А может?..
Шрифт:
— Слушай, я недавно встречался с другом, он буквально пару дней назад вернулся из Италии, — сказал Сомерхолдер. — Зная мою любовь к итальянским винам, он привёз бутылочку отличного «Бароло». С лазаньей идёт отлично. Хочешь попробовать?
— Ну… Если только чуть-чуть, — ответила Никки, и Йен, кивнув, вышел из кухни и вернулся через несколько минут с бокалами и бутылкой сухого красного вина. Рид тем временем раскладывала лазанью по тарелкам.
— Я не знаю, почему, но в квартире стало так уютно, едва здесь появилась ты, — сказал Йен, когда ребята сели за стол и приступили к ужину, выпив немного вина. — Знаешь, мне давно этого не хватало, — задумчиво проговорил он.
Никки почувствовала, как у неё зарделись щёки, и улыбнулась.
— Не уверена, что я причина
— Знаешь, с годами я всё острее начинаю ощущать потребность в этом самом уюте и домашнем тепле. И ничего не могу с собой поделать. Многие отчаянно хотят меня женить, — рассмеялся Йен.
— А сам ты как к этому относишься? — спросила Никки.
— Важно не отвести девушку к алтарю, а как раз найти такую, с которой ты захочешь это сделать, — ответил Йен. — Но для меня официальное оформление отношений — это лишь бумажки. Человек, который тебе официально никем не является, может быть тебе ближе любого другого человека в твоём окружении, и такой союз — в разы крепче чем те, которые заключаются по принципу «уже пора».
— Как же я с тобой согласна, — сказала девушка. — Если бы ты знал, как меня раздражают люди, которые при встрече начинают упоминать возраст и обязательно задают вопрос: «а как на личном фронте?»
— Многие живут стереотипами, к сожалению, — ответил Йен. — Но жизнь меняется. Девушки какого возраста считаются сейчас старыми девами? Тридцатилетние? — Никки рассмеялась. — Но попав в наше время, Джульетта вообще грохнулась бы в обморок, потому что она в свои 13 сама стояла на пороге такого звания.
— Как можно вообще жениться или выходить замуж лишь потому, что «уже пора»? — изумилась Никки. — Какая к чёрту разница, сколько тебе лет, если ты не любишь человека, если ты не готов отдать за него последнее, если ты не хочешь встретить с ним старость?
— Порой очень трудно такого человека найти, — сказал Йен. — Может, в этом и проблема. Но мы живём ради любви. Клянусь, я всегда готов был обойти весь мир только ради того, чтобы встретить наконец «своего» человека. Это, чёрт возьми, стоит многих лет поисков и даже разочарований, но любовь — это то, что всегда приходит внезапно, и я убеждался в этом на собственном опыте не раз. Это словно огромная волна во время штиля — её появление неожиданно, нелогично, но, тем не менее, она есть — и она в следующее же мгновение накрывает тебя с головой. И ты сам понимаешь, как идёшь ко дну, даже не в силах сопротивляться. Человек всегда бессилен перед собственными чувствами. Он может думать, что способен справиться с эмоциями, но всё это фальшь. Их можно скрыть от окружающих, но убить в себе, только пожелав этого — никогда. Может быть, в какой-то степени это можно сравнить с болезнью. Мой разум-врач любовь мою лечил. Она отвергла травы и коренья, и бедный лекарь выбился из сил и нас покинул, потеряв терпенье. Отныне мой недуг неизлечим. Душа ни в чём покоя не находит…
Строки из сонета Шекспира Йен произносил медленно и достаточно тихо, так что где-то вдалеке даже был слышен разговор соседей не лестничной площадке и звуки улицы, доносившиеся из открытого окна в спальне Сомерхолдера. Но все эти звуки нисколько не мешали. Никки в этот момент казалось, что в целом мире сейчас существуют только два человека: она и мужчина напротив, от чьих бездонных голубых глаз, в которых плясали бесенята, отвести взгляд она была уже не в силах. Просторная кухня была залита ярко-оранжевыми лучами заходящего солнца, а из соседней комнаты доносился приятный сладковатый запах очень рано зацветшего жасмина. И Никки казалось, что этот свет, этот запах, этот весенний воздух — самые лучшие. Лучшие лишь оттого, что наполняют собой этот необыкновенный вечер.
— Шекспир? — улыбнувшись, спросила Никки.
Сомерхолдер кивнул головой.
