56-я армия в боях за Ростов. Первая победа Красной армии. Октябрь-декабрь 1941
Шрифт:
ЗАВЕРШАЯ ГОД СОРОК ПЕРВЫЙ…
В середине декабря впервые начиная с 27 ноября войска 56-й армии получили небольшую передышку и возможность хоть немного привести личный состав в порядок, более или менее регулярно обогревать, и кормить замерзших и завшивленных бойцов, провести санобработку одежды и белья, почистить оружие. В решении этих вопросов существовало много проблем, о чем свидетельствовал приказ о преодолении недостатков по тылу, изданный Военным советом армии 14 декабря 1941 г.{194}
Еще 8 декабря была принята директива Ставки ВГК № 005473 «Командующим войсками Южного и Закавказского фронтов, 56-й армией о переподчинении авиации». Она фактически закрепила
Передышка позволяла подвести итоги боевой деятельности, тем более в условиях окончания календарного года и шести месяцев Великой Отечественной войны. В отчетах отмечалось, что боевая работа авиации 56-й армии за 11 летных дней с 1 по 12 декабря дала следующие результаты: за 798 вылетов было сброшено 96 т бомб, уничтожено 47 самолетов противника (21 на земле й 26 в воздухе), а также 10 танков, 101 автомашина и еще 8 автомашин с боеприпасами, 9 орудий, 1 цистерна с горючим, до 1 тысячи человек пехоты. Свои потери составили 13 истребителей, 19 человек. За весь период боевых действий, с 10 октября по 15 декабря 1941 г., было совершено 3940 дневных и 460 ночных вылетов, сброшено 807,5 т бомб. Согласно донесениям, уничтожено 166 самолетов противника (88 на земле и 78 в воздухе), 225 танков, 751 автомашина, 18 орудий, 8 железнодорожных составов, до двух полков пехоты{196}.
В течение следующей недели, с 15 по 21 декабря, изменений в положении войск 56-й армии не происходило. Части Восточной оперативной группы генерал-майора Гречкина в составе 31-й и 343 стрелковых дивизий, 54-й танковой бригады, 116-го гаубичного и 476-го пушечного артиллерийских полков РГК закрепилась на рубеже: высоты 87,1, 76,6 и северо-восточная окраина села Самбек. Западная группа генерал-майора Козлова, включавшая 347-ю стрелковую дивизию, 16-ю стрелковую бригаду, 17-й отдельный артдивизион, 2-й и 3-й дивизионы 870-го гаубичного артполка, укрепляла рубеж обороны по восточному берегу реки Самбек в полосе между селами Самбек и Вареновка.
Во втором эшелоне армии на отдыхе и пополнении находились: 13-я отдельная курсантская стрелковая бригада — в хуторах Приют, Маргаритово, Котрановском; 64-я кавалерийская дивизия — в хуторах Кузьминском, Александровском, Головинском; 62-я кавалерийская дивизия — в селах Синявке и Недвиговке. Остатки 70-й кавалерийской дивизии были выведены в поселок Чкалова, на северо-восточную окраину Ростова-на-Дону. Там же, в Ростове, находился резерв командарма-56 — 106-я стрелковая дивизия. Обескровленная 353-я стрелковая дивизия спешно пополнялась в хуторах Халыба, Водяном и Веселом. 8-й гвардейский минометный полк «катюш» находился в селе Чалтырь.
Состав 56-й армии продолжал сокращаться. 17 декабря убыла 353-я стрелковая дивизия. 24 декабря из состава армии были исключены 515-й и 870-й гаубичные артиллерийские полки, а также действовавшие совместно части НКВД — 33-й мотострелковый полк и 230-й полк конвойных войск{197}. Части усиления требовались на другом участке фронта, где шли интенсивные боевые действия.
В то же время в обескровленные стрелковые подразделения 31, 343 и 347-й стрелковых дивизий поступало пополнение. Так, 17 декабря в 31-ю дивизию прибыло 382 человека, а 18 декабря еще 942 человека, включая 10 лейтенантов, 75 сержантов и 857 красноармейцев{198}. 19 декабря на станцию Морской Чулек прибыл для огневой поддержки стрелковых частей оперативной группы генерала Козлова бронепоезд № 45. Командование армии стремилось найти возможность для организации полнокровного отдыха тем, кто находился на передовой. 24 декабря был издан приказ № 0119 о сформировании дома отдыха 56-й армии{199}. Но его реализация будет происходить уже без участия Ф.Н. Ремезова.
