по улицам Петербурга. Эшафот на площади представлял собою помост высотой в два аршина с позорными столбами и общей виселицей в виде буквы «П». Вскоре после того, как преступники были привязаны к столбам, раздалась военная команда «на караул», после чего градоначальник известил прокурора судебной палаты, господина Плеве, что все готово к совершению правосудия.
Статс-секретарь Попов зачитал приговор. Все присутствующие обнажили головы. Осужденные почти одновременно подошли к священникам и поцеловали крест, после чего они были отведены палачами каждый к своей веревке.
Первым повесили Кибальчича, потом Михайлова, Перовскую, Желябова и последним – Рысакова. В 8 часов 30 минут казнь окончилась. Тела экстремистов висели не более 20 минут. Затем на эшафот внесли пять черных гробов, в которые помощники палача Фролова положили трупы. Военный врач в присутствии двух членов прокуратуры засвидетельствовал смерть казненных. Гробы накрыли крышками, заколотили и отвезли под конвоем на станцию железной дороги для погребения террористов на Преображенском кладбище.
Поскольку шестая террористка, Гельфман, была беременна, исполнение приговора ей отложили, она умерла своей смертью в тюрьме летом 1881 года.
До 1883 года экстремистская организация радикалов, насчитывающая к тому времени несколько тысяч участников в 50 городах, была разгромлена полицией. По России прокатились массовые аресты. Многие террористы по обвинению в подготовке физического устранения императора и государственного переворота были приговорены к смертной казни, вечной каторге или ссылке.
С 1883 по 1889 год революционеры несколько раз пытались возродить «Народную волю» и уничтожить императора, но терпели неудачу. В их числе был и руководитель террористической фракции, старший брат Ленина – 21-летний Александр Ульянов. После неудачного покушения первого марта 1887 года на царя Александра III ее члены подверглись суду по делу «Второго 1-го марта».
Судебные заседания по обвинению революционеров зачастую превращались в политические процессы с произнесением программных речей подсудимых («Процесс 20-ти» в 1882 году; «Процесс 17-ти» в 1883 году; «Процесс 12-ти» и «Процесс 14-ти» в 1884 году, «Процесс 21-го» в 1887 году; «Процесс 28-ми» в 1879 году).