8000 рыбацких советов от знатока

Горяйнов Алексей Георгиевич

Буквально через полчаса небо заметно потускнело. Ветер немного стих, но рябь на воде осталась. После ухода моих разговорчивых друзей хищник стал показывать свое присутствие – он бьет малька: там и тут на воде буруны. Когда блесна попадает в точное место, сразу следует хватка. Чаще всего жерех берет на краю подводного острова и именно где коряжник. Но очень много зацепов, и я оставил на воде уже пять кастмастеров. Ни на что другое жерех не хочет брать. Я ставлю и «вращалки» разных размеров, и колеблющиеся блесны, и твистеры, и виброхвосты – ноль. Правда, после трех-четырех проводок с новой приманкой у меня лопается терпение, ведь на кастмастеры – и на желтые и на белые – берет сразу.

Вот уже глубокие сумерки, а жор жереха продолжается. Я останавливаюсь, чтобы собрать разбросанных по берегу крупных рыбин – их полтора десятка,

а один жерех тянет килограмма на четыре. В улове есть и два килограммовых судачка – видно, клыкастые караулили скопившуюся уклейку вместе с жерехом. Они также не реагировали ни на какую другую приманку, кроме кастмастера. Друзья, уезжая, оставили мне на всякий случай три больших целлофановых пакета. Рыба едва умещается в них. Хватит жадничать, хотя, когда разделим на троих, выйдет не так-то много, а привезти домой гостинчик всем надо. Правильно приготовленный жереховый балык великолепен. Ну а о вкусовых качествах судака и говорить не приходится… Теперь как-то еще доберусь с такой ношей до дому? Ручки пакетов режут пальцы. Приходится через каждые сто метров останавливаться, давая отдых рукам. Через полкилометра выхожу на шоссе. В темноте больно ударяюсь коленкой о придорожный бетонный столбик. Огоньки поселка мерцают еще где-то далеко-далеко. Изредка проезжают в сторону них машины. Наверное, сидящие в них люди смотрят на меня, увешанного тяжелыми пакетами, как на сумасшедшего. Александр с Петром, вернувшись на дачу и увидев, что меня еще нет, отправляются на поиски, и уже перед дачным поселком мы встречаемся.

На следующий день отправляемся за тридевять земель на довольно большой пруд, где, по словам Александра, хорошо берет щука и карась. Но результат никакой: уезжаем, не увидев ни единой поклевки.

Торопливо обедаем, чтобы по светлому еще заехать на реку, на полюбившееся место возле затопленного острова. Сердце радостно забилось, когда мы увидели всплески рыбы. Ловим на спиннинги в три руки. Ни у кого – ни тычка. Рыба как будто не замечает блесны. Между тем еще два зацепа, и кастмастеры, каждый стоимостью по семьдесят рублей, добавляют украшений подводной коряге. Приходит мысль, что к мотающимся на струе красивым железякам рыба привыкла и теперь ее не проведешь. Хорошо бы было отцепить их, пока светло. Ведь в первую очередь это деньги. В общей сложности в воде трепыхается рублей шестьсот. Но как сделать это? Единственный выход – нырять в ледяную воду. Ну что ж, не привыкать – когда я увлекался охотой, частенько вместо собаки лез за уткой. Раздеваюсь догола и бреду по мелководью. Вот уже мне… в общем, по пояс. Еще шаг – и я ухожу под воду с головой. Тут же стремительное течение меня сносит, но я успеваю нащупать ногой ветви на дне. Гребу изо всех сил против течения и ныряю. Отламываю от чего-то большого корявую ветку – на ней только ржавый крючок с поводком. Снова делаю заплыв, останавливаюсь, пытаясь нащупать ногой бровку, чтобы передохнуть. Такое ощущение, что ветки замыты под грунт и торчат из самой бровки. Да место идеальное для стоянки хищника! Вторая отломанная коряга также оказалась без блесен. Сил больше нет бороться с течением, да и замерз я окончательно. Пулей вылетаю на берег, растираюсь. В машине меня ждет кружка водки, заботливо приготовленная Петром.

– Ничего, – утешает он меня, – летом соберем дорогие кастмастеры.

Осень переменчива, как женщина. Вечером заметно холодает, и снова поднимается утихший было ветер. Ничего, главное, не изменить себе и рыбалке. Мы выезжаем в Москву.

На Суховетке

Наколов дров, я вошел в избу, замешкавшись в дверях.

– Закрывай скорее, тепло выпустишь, – прикрикнул сидевший у стола угрюмый Александр.

Рядом в кухне что-то скворчало. Оттуда вышел сияющий улыбкой и сверкающий лысиной Геннадий Иванович, профессор медицины. Он нес к столу сразу две широченных сковороды с румяно поджаренной крупной плотвой.

– Ну-с, отведаем нашего улова. – Кулинар стал устанавливать блюда в центре стола. – Жаль, в магазин не успели, а то бы сейчас по сто пятьдесят не помешало.

– Какой магазин при таком клеве! – сказал я. – Голову поднять некогда было, не то что в деревню сгонять.

