9-й день недели
Шрифт:
– Кирилл. – Следователь наклонился к охраннику и заговорил шёпотом. – Какого хрена чёрный вход завален? Ты же прекрасно знаешь, что он выполняет дополнительные эвакуационные функции.
– Я… не знаю. – Парень инстинктивно перешёл на шёпот.
– Я вообще здесь впервые. Это надо спрашивать у Семёнова. Я обычный охранник.
К этому моменту выяснилось, что с трудом и втянув живот, продраться бочком сквозь стулья всё же можно. Отсюда плохо, но видно восседающего на стуле Колганова. Тот что-то говорит находящемуся
– Ладно, проехали. – Марченко застегнул пиджак и поправил табельное оружие. – Я полез. Давай следом.
– Аа… это, мне обязательно?
– Кирилл посмотрел на вероятный проход с сильным сомнением. – Я тут вряд ли пролезу. Или всё сокрушу, мне потом навтыкают за срыв мероприятия. – И сокрушённо добавил.
– Кто ж знал, что тут такой срач?
– Я не заставляю. – Полицейский начал протискиваться.
– Это дело сугубо добровольное.
– Это… а можно ещё раз посмотреть на «корочки»?
– Можно даже переписать ФИО и номер. – Марченко раскрыл их в четвёртый (рекорд, однако) раз. Вот гадёныш.
– Не, это лишнее. – Кирилл махнул рукой. – Ну, я пошёл.
– Ступай.
– Только… - Парень замялся. – Мне нужно закрыть дверь. Или здесь вас ждать.
Марченко задумался. С одной стороны, мающийся здесь охранник, скорее, лишний. С другой, при попытке выхода его могут остановить для разного рода вопросов. А, ну нафик. На выходе, как обычно, никто ни за кем следить не будет. «Стержень» же не ФСО.
– Закрывай. Выйду через главный.
Протиснуться, не издавая при этом шума, оказалось несколько сложнее, чем виделось на первый взгляд. Марченко устало опустился на предварительно поставленный на ножки стул. Вполне комфортное место. Даже не жалею, что отсутствие билета заставило проделать множество телодвижений. От собравшихся его скрывает мебель. В то же время сквозь множество щелей позволяет прекрасно видеть происходящее. Единственное, чего не хватает, так это воды. Попить бы. Ну да ладно, потерплю. Накрайняк, попрошу Колганова говорить быстрее.
Никакой особой суперцели нет. Просто захотел прийти и послушать. Может, появится какая-нить зацепка. Может, нет. Но изначальное препятствие в виде неуступчивого Семёнова пробудило в нём дух противоречия. Идиотизм? Как сказать… всё в нашем мире относительно. Если время покажет, что сделано это не зря, значит…
Через мгновение полицейский вскочил со стула и выхватил табельный «Макаров».
Глава 58
– Может, уже достаточно? Я и так красивый. – Колганов поморщился, когда визажист обмахивала его лицо кисточкой. – Я это… днём предпочитаю сильно не краситься.
– Тут совсем немного пудры. Это делают всем: и мужчинам, и женщинам. Вас будут снимать камеры, - напомнила девушка, - поэтому надо убрать блеск.
– В глазах?
– На лице. Кожа не должна блестеть.
– А глаза… им блестеть можно?
– У ведущего глаза блестеть просто обязаны, - деловито ответила девушка, продолжая работать кистью.
– Уф… успокоили.
Дверь распахнулась и в помещение зашёл Ян Григорьевич.
– Начинаем через десять минут. Все приглашённые в зале. Лишних не будет.
– А лишние кто? – Беззаботно уточнил Колганов.
– Навальный и Новости Сверхдержавы?
– Не смешно.
– В голосе Яна Григорьевича зазвучали недовольные стальные ноты.
– У нас Топ-30 информационных агентств, а также представители телевидения, интернет-ресурсов и печатных изданий. Скучать не будешь.
– Звучит обнадеживающе.
– Просто помни главное: лейтмотив мероприятия – покушение на тебя – это практически то же самое, что покушение на Владимира Владимировича. Понимаешь?
– Не совсем. – Признался молодой человек. – Чёт голова идёт кругом.
Ян Григорьевич, прежде чем продолжить, недовольно поморщился.
– Ты с них всех стянул трусы. Незадекларированная недвижимость за границей, оформленная через мутные схемы, счёта в офшорах, фотографии с отдыха, который они предпочли бы не афишировать – всё это основания тебя убить. Но киллер промахнулся, и сейчас ты даёшь интервью. Представь, что оно для тебя последнее. И заставь всех присутствующих думать также.
Колганов ощутил лёгкий озноб.
– А ничего, что я хочу ещё немного пожить?
– Ну это понятно. – Немного торопливо заверил отставной дипломат. – Теперь моя охрана – твоя охрана. Но людям нужны эмоции. Так дай им их. Заставь их сопереживать, заставь их встать на твою сторону. И в день выборов они все отдадут свои голоса за тебя. Понимаешь? За тебя, потому что Иванов у всех будет ассоциироваться именно с тобой. И момент выбора наступит именно тогда, когда приглашённые СМИ расскажут об этом в вечерних новостях. Никто, кроме нас с тобой, этого не понимает. Уже сегодня вечером мы соперников повалим на лопатки. А они это осознают только в день голосования. Круто?
Обеспокоенный Колганов сначала хотел просто кивнуть, затем не выдержал и вывалил то, что вертится в голове:
– Офигенно, Ян Григорьевич. По вашей логике, если меня пристрелят окончательно, шансов на победу у Владимира Владимировича станет ещё больше. Даже в первом туре.
– Ну хватит уже об этом. – Бросил Ян Григорьевич раздражённо. – В конце концов, мы живём в правовом государстве. Да и ты сейчас настолько публичная персона, что трогать тебя опасно: можешь легко превратиться в жертвенного агнца. А кому из наших противников это надо?