50х50
Шрифт:
— Гвенн, дорогая, взгляни фактам в лицо. Ты больше не увидишь Роберта никогда…
— Полной уверенности у меня нет.
— А у меня есть. Планета взорвалась мгновенно, без всякого предупреждения, со всеми, кто находился на ней. Мы были в космическом корабле по другую сторону Луны и только поэтому остались живы. Но Роберт разделил общую судьбу. Он находился в Миннеаполисе, а Миннеаполиса больше нет.
— Мы этого не знаем.
— Знаем. Я не думаю, что Миннеаполису удалось выбраться
Гвенн нахмурилась, опустила ногу, остановив качели:
— Может остаться и кусок Миннеаполиса.
— С Робертом, замерзшим, как этот баран.
— Какой ты жестокий… ты просто хочешь причинить мне боль!
— Ну что ты. — Стоя сзади, он нежно обнял ее за плечи. — Я не хочу причинять тебе боль. Просто ты не должна уходить от реалий. Остались только ты и я. И я тебя люблю. Всем сердцем.
Пока он говорил, его руки соскользнули с плеч, двинулись ниже, на упругие округлости. Но Гвенн дернулась, спрыгнула с качелей на землю, отошла на пару шагов, уставилась на замерзшего барана.
— Интересно, он что-нибудь почувствовал?
— Кто… Роберт или баран?
— Как ты жесток!
Она топнула ножкой, угрожающе вскинула руку, когда он двинулся к ней. Френк что-то пробурчал себе под нос и плюхнулся на качели.
— Давай спустимся с небес на землю. Давай забудем все, что случилось на корабле. Забудем, что я пытался подкатиться к тебе, забудем, что хотел уложить в койку. Забудем все. Начнем жизнь с чистого листа. Сама видишь, в какой мы ситуации. Мы остались вдвоем. Я — Адам, ты — Ева…
— Гвенн.
— Я знаю, что тебя зовут Гвенн. Я хочу сказать, что мы теперь, как Адам и Ева, и на нас лежит ответственность за возрождение рода человеческого. Ты понимаешь?
— Да. Я думаю, ты по-прежнему пытаешься соблазнить меня.
— Черт побери, какая разница, что ты думаешь! Это наш долг. Провидение уберегло нас именно потому…
— Вроде бы ты говорил мне, что ты — атеист.
— А ты говорила, что ходишь в церковь. Я смотрю на ситуацию с твоей позиции.
— А я — с твоей. Ты — сексуально озабоченный.
— Скажи спасибо. Значит, у нас будет много детей. Родить их и вырастить — наш долг перед человечеством.
Гвенн, глубоко задумавшись, погладила барана по голове.
— Не знаю. Может, наилучший вариант — раз и навсегда со всем покончить. Мы взорвали мир, не так ли? Можно сказать, загрязнили окружающую среду во вселенском масштабе.
— Ты, конечно, шутишь. Мы не знаем, что произошло. Возможно, какая-то случайность…
— Хороша случайность.
— Ты же знаешь, как бывает… — Френк вскочил с качелей, шагнул к Гвенн. — Забудь
— Если подойдешь ближе, я закричу!
— Кричи, сколько влезет! — проорал Френк со злобой и горечью, схватил Гвенн, рванул на себя. — Кто услышит? Я тебя люблю… хочу… не могу без тебя…
Она попыталась вырваться, замотала головой, но сила была на его стороне. Он поцеловал ее в щеку, в шею… и она перестала сопротивляться.
— Так ты все-таки насильник? — прошептала она, глядя ему в глаза. Еще мгновение он прижимал ее к себе. Потом его руки повисли, как плети.
— Нет. Я не насильник. Просто симпатичный парень с сильным половым влечением и развитым чувством вины.
— Так-то лучше.
— Не лучше — гораздо хуже! Разве может последний оставшийся на Земле мужчина испытывать чувство вины? Окружавший меня буржуазный мир умер, а я по-прежнему несу в себе его мораль. Что, по-твоему, случилось с тобой, если б я повел себя, как должно самцу? Просто схватил и навязал бы тебе свою волю?
— Не говори гадостей.
— Я не говорю гадостей, просто хочу, чтобы твоя светловолосая бестолковка начала хоть немного соображать. Кроме тебя и меня, никого нет, понимаешь? Нас только двое. У нас есть этот кусок Земли, а под ним — наш космический корабль, бортовые системы которого создают силу тяжести и генерируют воздух. Атомная энергетическая установка проработает еще тысячу лет. Пищевой синтезатор будет нас кормить. Так что мы, образно говоря, всем обеспечены.
— Обеспечены для чего?
— Вот об этом я тебя и спрашиваю. Мы будем мирно стареть, как добрые приятели, в своих каютах? Ты будешь вязать, я — смотреть старые фильмы. Ты этого хочешь?
— Мне не понравилось слово «бестолковка».
— Не уходи от вопроса. Ты этого хочешь?
— Я как-то не думала…
— Так подумай. Мы здесь. Одни. До конца нашей жизни.
— Похоже, подумать стоит, — она склонила голову, посмотрела на Френка так, словно видела впервые. — Можешь поцеловать меня, если хочешь.
— Еще как хочу!
— Но ничего больше. Только поцеловать. В порядке эксперимента.
Получив разрешение, Френк заметно присмирел. Осторожно приблизился к ней. Гвенн закрыла глаза, задрожала всем телом, когда Френк обнял ее. Он прижал Гвенн к себе, поцеловал в закрытые глаза. Она задрожала вновь, но не попыталась вырваться. Не запротестовала и когда его губы нашли ее и впились в них долгим, страстным поцелуем. Когда же он опустил руки и отступил на шаг, она открыла глаза. Френк нежно ей улыбнулся.