Из-за ширмы вдруг появилась хозяйка с бутылкой желтого самогона в руках.

– Ну как же не уважить профессора! – засияла она. – Ведь он так помог мне. За один сеанс радикулит вылечил.

– Ах, как прекрасно мы отдыхаем! – хлопнул в ладоши счастливый Геннадий Иванович.

На следующий день встали ни свет ни заря. Выехали на «Ниве». Дорога, обрамленная искрящимися пышными сугробами, была хорошо укатана. Вскоре увидели реку, петляющую по лесу. На место приехали, когда уже рассвело. Русло заметно обмелело в этом году. Вот и вчерашний плес перед быстрым перекатом. Ширина его от силы метров семь.

Александр разместился на старых лунках возле сужения реки. Глубина у берега, где он ловит, сантиметров 20, не более, но рыболов сразу стал вынимать одну за другой «товарную» плотву.

Мы с Геннадием Ивановичем располагаемся в небольшом омутке, там, где вчера пожилой мужчина в очках поймал с десяток плотвиц массой не менее 600 г каждая. Но рыболовы ловили крупную рыбу и в других лунках поблизости – вон их сколько насверлено.

– Матерые брали только на стоячку, – говорит профессор, устанавливая две удочки.

Я по его совету сажусь на самое уловистое место. Здесь тоже рядом две лунки. Причем глубина в одной несколько больше, чем в другой – видны на дне какие-то рытвины. Обе удочки у меня кивковые с самыми маленькими мормышками и леской 0,08 мм. Еще вчера я заметил, что большие мормышки крупная плотва словно не замечает. На черно-красную мормышку, типа «клопика», я насадил опарыша, поддев его за край головки, а на мормышку «дробинка» – кусочек навозного червя, который проколол посередине.

Поклевки начались сразу, и клевало регулярно, но если б вы видели, что это был за клев! Это ж сколько надо было иметь нервов, чтобы умудриться подсечь! Когда через некоторое время к нам подошел Александр и понял, что картина клева не изменилась, он сказал:

– Нет, ребята, этого крупняка ловите сами. Я вчера здесь с ним измучился. Лучше буду дергать рыбку поменьше, но регулярно.

Я вспомнил, как в воскресенье на льду лежали десятки рыболовов, заглядывая в лунки. Почти все рассказывали об одной и той же ситуации: рыба ткнется носом в насадку и отойдет, не захватывая ее в рот. Но в воскресенье светило солнце, а сегодня снегопад валит и подо льдом ничего ни видно…

Я стал думать, как же заставлял пожилой рыболов клюнуть крупную плотву, ведь ловил он так же на опарыша и поклевки, по его словам, были такие же крайне осторожные. Еще я вспомнил, что его товарищу, сидевшему рядом, попалось три чуть ли не килограммовые плотвы на обрывок червя.

– Ну что ж, надо экспериментировать, – решил я.

Для начала я заменил опарыша, который рыбе не нравился, на мотыля. Две личинки я подцепил крючком поперек тельца, чтобы концы не были слишком длинными. Зная, что рыба любит планирующуюся книзу насадку, я стал, поигрывая мормышкой, медленно опускать ее. Однако поклевок после трех проводок не последовало. Но стоило только положить удочку так, чтобы мормышка касалась дна, тут же произошел едва заметный подъем кивка. Я подсек – и на тонкой леске заходила крупная рыба. Рывки ее были настолько сильными, что мне пришлось уступить ей большую часть лески, подав хлыстик в лунку. Сдержав первый порыв рыбы и почувствовав, как она начинает поддаваться, я, не теряя времени, стал выбирать леску, надеясь втянуть «монстра» в лунку одним махом. Но у поверхности воды, когда уже было видно огромную желтоватую голову с мелькнувшим крупным глазом, плотва вдруг резко дернулась, и моя хваленая леска диаметром 0,08 мм, изготавливаемая японцами по специальной гамма-технологии, лопнула.

У меня в запасе была удочка с такой же леской, но диаметром 0,13 мм, и я стал ловить на нее. Но поклевки теперь были крайне редки, тогда как мормышку второй снасти рыба трогала гораздо чаще.

Прошло уже немало времени, а подсечь рыбу никак не удавалось. Я уделял основное внимание удочке с тонкой леской, меняя модели мормышек и насадки. Когда я попробовал ловить лишь на головку опарыша, которую отрезал ножом, кивок у дна вдруг резко выпрямился, я сделал подсечку – и снова почувствовал тяжесть, от которой защекотало под ложечкой. Однако теперь я был еще более осторожен. Сдерживать рывки приходилось, зажав леску только двумя пальцами. Я много раз отпускал и поднимал рыбу, пока не почувствовал, как она заметно обмякла, после этого я втащил ее в лунку и прижал пальцами к ледяной стенке. Это был достойный трофей! Не каждому удается ловить почти килограммовую плотву на леску 0,08 мм. Однако эта долгая возня должна была распугать другую рыбу…