9-й день недели

Дальний

– Вот придурок! По сторонам надо смотреть, когда переходишь дорогу. Эта дурёха за рулём бэхи тоже хороша! Едет так, будто ей все должны.
– Две девушки, рука об руку, неторопливо прогуливаются метрах в ста и комментят увиденное. Видны только их спины.

– Да он вообще хотел перейти на красный!

Продолжая пикировку, они повысили тон и расцепили руки.

– Какой красный? Там горел зелёный!

– Красный, я тебе говорю!

– Нет, не спорь со мной, дорогая. Я прекрасно всё видела. У

меня знаешь какое зрение?

– Не знаю, какое, но точно не самое лучшее. Например, отсюда я замечательно вижу… - девушка покрутила головой, выбирая предмет обстановки, на котором можно продемонстрировать остроту зрения. – Ой… - Она прижала руки к лицу и побледнела.

– Что с тобой, милая? – Подруга посмотрела на неё озабоченно. – Тебе дурно?

– Мне кажется… мне кажется… - Та запинается. – Что у меня слишком хорошее зрение. Я видела привидение.

– Ты с ума сошла! – Засомневалась подруга. – Дорогая, какое привидение?

– Девушка… в белом одеянии. Длинные светлые волосы… взгляд… такой пронзительный. – Бледнота на лице постепенно уступает место румянцу. «Острозоркая» уже не заикается, но продолжает говорить тихо и отрешённо. – Но я её уже не вижу. Она ушла… она пропала.

– Дорогая, пошли отсюда. – Подруга приобняла её за плечи. – Здесь заколдованное место: то пешехода едва не собьют, то появится привидение.

В какой-то момент их взгляды встретились: праздно шатающейся девушки и «привидения» в белоснежном одеянии. «Привидение» отвернулось и опустило голову. А перепуганную девушку потащила прочь подруга.

Меня увидели. «Привидению» стало некомфортно. Меня увидели потому, что я дала волю чувствам. Необходимо себя контролировать. Я обязана держать себя в руках. Она закрыла глаза и перестала дышать. Одна минута, две… пять… она не задыхается, не испытывает судорожную потребность вздохнуть. Лишь отчётливое осознание того, что в этом состоянии может находиться неограниченно долго. Вместе с тем эмоции сглаживаются, мысли проясняются и сглаживаются… И когда посмотрела туда, где несколько минут назад находились две девушки, тех след давно простыл.

Она расправила плечи и вдохнула полной грудью. Уверенность и спокойствие переполняют тело. Зрение, слух и другие органы чувств – на высочайшем уровне, недоступном обычному человеку. Она ощущает себя силой, но не ведает своей миссии.

Внезапно «привидение» вздрогнуло и напряглось, сердце неистово заколотилось. Ноздри щекочет до боли знакомый запах, который она, тем не менее, не может вспомнить… Все усилия по приведению в порядок эмоций оказались напрасными: в поле зрения попал молодой человек, быстрым шагом направляющийся к дверям увеселительного заведения.

Глава 85

Потрясённый, Колганов вернул вещи в сумочку и выскользнул из квартиры. И, пока ехал обратно за кулоном, пытался привести мысли в порядок. Земля под ногами покачнулась. Но, странное дело, задавать вопросы или, того хуже, устраивать разборки не хочется. Оксана ведёт свою игру и, немного перебрав, отошла от правил и прокололась. Ну, бывает. Пустяк. Его помощница поддерживает связь с его же шефом. «Шефом». Ну, нормально. Принципиально за спиной самого Колганова. Ну, бывает. Может, это мера контроля? А контроль идёт рука об руку с доносом. Бл…ть, как же я раньше не догадался?

В заведении того бармена нигде не было видно. Журналист взял сок и с полчаса сидел, высматривал. Пока не надоело.

– Слушай, дружище, тут твой коллега работает. Такая модная причёска, - Колганов показал на себе, - выбрито по бокам и сзади хвостик. Где он?

Бармен посмотрел на него устало.

– Никита что ли? Он свалил час назад.

Колганов не смог скрыть удивления.

– Когда вернётся?

– Он уже не вернётся. – По лицу бармена видно, что он явно недоволен. – Сказал, ноги его здесь не будет.

– Чёт не догоняю, - журналист не ожидал такого поворота событий.

Собеседник вздохнул, словно набираясь терпения.

– Никитос написал заявление на увольнение. Сказал, мол, всё к чёрту, надоело. Я ему говорю «доработай смену, тебя же не рассчитают». А он махнул рукой.

– Весело, - хмуро процедил Колганов.

– Ты его знакомый? – Парень изучающе посмотрел на журналиста. – Ощущение, что я где-то тебя видел. Но у Никитоса нет друзей, заказывающих в баре один сок.

– Я ему денег должен. – Тот от напряжения барабанил пальцами по столешнице. – Он ничего не передавал?

– Нет. – Бармен покачал головой. – Этот козёл просто написал на бланке меню заявление и свалил. А теперь мне за двоих расхлёбывать.

Колганов сжал стакан с напитком так, что костяшки пальцев побелели.

– Не знаешь, как его найти?

– Запиши телефон. Он снимает однушку где-то в Царицыно. Больше ничем помочь не могу.

– Ладно, спасибо.

Колганов вышел и набрал номер. Вместо гудков раздалось «номер абонента выключен или находится вне зоны действия сети».

Глава 86

– Ты изменилась, Маржана. – Ян Григорьевич вглядывается в лицо дочери и пытается осознать нахлынувшие эмоции. С одной стороны, личина, внешняя оболочка, пусть и с незначительными изменениями, прежняя. С другой, внутри не прежняя импульсивная, непредсказуемая и… родная сердцу дочь, но… непонятное нечто. Лишь ею кажущееся и оттого вызывающая… страх. Да, страх.

– Ты же сам этого хотел, папа. – Тон Маржаны ровный и бесстрастный. – Никто тебя не принуждал.

– Я хотел сделать тебя бессмертной… - Начал было Ян Григорьевич, однако Маржана его перебила: