5том. Театральная история. Кренкебиль, Пютуа, Рике и много других полезных рассказов. Пьесы. На белом камне
Шрифт:
— Что вы этим хотите сказать? — осведомился г-н Губен, поднимая голову и отрываясь от тарелки с восхитительным fritto [311] .
— Опасаются, как бы окрепшая Япония не всколыхнула Китай, — продолжал Николь Ланжелье, — как бы она не научила его обороняться и самому извлекать выгоды из своих богатств. Опасаются, как бы не возник сильный Китай. Но в общих интересах человечества следовало бы не опасаться, а желать этого. Сильные государства содействуют гармонии и богатству мира. Слабые государства — такие, как Китай и Турция, — служат постоянным источником тревоги и опасностей. Но мы слишком склонны заранее пугаться или радоваться. Если победившая Япония захочет воссоздать желтую империю, она не так-то быстро с этим управится. Потребуется немало времени, чтобы Китай понял, что он существует. Ибо он этого не сознаёт, и до тех пор, пока он не осознает это, Китая, как такового, не будет. Пока народ не понял, что он существует, он, можно сказать, и не существует. В Китае живет триста пятьдесят миллионов человек; но они этого не сознают.
311
Жаркое (итал.).
312
Улар Александр — французский журналист, помещавший в ряде газет ежедневные обзоры военных действий на фронтах русско-японской войны.
— Но даже если победа Японии пробудит в монголах, китайцах, тибетцах национальное самосознание, — сказал Жозефен Леклер, — даже если она заставит белых уважать все эти народы, то почему тем самым будет обеспечено торжество мира на земле, а безрассудное стремление к завоеваниям — обуздано? Разве нельзя будет затем заняться истреблением негров? Какой из черных народов заставит белых и желтых проникнуться уважением к чернокожим?
На это Николь Ланжелье заметил:
— Кто знает, до каких пределов дойдет развитие одной из великих человеческих рас? Негры не вымирают, в отличие от индейцев, входя в соприкосновение с европейцами. Какой пророк может предсказать двумстам миллионам африканских негров, что их потомки никогда не станут обитать в довольстве и мире на берегах озер и великих рек? Ведь и у белых людей был период пещер и свайных построек. Они были тогда дикими и ходили нагишом. Они сушили на солнце грубые глиняные сосуды. Их вожди устраивали празднества, сопровождавшиеся варварскими плясками. В те времена не было иных ученых, помимо колдунов. Но впоследствии белые воздвигли Парфенон, создали геометрию, подчинили законам гармонии свою мысль и движения своего тела.
Можете ли вы сказать африканским неграм: «Ваши племена всегда будут истреблять друг друга, вы всегда будете подвергать друг друга жестоким и диким пыткам; король Глегле в видах благочестия всегда будет приказывать, чтобы связанных пленников сбрасывали в корзинах с крыши его жилища; вы всегда будете с наслаждением пожирать куски мяса, отрезанные от разлагающихся трупов ваших престарелых родителей; исследователи Африки всегда будут расстреливать вас из ружей и заживо сжигать в хижинах; кичливый христианский солдат всегда будет забавы ради резать на куски ваших жен; неунывающий моряк, прибывший из-за туманного моря, всегда будет вспарывать ударом ноги животы ваших малышей, единственно для того, чтобы поразмяться»? Можете ли вы с полной уверенностью утверждать, что треть человечества обречена вечно терпеть унижения?
Не знаю, пробудится ли в Африке в один прекрасный день, как это предсказывала в тысяча восемьсот сороковом году миссис Бичер-Стоу [313] , пышная и блестящая жизнь, незнакомая вялым народам Запада; не знаю, разовьются ли там новые, яркие формы искусства. Чернокожим присуща необыкновенная музыкальность. Быть может, появится на свет восхитительное негритянское искусство — искусство танца и песни. А пока негры Южных Штатов делают быстрые успехи в приобщении к капиталистической цивилизации. Господин Жан Фино [314] на днях просветил нас на сей счет.
313
…предсказывала в тысяча восемьсот сороковом году миссис Бичер-Стоу… — Франс имеет в виду рассуждения о судьбе негров американской писательницы Гарриет Бичер-Стоу, автора романа «Хижина дяди Тома».
314
Жан Фино (1858–1922) — буржуазный реакционный журналист.
Еще лет пятьдесят назад все негры, вместе взятые, не располагали даже и ста гектарами земли. Сегодня их владения оцениваются в четыре миллиарда франков. Они не знали грамоте. Ныне пятьдесят из ста умеют читать и писать. Есть уже негры-романисты, негры-поэты, негры-экономисты, негры-филантропы.
Метисы, рожденные от господина и рабыни, особенно умны и физически развиты. Цветные люди, одновременно хитрые и свирепые, послушные инстинкту и расчету, мало-помалу, как сказал мне один из них, достигнут численного превосходства и когда-нибудь возьмут верх над изнеженными креолами, которые ныне столь необдуманно проявляют по отношению к чернокожим безрассудную жестокость. Быть может, уже появился на свет гениальный мулат, который скоро заставит детей белых дорого заплатить за кровь негров, казненных в наши дни судом Линча.
Между тем г-н Губен, воздев на нос свое пенсне с сильными стеклами, изрек:
— Если японцы победят, они отберут у нас ИндоКитай.
