50 знаменитых загадок древнего мира
Шрифт:
Сегодня совершенно ясно, что пришедшие в Индию племена ариев застали здесь уже угасающую цивилизацию. Падение Мохенджо-Даро и Хараппы происходило исподволь. Период ухудшения длился, как показывают археологические раскопки, несколько столетий. Немаловажную, а может быть, и главную роль в этом сыграл… обожженный кирпич. Дело в том, что для обжига миллионов кирпичей, из которых построены Мохенджо-Даро и Хараппа, требовалось много топлива. Самое дешевое – дерево. 5000 лет назад долина Инда была покрыта могучими лесами. Затем пришли градостроители и начали вырубать деревья, превращая их в дрова. Тысячелетия пылали угли, а леса редели. Строители скорее всего сами и превратили долину в пустыню. А климатические изменения, возможно, ускорили этот процесс.
К тому же, как сравнительно недавно выяснили антропологи,
Раскопки, проведенные в последние годы, доказывают, что многие из древних жителей долины Инда уходили в трех направлениях: по морю – в Суарастру, по суше – в Восточный Пенджаб и долину Ганга. На своей древней родине они жили примерно до 1500-х годов до н. э., но в других частях Индии можно найти следы существования их больших или малых поселений на протяжении еще тысячи лет.
Пока что мы не знаем, когда произошло это переселение, но по морю оно началось наверняка еще перед случившейся в середине II тысячелетия до н. э. огромной катастрофой и падением метрополии. К тянувшемуся от дельты Инда до кончика полуострова Индостан побережью Индийского океана не раз приставали, преимущественно в устьях рек, большие или малые группы кораблей. Прибывшие на них люди закладывали поселения, цветущие города, среди которых был и Лотал, превратившийся со временем в большой торговый центр. Археологи и здесь нашли такие же, как в Мохенджо-Даро и Хараппе, четырехугольной формы кварталы, в домах – комнаты для омовений, на широких улицах – крытые канавы. Сейчас Лотал лежит уже далеко от моря, речные наносы превратили в сушу мелководную прибрежную полосу, но в свое время это был оживленный порт с огромными доками, построенными из обожженного кирпича, в которые заходили корабли, шедшие не только из устья Инда, но и со стороны сегодняшнего Персидского залива. Сведения, полученные при раскопках, позволяют утверждать, что здесь выгружали товары из Месопотамии и, возможно, даже одно время и из Египта, не говоря уже о богатой добыче множества морских рыболовных судов. В городе же гончары изготовляли нарядную посуду, медники выплавляли и выковывали превосходное медное оружие и орудия, но поскольку в этих местах медь была редкостью, находилась работа и умелым шлифовальщикам каменных орудий. Вероятно, жители Лотала и других позднейших поселений, связанных с культурой долины Инда, передали окружающим их народам много знаний, связанных с ремеслами. Но в ходе столетий медленного упадка их письменность совершенно исчезла, и их самих постигла та же судьба, быть может, захватчики-арии подчинили их себе.
Арии, постепенно завоевавшие Индию, будучи пастушескими племенами, сначала обходились без городов. И даже построенные ими спустя долгие столетия города-резиденции правителей, защищенные земляными насыпями и деревянными ограждениями, выглядели весьма скромно по сравнению с теми поселениями, которые в долине Инда к тому времени навечно обезлюдели. Об этом более позднем периоде, об Индии I тысячелетия до н. э., мы знаем гораздо больше уже из письменных памятников. Поселившиеся в Индии жрецы создали около 800–500 гг. до н. э. письменность, предназначенную для увековечивания священных текстов. В этом кроется какая-то загадка. Дело в том, что новым письмом записаны и такие религиозные стихи-веды, которые уже и тогда считались неимоверно древними. Конечно, в Азии и по сей день известны весьма развитые методики устной передачи памятников народного творчества, но все же трудно представить, как могли сохраняться эти памятники в течение 600–800, а может, и тысячи лет.