— Порой всё же это бывает больно, — сказала девушка. — И боль эта остаётся в сердце на долгие годы. Любовь — это чудо, но порой она разрушительна.
— К сожалению, — сказал Йен. — Но она в любом случае, вне зависимости от того, ответны чувства человека или нет, пробуждает
— Я искренне надеюсь, что в нашей с тобой жизни и в жизнях наших близких любовь была только той болезнью, которую не хотелось бы лечить.
— Звучит, как тост, — улыбнулся Сомерхолдер, наливая себе и девушке в бокалы немного вина.
Йен и Никки ещё долго беседовали о любви и о семье, о браке и о человеческих взаимоотношениях в целом. Йен был очень рад тому, что они с Никки сегодня не пошли в кафе: ему нужен был именно такой, тихий, уютный и тёплый, почти что семейный вечер. Он не сводил с Николь взгляд и чувствовал, как душа его наполняется невероятными чувствами: сладкого предвкушения чего-то — а чего — он и сам пока не знал, бесконечной радости от того, что в данный момент эта девушка находится рядом с ней и желания продлить это мгновение, ощущением гармонии и желанием обнять весь мир. «Диагноз» был очевиден — о нём Йен говорил сам пару часов назад, читая сонет Уильяма Шекспира. Трудно сказать, была ли это любовь — но это была, по крайней мере, влюблённость, и притом настолько сильная и головокружительная, что Йен с радостью поддался ей, устав от воспоминаний.
— Спасибо тебе за прекрасный вечер, — с улыбкой сказал Йен, когда, закинув грязную посуду в посудомоечную машину, они могли забыть о домашних хлопотах и перейти к вечернему отдыху.
— Я была рада провести его с тобой. Я, в свою очередь, уже не знаю, за что я могу благодарить тебя, — рассмеялась Никки. — Просто… Спасибо за то, что ты есть в моей жизни. Без тебя она потеряла бы краски и свет… И немного смысла.
Никки потянулась к Йену, чтобы обнять его. Он необычайно крепко прижал девушку к себе, так что она могла расслышать его сердцебиение, которое с каждой секундой становилось всё чаще. В этот момент она чувствовала себя такой защищённой, как никогда раньше. Вдруг Йен отстранился от Никки и взял её лицо в ладони, внимательно посмотрев в глаза. В следующее же мгновение, больше не в силах сдерживаться, Сомерхолдер впился в мягкие тёплые губы своей спутницы. Никки почувствовала, как в какой-то момент у неё перехватило дыхание, но прервать это мгновение она была не в силах. Одной рукой он смяла в руках футболку Йена сзади, а другой коснулась его щеки. Сомерхолдер на мгновение отстранился от девушки.
— Прошу, не останавливайся, — выдохнула она ему в губы, и Йену больше ничего было и не нужно. Он с нежностью покрывал влажными поцелуями плечи и шею своей спутницы, будучи не в силах оторваться от неё, чувствуя, как желание в нём разгорается с каждой секундой всё сильнее. Никки резким движением сорвала с мужчины футболку, отбросив её в сторону. В этот же момент Йен подхватил девушку на руки и, продолжая целовать в губы, унёс её в спальню.
На следующее утро Йена разбудил звонок в дверь. Спросонья он не понял, кто мог прийти к нему в столь ранний час, но, посмотрев на часы на экране своего мобильника, ужаснулся, вспомнив, что в 10 утра они с Ниной договаривались наедине отрепетировать одну из последних сцен пятого сезона: прощание Елены и Деймона. Совместные репетиции Нина и Йен даже после расставания устраивали довольно часто, так как вдвоём, без вмешательства посторонних, им было гораздо легче разобраться в особенностях отношений между их героями и понять, как всё это лучше показать на экране.
— Кто это? — сонно пробормотала Никки, до этого мирно посапывавшая на груди у Сомерхолдера.
— Я сейчас открою, — ответил он, поцеловав девушку в макушку и побежав одеваться.
Из разбросанной по квартире одежды он смог найти лишь джинсы. Тем временем звонок в дверь становился всё настойчивее, и Йену ничего не оставалось делать, кроме как встречать гостью одетым лишь по пояс.
Йен открыл дверь, но своим внешним видом Нину не удивил, так как Сомерхолдер часто просыпал по утрам, поэтому девушка подумала, что и в этот раз он, забыв о договорённости, проспал и просто не успел одеться. В общем-то, она была права.