А может?..

atranquility

Нину в Остине очень привлекал его оптимизм и умение видеть практически в любых вещах свои плюсы. Порой она так делать не могла, а потому в своём новом знакомом эту черту очень уважала. Впрочем, нравилось в Остине болгарке далеко не только это. Впервые за долгое время Нина почувствовала свободу от собственных переживаний и воспоминаний, кажется, снова узнала вкус жизни и начала искренне улыбаться. И всё это произошло, когда рядом с ней появился этот удивительный человек: рубаха-парень, такой простой, иногда дурашливый, но очень мудрый, весёлый, но невероятно ответственный и рассудительный. Сочетанием этих черт характера Остин напоминал Нине Йена. Кроме того, Стоуэлл был очень заботлив по отношению к девушке, и она не могла перед этим устоять: впервые за прошедшее время она наконец смогла позволить себе почувствовать слабой и беззащитной. Нина знала, что

у Остина нет девушки, и догадывалась, во что может вылиться их трёхнедельный отдых на Доминикане, когда они всего лишь за семь дней успели стать хорошими друзьями. Нине так сильно хотелось навсегда освободиться от своего прошлого, что она полностью сдавалась судьбе и жила, не думая о том, что будет дальше. Уже сейчас Добрев понимала, что этот парень вызывает в ней сильную симпатию. Нина и Остин не расставались практически ни на минуту, и болгарка этому не препятствовала: она попросту боялась остаться наедине со своими мыслями, опасаясь снова вернуться к воспоминаниям о Йене — мужчине, ставшем её самой сильной любовью, человеке, чувства к которому она так упрямо, но безуспешно пыталась в себе убить. Сама того пока ещё не понимая, Нина старалась в своей жизни хотя бы частично заменить Сомерхолдера Стоуэллом — и этим начинала опасную игру, которая сулила боль и разочарования всем троим.

— Ты, как всегда, абсолютно прав, — кивнула Нина.
–  Но, знаешь, иногда так хочется взять тайм-аут, хотя бы на несколько дней выпасть из той постоянной суеты, которая я хоть и люблю, но которая тоже утомляет. Ты себе просто не представляешь, что я испытываю, когда возвращаюсь в Торонто… У меня появляется ощущение, будто бы у меня за спиной вырастают крылья, — с нескрываемым восторгом говорила болгарка. — Уютный дом, в котором ты провёл детство, мама, папа и любимый старший брат рядом — что ещё нужно для счастья?

— Абсолютно ничего, — согласился Стоуэлл. — Я тоже обожаю проводить время со своей семьёй. В такие моменты мне кажется, что я возвращаюсь в детство, когда я восьмилетним мальчиком бегал вместе со старшими братьями по окраинам Кенсингтона в поисках каких-нибудь заброшенных малоэтажек, где можно было отлично поиграть в прятки, строил шалаши, помогал отцу чинить мотоцикл. Эти ощущения не передать словами. Это здорово.

— Сколько бы лет не было человеку, он всегда стремится к родному дому — ведь только там его примут любым, и именно там царит покой и уют, которые дороги многим из нас, — заключила Нина.

В этот момент Остин и Нина услышали заспанный голос Джо.

— Боже мой, как холодно! — воскликнул парень, распластавшись по полу.

Ребята рассмеялись.

— Пора спасать остальных алкоголиков, — улыбнулся Остин, и вместе с Ниной они отправились приводить в чувства Джо и Кэндис, которая, как оказалось, уснула в кресле неподалёку от прихожей.

На Доминикане время для друзей летело очень быстро. Шумная компания, которая за эти три волшебные летние недели сблизилась ещё больше, кажется, объездила всю Пунта-Кану и окрестности: друзья путешествовали на остров дельфинов Саона, ездили на сафари на квадроциклах, спускались в знаменитую подводную пещеру Падре Нуэстра. Жизнь ребят кипела, каждый день они старались прожить так, чтобы он оставил яркий след в памяти о времени, проведённом в этой чудесной стране. Однако этот отпуск, который для Джо, Кэндис и Маргарет был просто хорошим шансом сбежать от шумных американских мегаполисов и насладиться тёплым океаном и ярким солнцем, значил гораздо большее для Нины и Остина, которые в эти дни испытывали целый калейдоскоп эмоций и ощущений, понимая, что влюбляются друг в друга всё сильнее. Особенно остро это ощущал Стоуэлл, у которого, кажется, даже замирало дыхание, когда он видел Николину. Парень чувствовал, что в Нину он не просто влюблён — он её почти любил. Возможно ли испытывать такие чувства к человеку, которого ты знаешь всего три недели? Остин и сам не был способен ответить на этот вопрос, но со своими ощущениями ничего поделать не мог, да и не хотел. Наверное, это и есть та самая любовь с первого взгляда, чистая, нежная, накрывающая, словно бурная волна, с головой, тянущая ко дну и возрождающая вновь — та любовь, которая зарождается в сердце человека с самой первой минуты общения; та любовь, в которую, кажется, уже перестали верить люди, в суете работы и быстрой смене дней не способные увидеть нечто чудесное. Остин чувствовал, что уже не может отпустить Нину — он должен ей во всём признаться. Он не хотел быть ей просто другом.

