А если это был Он?
Шрифт:
— Господин подполковник…
— В чем дело, Фахд?
Лейтенант предъявил фотобумагу.
— Фотографии засвечены.
— Что? — проворчал Эзмалла, беря еще влажный лист белой бумаги из рук подчиненного. — Переделать немедленно.
— Слушаюсь, господин подполковник.
Фахд вышел. Эзмалла повернулся к пленнику.
— Так кто тебя послал?
— Я уже сказал тебе — Всевышний.
Подполковник крикнул:
— Фахд!
В коридоре послышались шаги.
— Со мной такое уже было, — тихо сказал Эманалла. — Но на сей раз речь уже
— Что? — рявкнул Эзмалла. — Ты еще ничего не видел!
Эманалла вытянул палец в сторону подполковника Фаруха Эзмаллы. И за долю секунды до того, как командир отделения Фахд вошел в комнату, его начальник исчез. Точнее, превратился в крысу, копошившуюся теперь в груде его одежды.
— Господин подполковник? — сказал Фахд, войдя в комнату и бросив на Эманаллу недоброжелательный взгляд.
Потом поискал своего начальника взглядом и заметил на полу кучку одежды. Наклонившись над ней, узнал гражданский костюм, что был сегодня на подполковнике. Оторопело спросил Эманаллу:
— Откуда это здесь? И где подполковник?
— Там, — сказал Эманалла, показав на брюки, пиджак, рубашку, нижнее белье, ботинки.
— Клянусь пророком! Что же это…
Крыса высунула голову из рубашки и посмотрела на лейтенанта Фахда. Тот завопил от ужаса и выхватил пистолет. Потом склонился над крысой, тяжело дыша. По подбородку текла слюна. Он закричал. Прибежал другой офицер.
— Это ты, шайтан проклятый, — прорычал лейтенант Фахд, — превратил моего начальника в крысу! Я… я…
Он навел пистолет на Эманаллу, который по-прежнему сидел на своем месте, и его палец судорожно дернулся на спусковом крючке. Второй офицер успел отвести его руку. Пуля попала в дверь. Оба стали бороться за оружие.
— Хочешь, чтобы он и нас превратил в крыс? Неужели не понимаешь? — кричал второй офицер. — Его и фото не берет! Это же колдун!
Они застыли и ошеломленно уставились на Эманаллу. Наконец оба были вынуждены отвести глаза.
— Неужели вы и в самом деле думаете, что можете противиться божественной воле? — холодно спросил Эманалла. — А теперь отвезите меня в Исламабад, пожалуйста.
Они посмотрели на крысу, все еще копошившуюся в одежде.
— Но… как же подполковник? — спросил Фахд, которого била дрожь.
— Он останется тут, пока я не вернусь в Исламабад. Худшее с ним случится потом. Он снова примет человеческий облик.
Они растерянно обмозговывали услышанное. Потом Фахд кивнул. А может, просто содрогнулся.
— Ты обещаешь? Он опять станет человеком?
Крыса посмотрела на них и пискнула.
— От этого его участь не сделается более завидной, — ответил Эманалла.
У другого военного, не сводившего с крысы глаз, вырвался сдавленный стон.
Фахд направился к двери и открыл ее.
— Иди за мной, — сказал он Эманалле чуть слышно.
Он отвел его к машине и сел за руль. Обратный путь был тягостным. Оба офицера исподтишка бросали испуганные взгляды на пассажира, потом проводили рукой
Через час они высадили своего пассажира перед воротами министерской резиденции.
10
Когда спустя два часа несколько взволнованный наби Эманалла снова вышел в сад министерской резиденции, там его уже поджидал проповедник из мечети Тарик эль-Улям в Карачи, приютивший его у себя несколько дней назад. Он поклонился и поцеловал ему руки.
— Наби, — сказал он, — я нарочно приехал из Карачи, чтобы повидать тебя. Хочу предупредить: в этой стране есть люди, которые говорят, что ты иностранный шпион, и желают тебе зла.
— Твои слова — золото, — ответил Эманалла. — Я только что вырвался из их когтей.
— ISI? — спросил мавлана испуганно.
Был час пополудни. Дворецкий министра осведомился у наби, желает ли он отобедать в саду или в доме. Тут появился и сам перепуганный министр.
— Наби, что случилось?
— Этот человек, с которым ты меня отпустил, обманул твое доверие, министр, — ответил Эманалла сурово. — Он отвез меня в казарму, обвинил в том, что я шпион израильтян и американцев, два раза сильно ударил по лицу…
Мавлана вскрикнул от ужаса.
— Ударил по лицу? — переспросил министр, не веря своим ушам.
— …и объявил мне, что я не выйду из его казармы, пока не скажу ему все, что он хочет знать. Неужели ваши службы это и называют «поговорить о путях Всевышнего»?
— Этот человек поражен безумием, — сообщил министр мрачно. — После того как лейтенанты привезли тебя сюда, они нашли его в кабинете, совершенно голого и кричащего, что он крыса! Я велел немедленно отправить его в больницу для умалишенных.
Он обеспокоенно посмотрел на Эманаллу.
— Ты превратил его в крысу?
Эманалла кивнул.
— Один из его подручных, Фахд, хотел даже убить меня.
— Боже Всемогущий! — вскрикнул министр.
Казалось, он на грани отчаяния.
— А теперь, министр, послушай меня. Я хочу, чтобы ты собрал здесь, в Исламабаде, все влиятельное духовенство этой страны.
Министр посмотрел на него долгим взглядом.
— Такова воля Всевышнего, — сказал Эманалла. — И чтобы никто не уклонился.
Министр кивнул.
Духовенство было созвано.
Как только новость была объявлена, почти все мусульманские страны попросили разрешения прислать на съезд своих наблюдателей.
Он открылся в Исламабаде, в здании Национального собрания. Делегаты были еще под впечатлением от посещения мечети Шах Файсаль, самой большой в мире после мечети в Мекке.
В своей вступительной речи министр по религиозным делам попросил участников разработать общую декларацию об отношении правоверного ислама к войне и терроризму. Потом объявил, что вслед за ним слово возьмет наби Эманалла, чтобы поделиться плодами своих размышлений.