—
Господин Губен с негодующим видом молчал.
— Не по душе мне такие речи! — воскликнул Жозефен Леклер. — Нам нужны рынки сбыта, нужны новые территории для промышленного и торгового проникновения. О чем вы только думаете, Ланжелье? Существует лишь одна политика — в Европе, в Америке, во всем мире: это — колониальная политика.
Николь Ланжелье невозмутимо продолжал:
— Колониальная политика — самая последняя форма варварства, или, если вам угодно, верх цивилизации. Я не делаю разницы между двумя этими понятиями: они тождественны. То, что люди именуют цивилизацией, — это современное состояние нравов, а то, что они именуют варварством, — это предшествующее состояние нравов. Нынешние нравы будут именоваться варварскими, когда они станут нравами прошлого. Я, не обинуясь, признаю, что истребление слабых народов сильными народами вполне согласно с нашей моралью, с нашими нравами. На этом зиждется гражданское право, на этом основана колониальная политика.
Но остается выяснить, всегда ли приобретение далеких земель выгодно для государства? Думается, нет. Что принесли Мексика и Перу Испании? Бразилия — Португалии? Батавия — Голландии? Есть разные виды колоний. Есть колонии, которые до появления незадачливых европейцев представляли собою необработанные и пустынные территории. Они сохраняют верность метрополии, пока бедны, и отделяются от нее, лишь только достигнут процветания. Есть колонии, малопригодные для жизни европейцев, но зато из них выкачивают сырье и ввозят туда товары. Понятно, что такие колонии обогащают не тех, кто ими владеет, а тех, кто с ними торгует. Чаще всего они даже не возмещают затрат, которые несет метрополия. Больше того: они каждый миг грозят навлечь на нее бедствия войны.
Господин Губен прервал говорившего:
— А как же Англия?
— Англичане — не столько народ, сколько раса. Единственная отчизна англо-саксов — море. И Англия, которая считается богатой из-за своих обширных владений, на самом деле своим благосостоянием и могуществом обязана торговле. Следует завидовать не тому, что у нее есть колонии; истинные создатели ее богатств — купцы. Уж не думаете ли вы, что захват Трансвааля [315] , например, принесет англичанам много пользы? Но так или иначе, можно еще понять, когда при существующем положении страны, где рождается много детей и изготовляется много товаров, ищут за морем новых земель и рынков и завладевают ими хитростью и насилием. Но нам-то, по нашему народу, бережливому, заботящемуся о том, чтобы детей рождалось не больше, чем родная земля может прокормить, народу, который не гонится за расширением производства и не склонен к авантюрам в далеких странах, но Франции, говорю я, которая никогда не покидает своего сада, — зачем ей колонии, боже правый?! Что ей с ними делать? Что они ей дают? Она щедро заплатила людьми и деньгами за то, чтобы Конго, Кохинхина, Аннам, Тонкин, Гвиана и Мадагаскар покупали бумажные материи в Манчестере, оружие — в Бирмингеме и Льеже, спиртные напитки — в Данциге и бордоское вино — в Гамбурге. Она целых семьдесят лет грабила, изгоняла и преследовала арабов ради того, чтобы населить Алжир итальянцами и испанцами!
315
Захват Трансвааля. — Речь идет об англо-бурской войне 1899–1902 гг., в результате которой южно-африканские бурские республики Трансвааль и Оранжевая были захвачены англичанами.
Насмешка, заключенная в этих итогах, достаточно жестока, и просто диву даешься, каким образом нам на горе возникла колониальная империя в десять-одиннадцать раз более обширная, чем сама Франция. Но нужно иметь в виду: если французский народ и не получает никакой выгоды от того, что владеет землями в Африке и в Азии, то его правительство, напротив, извлекает многочисленные выгоды, завоевывая для него эти земли. Государственные деятели приобретают таким способом поддержку армии и флота, ибо в колониальных экспедициях добываются чины, пенсии и кресты, не говоря уже о славе, которую приносит победа над врагом. Они приобретают поддержку церковников, открывая новые возможности для проповеди христианства и предоставляя земли для католических миссий. Они радуют сердца судовладельцев, судостроителей и военных поставщиков, которых засыпают заказами. Они создают себе в стране многочисленных сторонников, жалуя огромные леса и бесчисленные плантации. И, что еще важнее, они добиваются для своей партии поддержки со стороны всех аферистов и биржевых зайцев, сидящих в парламенте. Наконец, они льстят честолюбию толпы, гордящейся тем, что Франция владеет желтой и черной империей, заставляя бледнеть от зависти Германию и Англию. Они слывут отменными гражданами, патриотами и великими государственными людьми. И если порою им угрожает риск пасть, подобно Ферри, под ударами какой-нибудь военной катастрофы [316] , они готовы и на это, ибо убеждены, что самая гибельная заморская экспедиция сопряжена с меньшими заботами и опасностями, чем самая благотворная из социальных реформ.
316
…пасть, подобно Ферри, под ударами какой-нибудь военной катастрофы… — Ферри Жюль — один из лидеров умеренных республиканцев, дважды занимал пост премьер-министра (1880–1881 и 1883–1885). С его именем связана политика колониальной экспансии, он втянул Францию в войну с Китаем из-за Аннама и Тонкина. В результате неудач французских войск в Индо-Китае кабинет Ферри пал.