А

что же Нина? Она и сама порой не понимала, каковы же на самом деле её чувства к Остину.Может быть, это была и не любовь, а просто симпатия… Но между ними всё равно существовала невероятно крепкая незримая связь, благодаря которой друг с другом они чувствовали себя так легко, как не чувствовали уже давно. У Нины всё равно порой сводило живот, когда в её окружении кто-то вспоминал о Йене, но справиться с болью от расставания ей помогало именно присутствие Остина, заставлявшего её улыбаться абсолютно всегда. За это короткое время она привыкла к нему, этот парень стал для её душевных ран лучшим лекарством.

Проходили последние дни отпуска ребят. Нина и Кэндис, впрочем, не грустили: у них в запасе были ещё первые две недели июля, которые они запросто могли использовать для того, чтобы ещё где-нибудь отдохнуть. В последние же дни на Доминикане ребята отказались от активного отдыха, предпочтя его более спокойному — пляжному. У Нины наконец-то появилось время для того, чтобы заняться йогой, что она и сделала вместе с Маргарет накануне вылета в США, пригласив попробовать и Остина.

Маргарет, Нина и Остин сидели в просторном спортивном зале, разделённом на отдельные части, в каждой из которых проходили занятия по определённым видам спорта. Температура в помещении достигала 40 градусов, что было идеальным для бикрам-йоги, которой увлекалась Нина. Так как Маргарет и Остин бикрам-йогой раньше не занимались, ребята выполняли базовые упражнения, которые были характерны и для других видов йоги. Но если для девушек эти 90 минут, проведённые в спокойной обстановке, послужили настоящим отдыхом, то Остину порой казалось, что он разгружает вагоны с кирпичами. Хоть он и занимался спортом, к позам йоги он совершенно не привык, а потому растяжка давалась ему сложно и вызывала боль в мышцах. Усугубляла ситуацию и духота в помещении. Впрочем, всё, что в данный момент испытывал Стоуэлл, для человека, ранее не знакомого с бикрам-йогой, было абсолютно нормальным.

— А теперь Адхо мукха шванасана, — сказала Нина, и Маргарет с энтузиазмом кивнула.

— А по-человечески? — задыхаясь, спросил Остин, с которого градом катился пот.

— Поза собаки мордой вниз, — невозмутимо ответила Добрев.

— ПО-ЧЕЛОВЕЧЕСКИ! — взмолился Стоуэлл.

— Господи, Остин, выгнись и подними вверх задницу, — теряя терпение и еле сдерживая смех, сказала Маргарет, вставая в позу, указанную Ниной.

— Подожди-подожди, там не просто нужно поднять задницу. Он тебе сейчас поднимает так, что потом не разогнётся, — рассмеялась Нина. — Остин, смотри, — обратилась к парню болгарка, становясь в ту самую “позу собаки мордой вниз”. — Встань на четвереньки так, чтобы ладони и колени находились на ширине плеч. Пальцы рук выправь вперёд, колени выпрями.

Стоуэлл послушно выполнил просьбу девушки.

— Отлично. Теперь вдохни и на выдохе подними колени над полом, выпрямив ноги.

Остин почувствовал, как у него с непривычки начинают дрожать колени, но к своему удивлению с поставленной задачей он справился „на отлично“.

— Молодец! — с энтузиазмом воскликнула Нина. — Теперь медленно выдыхай… Твои руки должны окончательно распрямиться.

Девушка повернула голову в сторону Остина — он пока делал всё правильно.

— Теперь ты в конечном положении. Вдави руки в пол, прогни спину. Особенно верхнюю часть.

Прогибаться Стоуэллу теперь было сложнее, так как достаточной для этого растяжкой он не обладал, однако и эту команду он выполнил правильно.

— Слегка наклони голову, — продолжала Нина. — Чувствуешь растяжение мышц шеи?

— Я чувствую, что сейчас рухну на пол, — с усилием проговорил Остин.

— Никаких „рухну“, держись! — воскликнула Добрев. — Пять вдохов и пять выдохов. Сконцентрируйся на своём дыхании, если тебе кажется, что ты больше не может стоять в такой позе. Думай о том, как кислород поступает в твои лёгкие, постарайся мысленно описать то, что ты сейчас чувствуешь. Остин, дыши медленнее.

— Боже мой, и почему я забыла телефон в номере? — с хохотом спросила Маргарет, внимательно наблюдавшая за братом и Ниной. — Такой бы компромат на тебя был, Остин!

— Я тебя придушу, сестрёнка, — прохрипел Стоуэлл, изо всех сил стараясь удержать равновесие.

— Не отвлекайся, — попросила Нина.

Остин последовал совету болгарки и постарался сконцентрироваться на своём дыхании, но уже выбившемуся из сил парню это помогло мало. Те двадцать секунд, что они с Ниной провели в такой позе, показались ему вечностью.