А может?..
Шрифт:
— Привет, — кивнула она, оказавшись рядом с Йеном.
— О, привет, — достаточно дружелюбно ответил он, разве что только не улыбнувшись, что видеть Нине пока было непривычно: ещё недавно, стоило Сомерхолдеру увидеть её, даже на расстоянии нескольких десятков метров, он неизменно расплывался в счастливой улыбке.
На подготовку к съёмке ушёл почти час. По истечении этого времени Йен и Нина спустились в студию, где снова встретились с фотографом, который вкратце должен был рассказать им о планах на этот день.
— Господин Сомерхолдер, мисс Добрев, — обратился фотограф к актёрам, но Йен тактично перебил его.
— Джексон, простите, можно перебью? Давайте мы перейдём на «ты» и будем называть друг друга по именам? Я думаю, здесь никто против не будет, — сказал
— Конечно, — энергично закивала болгарка в знак согласия.
— Замечательно, — сказал фотограф. — Нина, Йен, я думаю, вас уже предупредили о том, что фотосессия будет длиться долго — скорее всего, до вечера, часов до семи-восьми. Съёмка будет проводиться не только в павильоне, но и на улице — если быть точным — на крыше здания. Если что, не беспокойтесь, его высота — пять этажей, подниматься по пожарной лестнице нужно не будет, — рассмеялся Джексон. — Возможно, что будет немного жарко, но нужно будет сделать всего пару снимков, так что это не займёт много времени. Если почувствуете какой-то дискомфорт, дайте знать сразу, устроим перерыв. У вас есть какие-то вопросы по организационной части?
— Нет, — в один голос ответили ребята.
— Отлично, тогда я расскажу вам несколько слов о концепции. Было бы замечательно, если бы в этой фотосессии поклонники увидели в вас не актёров Нину Добрев и Йена Сомерхолдера, не героев — Деймона и Елену, а моделей. Йен, у тебя уже есть опыт работы в этой области, я думаю, ты понимаешь, о чём я.
— Да, — отозвался Йен. — Эмоции не надо показывать.
— Точно, — ответил Джексон. — В такого рода фотосессиях важно даже не лицо того, кто рекламирует бренд (покупатели и так будут привлечены личностями, задействованными в ней), не его мимика, а пластика. Именно то, как вы встанете, как повернётесь, куда положите руку, будет зависеть то, как на вас будет сидеть одежда и насколько привлекательно и стильно это будет смотреться со стороны. Уловили суть?
Актёры снова закивали.
— Целевая клиентура — люди вашего возраста — 25-35 лет, плюс-минус пять лет, зависит от вкусов и стиля в выборе одежды. Поэтому постарайтесь подумать о том, как должны выглядеть знаменитости, рекламирующие бренд, одежду которого вы, определённо, купили бы, увидев, допустим, билборд с их фото. Ну, вот, пожалуй, и всё, что я хотел сказать. Если есть вопросы, задавайте.
— Нет, — ответили Сомерхолдер и Добрев. — Всё предельно ясно.
— Отлично, — сказал Джексон. — Тогда предлагаю начать.
Время медленно потекло своим чередом. В помещении из-за студийного освещения быстро стало жарко, однако перерывов ребята практически не делали: работа затянула их, и им уже поскорее хотелось увидеть результаты. Фотограф время от времени показывал им получившиеся снимки, и Йен, и Нина, остались ими очень довольны.
Нина, сама того порой не замечая, часто смотрела в сторону Йена, когда Джексон делал одиночные фотографии. В чёрной кожаной куртке, такого же цвета поло, синих джинсах и черных кроссовках с белой подошвой, немного лохматый и с лёгкой щетиной, Сомерхолдер казался ей очень сексуальным и привлекательным. Её восхищало в нём то, как расслабленно он чувствует себя, работая: он постоянно шутил, разговаривал с фотографом, при этом совершенно не мешая съёмке. Что и говорить, в этой индустрии Йен чувствовал себя как рыба в воде. Нина так не могла: она разговаривала с фотографом, организаторами и Йеном в нечастых перерывах, но отвлекаться во время фотосъёмки уже не могла, выглядя предельно сосредоточенно и серьёзно. Впрочем, по качеству фото Нины ничем не уступали снимкам Йена.
