9-й день недели
Шрифт:
– Ты позвонил, чтобы поёрничать? – Спокойно поинтересовался следователь.
– Нет. – Заверил журналист. – Для того, чтобы предложить более интересную и высокооплачиваемую работу.
Полицейский всё же нашёл в себе силы удивиться:
– О как!
– Да. Предлагаю тебе должность телохранителя.
Чего-чего, а уж это и впрямь предположить невозможно. Марченко даже переложил телефон в другую руку.
– И чьё драгоценное тело нуждается в охране? – Уже бодрее поинтересовался он.
Судя по тону, для собеседника ответ – единственный и очевидный:
–
– Радует, что ты осознал опасность своего положения. – Похвалил следователь. – Но есть и новость печальная: никакой телохранитель тебе не поможет. Ну, отобьёт гопоту, жаждущую взять интервью. Это максимум.
– То есть, ты отказываешься от предложения? – Голос на другом конце провода потускнел.
Разумеется, для Марченко ответ – единственный, потому что очевидный:
– Колганов, иди на хрен с подобными предложениями.
– Ты упёртый мент, Марченко. – Нотки обиды. – Тебе говорили об этом?
Что тут сказать?
– Какой уж есть.
– Тебе сколько? – Колганов отступать не собирался. – Нет и тридцати. Ты кэп. Сколько ещё собираешься гнить в своём гадюшнике? Дослужишься максимум до майора, если не сопьёшься раньше.
– По-моему, хлещешь без меры у нас именно ты, - парировал Марченко.
– Карьера – на усмотрение начальства. – Игнорируя возражение, продолжил журналист. –Премии – тоже. Сам себе не хозяин.
Разговор настолько увлёк следователя, что тот, незаметно для себя самого, скинул сетку усталости и почувствовал второе дыхание.
– А ты?
– А я, Марченко, сейчас в команде. – Колганов перешёл на деловой тон. – Делаю полезную работу и получаю хорошие деньги. И тебе предлагаю. Давай с нами. Принесёшь пользу обществу, охраняя такого яркого его представителя, как я. Уйти всегда успеешь. Надоест – так уйдёшь. Зато с деньгами.
– Какое заманчивое предложение. – Полицейский хотел сыронизировать, но не получилось. – А кто будет мне платить? Ты или Лазаревский? Ведь, как понимаю, финансирует контору именно он.
Теперь тон диалога окончательно стал деловым, как и содержание.
– Ян Григорьевич послушается меня, если скажу, что нашёл достойного человека.
– Классно. – Марченко и впрямь не сомневается в вышеуслышанном. – Но есть загвоздка.
Колганов прокашлялся.
– Какая?
– Вскорости тебя грохнут. Это как дважды два – четыре. Обратно в органы меня не возьмут. И останусь один одинёшенек с подмоченным реноме – мёртвым клиентом. Так твой горячо любимый Ян Григорьевич одним выстрелом убьёт двух зайцев. Это если и меня, за компанию, не отправят вослед за тобой. Чтоб тебе там не скучать.
Но адресата речь следователя явно не проняла.
– Ты просто боишься, Марченко. Боишься выйти из зоны комфорта, изменить жизнь к лучшему.
Тут следователя осенило.
– Хочешь прикол, Колганов?
– Ну, - уже пессимистично выдавил тот.
– Сейчас в голову пришла совершенно идиотская мысль. Но, прежде чем её озвучу, ответь на вопрос: это твоя идея или Лазаревского?
Ответ последовал незамедлительно:
– Разумеется, моя.
– Так вот, я думаю о том, что твой горячо любимый Ян Григорьевич, как бы он ко мне не относился, действительно бы принял твой выбор. Прикинь, два важных для него человека, ты и я, под колпаком. Об этом можно только мечтать.
– Это бред. – Раздражённо ответил журналист. – Ты для него просто сотрудник полиции, расследующий дело о покушении на меня. Не более того. И хватит уже думать, что Ян Григорьевич хочет от меня избавиться!
Марченко, сам не зная почему, пребывал в прекрасном расположении духа. Апатия и усталость, имевшие место ещё пять минут назад, растворились бесследно. Вот и яблоко, со вчерашнего дня лежащее на столе, кажется крайне аппетитным…
– Захочет, но попозже, - ответил он с набитым ртом.
– Опять ты о своём. – Колганов оказался крайне раздосадованным. – Неужели работа в полиции так меняет человека? Ты везде видишь заговор и негатив.
Марченко закончил жевать и проглотил.
– Просто я помню прошлое, которое ты забыл.
На несколько секунд в трубке воцарилось молчание.
– Какое прошлое?
Глава 73
Валеев достал табельный макаров и, удерживая его в правой руке, указательным пальцем левой отвёл до предела магазинную защёлку. Затем долго смотрел на извлечённый из рукояти магазин.
Настроение ни к чёрту: Марченко наступил на кучу дерьма и, вместо того, чтобы быстро отмыться, принялся, как собака, разбрасывать его вокруг себя. Как результат, первым, в кого полетели добрые куски, оказался сам Валеев.
Убедился, что предохранитель выключен. Закрепил затвор в заднем положении с помощью затворной задержки. После проверки патронника на наличие в нём патрона нажал на затворную задержку и отпустил затвор на прежнее место.
Разумеется, следователь движим исключительно добрыми побуждениями. Вернее, профессиональными. В этом Валеев нисколько не сомневается. Только в политической кухне Марченко ведёт себя подобно слону в посудной лавке. Чего стоят хотя бы эти абсурдные обвинения Лазаревского? Чего-чего, а копать под себя этот пожилой, уважаемый человек не будет. Но поди ж ты докажи это непробиваемому Марченко! И ведь, засранец, чтобы раздобыть эту злосчастную пулю, подбил на некрасивые действия Колганова. Сто пудов, тот тоже за это огребёт. Не сейчас, так потом.
Оттянул вниз, с небольшим перекосом влево, спусковую скобу и удержал в этом положении. Задняя часть затвора поднялась вверх, сам же затвор, с помощью возвратной пружины, продвинулся вперёд. Теперь он отделён от рамки.
Валеев никогда бы не разрешил Марченко подобную деятельность. Ни-ког-да! Вот только так получилось, что о «компромате» на Лазаревского стало известно. Тут возможны варианты: либо сам Марченко пустил слух, чтобы нажать на своего непосредственного начальника; либо слил инфу политическим противникам Лазаревского и это уже они постарались; либо Марченко манипулируют и ведут на заклание, а с ним и Валеева; ну и последний вариант как комбинация трёх предыдущих. Но все они – полное дерьмо.