Кроме того, речь шла не только о священных текстах. Старинные памятники сохранили целый язык – санскрит, который к тому времени, когда его впервые записали на пергамент и описали его правила, чтобы их соблюдали те, кто знал этот язык: жрецы и другие образованные люди, – в своей первоначальной форме уже совершенно вымер, исчез из живой речи. Этот язык стал общим литературным языком потомков племен ариев-завоевателей, которые все более умножались в числе, а потом распались на много народов. Этот язык понимали образованные люди во всей огромной Индии. На этом языке написаны многие песни бесконечно длинного – в двести тысяч строк –
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь – так можно было бы начать рассказывать эти две замысловатые истории сыновей рода Бхарата, но слишком долго пришлось бы дожидаться конца. В этих эпосах, особенно в «Махабхарате», больше всего бросается в глаза то, что арии, господствующие над темнокожим туземным населением страны, в основном заняты ссорами, соперничеством и сражениями друг с другом. Но они передвигаются уже не так, как в эпоху завоевания Индии, – не только на конях и повозках, но и на слонах. Самая большая похвала, которой может удостоиться воин: «такой могучий герой, как десять тысяч слонов». Цари и другие вельможи отправлялись в поход на слонах, и в пылу битвы нападающие друг на друга, покрытые кровью слоны-великаны в неистовстве всаживают клыки один в другого; быстрые, могучие звери, носящие колыхающиеся знамена, воют страшными голосами, запоротые клыками насмерть, а находившиеся под их защитой широкоплечие пешие воины-герои, неся копья, луки, сверкающие боевые топоры, острые мечи с крепкими рукоятками, дубины и палицы, идя со всех четырех сторон света, бросаются друг на друга, полные решимости уничтожить врага.
В ходе борьбы, которую вели между собой мелкие и крупные правители-арии, постепенно возникли те великие царства, которые наконец подчинили своей власти всю Индию – огромную, лежащую на юг от Гималаев часть Азии, равную по величине почти всей Европе.
Начало Китая
В 2000 г. увидел свет древний китайский город, скрытый толщей земли более трех тысяч лет. Исследователи называют его Хуанбэй-Шан. Предполагают, что он был построен в XIV в. до н. э., во времена расцвета культуры Шан-Инь в долине Хуанхэ, приблизительно с 1600-го по 1045 год до н. э. Двойное название династии объясняется тем, что задолго до начала раскопок участок вокруг последней столицы Шан, близ нынешнего Аньяна, называли Иньсюй («развалины Инь»).
Раскопки Хуанбэя – новейшая глава в повторном открытии культуры Шан-Инь и других культур бронзового века. Дело в том, что еще сто лет назад династии Шан-Инь словно вовсе и не существовало. Ее следы были потеряны – так же, как следы древнего города. И только в исторических текстах времен династии Чжоу, правившей через сотни лет после падения династии Шан-Инь, о ней сохранились кое-какие упоминания. О падении династии Шан писали, что это было наказание за порок – она погибла в пьяном угаре. Китайская научная традиция признавала эти источники, однако многие западные исследователи считали их недостоверными. И вот на протяжении XX в. все чаще стали появляться убедительные подтверждения существования династии Шан-Инь – массивные изделия из бронзы, погребальные комплексы, где людей тысячами приносили в жертву жестокой вере, кости животных, использовавшиеся для гадания и покрытые таинственными письменами.
В других частях Китая археологи способны издали распознать признаки древних сооружений: холм может быть могильным курганом, а горная гряда – древней стеной. Но в этом уголке провинции Хэнань разливы рек и осадочные горные породы похоронили прошлое глубоко под землей. Ландшафт на протяжении веков менялся, поэтому для археолога недостаточно трех привычных измерений – иначе увидишь лишь то, что находится на поверхности. К тому же следует учесть еще один фактор – время. Можно смотреть вокруг и ничего не видеть. А на самом деле именно здесь находился первый город в этой местности.
Все началось с… малярии. В 1899 г. в семье специалиста по древнекитайским текстам Ван Ицзюна кто-то заболел малярией, и Ван Ицзюн послал к аптекарю за испытанным средством – брюшным черепашьим панцирем, который надлежало растереть в порошок и принимать внутрь. Панцирь доставили и уже собирались измельчить, но вдруг кто-то заметил на них странные письмена. Для обыкновенного грамотного китайца эти знаки на первый взгляд были нечитаемы, однако филологу нетрудно было распознать в них ранние формы китайской письменности.