Ближе к трём часам дня, когда вовсю светило солнце, как и было задумано, было решено на время переместиться на крышу. Высоты Нина боялась с детства, но виду коллегам не показывала. О её фобии знал только Йен и, увидев, как его бывшая девушка, подойдя к перилам и взглянув вниз, немного задрожала, сказал ей на ухо: «Если очень боишься и не можешь справиться со страхом, я могу в кадре взять тебя за руку, приобнять или ещё что-нибудь. Обыграем, в общем.» Нина была удивлена такой поддержке Йена, но благодарна ему за неё.
В конечном итоге, впрочем, никому никого обнимать не пришлось: фотограф попросил Добрев положить руку на колено Сомерхолдеру, и это, как ни странно, помогло ей успокоиться и отработать «на отлично».
В целом, фотосессия проходила безо всяких проблем и каких-либо задержек, и все задействованные в ней стороны остались довольны проделанной работой. Йен и Нина освободились примерно к восьми часам вечера. Уже собираясь домой, Добрев услышала разговор брюнета — говорил он, по всей видимости, с Полом. Йен говорил громко и много смеялся, хоть и был раздражён.
— Пол, я с этой Эмили ржать не перестаю уже третий день. Клянусь, стабильно по 7-8 звонков, и это я ещё не все считаю! Слава Богу, у нас сегодня с Ниной фотосессия была, я телефон оставил в кармане. Прихожу, в предвкушении просматриваю журнал входящих — рекорд, Уэсли! 11 пропущенных от бабы, с которой я имел неосторожность когда-то переспать и которая, видимо, уже обрисовала себе домик на Гавайях, особняк в Майами, три машины, пятерых общих детей и счастливую жизнь со мной. Что говоришь? Пол, если я с ней переспал по пьяни, это не значит, что у меня к ней есть чувства. Я не люблю всё то, что имею обыкновение трахать, черт побери. Сменю нахрен телефонный номер, надоело уже. Она была так хороша в постели, господи… И оказалась такой дурой. Хватит читать мне нотации, зануда! Я не обещал ей жениться или ещё что-то. Ну да, да, признаюсь, говорил, что перезвоню. Ну, может, я и перезвонил бы. Лет через пять. Может, к тому времени я успел бы соскучиться.
Нина опустила глаза. Похоже, Сомерхолдер ушёл «в загул». Господи, ну какая ей уже разница? Он чужой, такой далёкий, он всего лишь коллега, даже, наверное, уже не друг. Тогда почему ей так неприятно слышать о его любовных похождениях? Как будто бы он ей изменил… Ответ был очевиден. Нина очень надеялась, что за эти две недели мысли о Йене и чувства к нему хоть немного отпустят её, но ошибалась. В Торонто она действительно почти о нём не думала, но стоило ей встретиться с ним вновь, как чувства вспыхнули с новой силой. Ей было очень страшно думать о том, что он уже обнимал другую, целовал её, шепча слова любви, пусть это и было, по всей видимости, только на одну ночь. Болгарка с грустью усмехнулась, подумав: «Да, Добрев, что же с тобой будет, когда у него появится девушка? Жена? Дети? Наверное, загремишь в психушку, не иначе…» Разумом она всё прекрасно понимала, но сердце было сильнее его. Впервые Нина так сильно хотела разлюбить человека, забыть обо всём том, что её с ним связывало. Но, кажется, чем сильнее было её желание, тем яснее она понимала, как тоскует без него. Добрев никогда бы не поверила в то, что будет так много думать о своих чувствах и ощущениях. Но ничего поделать с собой она не могла. Почувствовав, что в глазах стоят слёзы, Нина поспешила к выходу, не желая больше слушать чужие разговоры. У выхода она столкнулась с Йеном.
— О, ты тоже уже уходишь, — пробормотал он, явно не зная, что сказать. — Спасибо за работу. До встречи.
— Тебе тоже спасибо. Хорошего вечера, — кивнула в ответ Нина, быстрым шагом выйдя из здания и сев в такси, которое уже ждало её неподалёку.
Уже в машине он услышала звук входящего сообщения. Оно было от Никки Рид, с которой Нина достаточно тесно общалась. Они часто проводили время вместе; Никки была знакома с Йеном, Нина — с её мужем, музыкантом Полом Макдональдом, так что можно сказать, что они дружили семьями. Однако последний раз, когда Нина переписывалась с Никки, был неделю назад, и вновь увидеть сообщение от подруги болгарка не ожидала. Нина разблокировала смартфон и увидела единственный вопрос, написанный большими буквами: «ВЫ ЧТО, РАССТАЛИСЬ С ЙЕНОМ?!»