Существенное внимание уделялось и наведению воинской дисциплины и наказанию за военные преступления. Особенно строго военная юстиция карала самострелы. В приказе № 0111 от 14 декабря указывалось, что в частях и соединениях армии отмечалось ПО случаев ранений, однако расследовано из них было мало. Осуждено за членовредительство было всего 20 человек{200}. Так, 9 декабря военный трибунал рассмотрел дело красноармейца 2-го батальона 16-й отдельной стрелковой бригады П.Д. Жирнова, 1922 года рождения, русского, холостого, происходившего из крестьян-бедняков, проживавшего в мясомолочном совхозе возле города Пржевальска Киргизской ССР, обвинявшегося в совершении преступления по статье 193-12, пункт «в» УК РСФСР. В РККА Жирнов был призван прямо со школьной семьи, окончив 7 классов, в июле 1941 г. Материалами предварительного и судебного следствия было установлено, что Жирнов, «находясь в бою под селом Самбек, Ростовской на Дону области, проявил в этом бою трусость. С целью уклонения от обязанностей несения военной службы и с целью уйти с поля боя, с 6на 7.12.41, во время вражеского обстрела поднял левую руку, вследствие чего получил пулевое ранение в руку и вышел с поля боя». Военный трибунал приговорил его к расстрелу с конфискацией имущества{201}.
В случае дезертирства или самовольного оставления части наказанием могло служить лишение свободы. 15 декабря военный трибунал 347-й стрелковой дивизии рассмотрел дело красноармейца 3-го эскадрона 181-го кавалерийского полка И.П. Яценко, 1903 года рождения, из крестьян-бедняков, беспартийного, женатого, имевшего 3 класса образования, работавшего бригадиром в колхозе родного села Леонтьево Белореченского района Краснодарского края. В РККА Яценко был призван по мобилизации 3 сентября 1941 г. Находясь в боевой обстановке, 8 декабря самовольно оставил часть и отсутствовал до 11 декабря, находясь на станции Приморской. Обвиненный в совершении преступления по статье 193-9, пункт «а» УК РСФСР, Яценко был приговорен к 10 годам лишения свободы без поражения в правах. Однако трибунал принял во внимание тот факт, что Яценко ранее не был судим, а также его чистосердечное признание и просьбу направить на фронт, постановив применить отсрочку приговора. Более того, отмечалась возможность смягчения наказания в случае, если Яценко проявил бы себя «стойким защитником Родины».
Значительно мягче карались пьянство, моральное разложение и другие «бытовые» проступки и негативные явления. 17 декабря 1941 г. напился в служебное время комиссар 1-й эскадрильи 590-го истребительного авиационного полка старший политрук Будаев. Причем не в первый раз: в октябре 1941 г. на аэродроме Мокрый Батай Будаев, «получив ответственное задание, напился и открыл беспричинную стрельбу из пистолета, в связи с чем был задержан патрулями соседней части». Однако теперь дело приобрело «политический характер», так как комиссар не только не явился сам на службу, но и сорвал явку на партийное собрание коммунистов своей эскадрильи. В документах отмечалось, что своим поведением он «разлагающе действует на подчиненных». Поэтому Будаев был отстранен от занимаемой должности{202}.
В приказе № 061 от 25 декабря 1941 г. отмечалось, что на протяжении большого количества времени командование 67-го гужтранспортного батальона — командир старший лейтенант Клименко, военком старший политрук Возняк и заместитель командира интендант третьего ранга Забельский — осуществляло «систематические пьянки, гулянки с женщинами». В конце концов между Возняком и Забельским произошел скандал, при котором Возняк ударил стулом Забельского. Наказанием командиру батальона стал арест на 15 суток с удержанием 50 процентов должностного оклада, а прямых участников инцидента понизили в должности{203}.